остров >>>
[indent] Ещё на Острове заняв после приветствия позицию некоего стороннего зрителя и слушателя и предпочитая особо не влезать со своим ещё не устоявшимся мнением и не закрепившимися в черепной коробке мыслями, Лилия с нескрываемым, но заметно сдерживаемым любопытством молчаливо наблюдала за происходящим и разворачивающимся прямо на её глазах, невольно то и дело делая различные крохотные зарубки в своём сознании и своих раздумьях обо всём этом. С искренним интересом вслушивалась в звучащие слова как со стороны их новых гостей_соседей, кажущихся одновременно такими незнакомыми и необычными, и здесь же абсолютно такими же, как и все они с этой давно уже живущей своей рутинной жизнью долины, так и от пёстрой Горечи Звёзд, при этом не торопясь вставить ничего личного и лишнего от себя и пологаясь в ведении образовавшейся дискуссии на Беззвёздную. Не без волнительного предвкушения дальнейшего и энтузиазма для будущего коротко распрощалась со всеми встреченными котами и кошками, с коими удалось повзаимодействовать чуть ближе, чем просто обвести оценивающим взором зелёно-желтоватых глаз, и выдвинулась в обратный путь вместе со своей предводительницы, что лишь у самого лагеря обращается к своим товарищам и раздаёт вполне себе закономерное распоряжение наконец отдохнуть. Впрочем, сама пятнистая великолепно знает и понимает, что ей подобного дозволения можно не ждать как минимум от самой себя, ведь теперь на её узких плечах лежит немалая доля ответственности за всё и всех вокруг.

[indent] Собрание, созванное практически сразу же по их прибытию на главную поляну, также становится ожидаемым событием, которое совсем никак нельзя было бы избежать, и Лилия лёгкой трусцой приближается к самому подножию покорённой только что Беззвёздной каменистой скалы близ её новой палатки, аккуратно усаживаясь у той и крепко обвивая тонким хвостом свои стройные лапы. Взгляд, едва продёрнутый ниточками задумчивости и сосредоточённой серьёзности, следом впивается в разношёрстную толпу и молчаливым надзирателем скользит от одной знакомой фигуры к другой, при этом жадно вылавливая напряжённым слухом каждое срывающееся с пасти их серогривой лидерши слово и коротко кивая в незримое одобрение того, как достойно и хорошо она держится. Громогласный голос прорывается сквозь очередную пелену наблюдения лишь в момент, когда над поляной разносятся сначала имена новых воителей, с чьими боками теперь будет дополнительно делить их палатку новоиспечённая глашатая, а после когда образуются две новые пары наставника и оруженосца.

[indent] — И снова всё по-новой, Тигролов? — неторопливо приближаясь к пятнистому воителю, из чьих лап буквально только что упорхнула одна ученица и в чьи лапы тут же была вручена следующая, негромко добродушно мурлычит Лилия и мягким взглядом мажет по Перистой. — Обязательно слушайся своего наставника, милая. Он научит тебя многому хорошему и, может быть, даже лазать по деревьям, — в озорном подмигивании коротко сужает один глаз, после чего с дружелюбной улыбкой всё же отстраняется от соплеменников и следует за позвавшей её Беззвёздной.

разрыв.

Прогулка за пределы территорий будоражит сознание. Пёрышко увлечённо делилась  незамысловатыми идеями с полосатыми воителями, пока шла рядом с ними. Страх практически отпал, и Пёрышко, то и дело замолкала, стоило Яросвету или Тигролову сконцентрироваться на запахах. Самой Пёрышко всё ещё тяжело определять, где находится дичь, и сколько лисьих хвостов до неё прыгать. Поэтому, она скромно стояла в стороне каждый раз, когда кто-то замедлял шаг. А вернувшись в лагерь, ушла в детскую, свалившись без задних лап. И задремала. Ей ещё некоторое время снился улетающий в закат фазан.

Пробуждение было довольно быстрым. Её аккуратно взяли за загривок и пару раз встряхнули. Открыв глаза, Пёрышко с непониманием осматривала беспокойную матушку. Пока та что-то говорила, рыжебокая тщательно умывалась. Пока до неё не дошёл смысл сказанных слов.

- Беззвёздная объявила собрание. Вставай, упрямая, до старости в детской просидишь.

Соскочив с места, маленькая кошка стремглав покинула Детскую. И как раз на самый важный момент. Оказавшись среди соплеменников, грея бока о толстые шкурки воителей, Пёрышко теряется в многоголосии перешёптываний. Она не понимает, то с ней говорит её собственное я, или на самом деле в племени на удивлении шумно. Новое племя. Третье. Горное. Совет. Всё это не укладывается в голове рыжебокой настолько, что она трёт глаза лапой, норовя смахнуть устойчивую негу. Она спит. Определённо спит. Выпустив коготки, Пёрышко хлёстким ударом бьёт себя по хвосту и шипит от боли. Не спит. Определённо не спит.

- Это же здорово! – восторженно шепчет, оглядываясь по сторонам в поисках Туманности или Клычка. Видит рыжую шёрстку брата, но не успевает дотянуться до него для обсуждения новых сплетен и уточнения, что могут есть эти самые выходцы горного племени. И действительно, что у них там? Камни?

Чувствуя непреодолимое желание познакомиться с Горным племенем, Пёрышко чуть не прыгает на лапе у рядом стоящего воителя, вовремя замечает, извиняется и, под суровым взглядом матери, опускается на землю. Ей тяжело прятать кучу эмоций, как тяжело и быть ведомой ими. Поэтому, довольно быстро приходит в себя и переводит собственную концентрацию на другое. На посвящение. Черничка и Подснежник покидают палатку оруженосцев и переезжают к воинам. Расширив зрачки, рыжебокая считает закаты до того, как их с Клычком тоже отправят в ученическую палатку – к собственным друзьям. Она видит Взгорье и уже собирается подобраться поближе к нему, прижимая к себе ближе хвост и в полуприсяде двигаясь. В голове крутятся заторможенные мысли, Пёрышко отчего-то счастлива: если Черника стала воительницей, то Тигролов снова свободен. Он сможет спокойно выводить её, пока ей не дадут наставника, и научит всякому разному. И Пёрышко впечатлит своего наставника и…

«Интересно, а кто будет моим?..»

Но стоит Беззвёздной назвать её имя, Пёрышко как вкопанная останавливается, съёживается под пристальным взглядом предводительницы и не сразу понимает, что её делать. Она так долго ждала этого момента, когда станет ученицей, то не подготовилась. Наспех мазнув лапой по макушке, приглаживает свою шерсть, ощущая, как не только предводительский взгляд задержался на ней. Становится стыдно. Но разве она знала?..

Ещё хуже становится тогда, когда Беззвёздная называет имя наставника. Пёрышко прижимает уши к голове и смотрит на Тигролова, что, благодаря её желанию подобраться поближе к Взгорью. Разве она могла об этом мечтать?..

Делая неуверенные шаги, Перистая садится напротив Тигролова и смотрит воителю прямо в глаза. Совсем недавно она не поймала фазана. А теперь Тигролов будет наблюдать за её неумелостью из луны в луну. Как же тогда ей впечатлить этого воителя?

— Это мне награда за непойманную птицу? – спрашивает больше саму себя, чем полосатого воителя, и искренне улыбается.
Она кивает в приветствии Лилии, подошедшей поздравить Тигролова. Перистой неловко – обычно, такого не бывало, когда она, заигрываясь, врезалась в кого-нибудь и задорно извинялась. Теперь всё по-настоящему.

- Обязательно буду слушаться, - кивает головой усиленно – смотри, Перистая, чтобы твоя головушка не оторвалась – а затем переводит взгляд на находящегося вдалеке Волчонка: - наконец-то мы снова будем спать в одной палатке со своими друзьями.

Когда Лилия отходит от них, Перистой хочется провалиться сквозь землю. Как ей вести себя с наставником? Позвать самостоятельно на вылазку? Попросить показать территории?

«Думай, Перистая, думай»

[indent] Обратный путь до лагеря Тмин более не проронила ни слова, заставив себя сосредоточиться на погружающемся в сумерки лесе. Она не пыталась предугадать, принесут ли сегодня патрули какие-то новости или даст ли встреча с Туманом желанные зацепки. Воительница прислушивалась к шороху лиственного настила, уже заиндевевшего, шелесту ветра и скрипу старых стволов, находя в этом свое успокоение. К вечеру начинало ощутимо холодать, и с неба на нос упало даже несколько первых снежинок. «Плохо. Снег может замести следы, и тогда мы точно никогда не найдем Темнозвездного.»

[indent] Ближе к лагерю воительница замедлилась, чтобы восстановить дыхание, и расправила плечи, прежде чем нырнуть в лаз уже с намерением сообщить предводительнице о новостях. Однако лагерь был пуст, и Тмин, проводив задумчивым взглядом широкую спину отделившегося Кромешника, с облегчением обнаружила возле зарослей у входа шерсть Медуницы.

[indent] — Второй поисковый патруль еще не вернулся? — ей понадобилось несколько мгновений, чтобы избавиться от хрипотцы в голосе и излишков тревоги во взгляде, обращенном на старшую воительницу. — Мы ничего не нашли, — впрочем, Медуница итак могла все прочесть в голубых глазах. — Никаких следов и запахов. Только старый клочок шерсти. Надеюсь, от остальных отрядов будет больше пользы, чем от нашего. Иначе это просто.. бессмыслица какая-то, — голова была пуста от возможных догадок, а сердце рвалось на части при каждом новом ударе о ребра. Даже подсознательно готовясь к закономерному итогу, Тмин не могла унять слабый трепет надежды, затаившейся в груди. Она украдкой, неуверенно взглянула на предводительскую ветвь, пока что пустующую, и опустилась на землю, плотно обвив хвостом лапы, пытаясь согреться.

[indent] — Почему у меня странное предчувствие, что эти Голые Деревья будут суровее прежних, — поежившись от налетевшего ветра, Тмин нахмурилась. Взгляд сам собой наткнулся на Кромешника, чья угольная шерсть то и дело мелькала поодаль, а затем коснулся Тигролова и Взгорья, в отсутствии своей наставницы нашедшего себя в компании старших, и губы воительницы дрогнули в мягкой полуулыбке. Хотя бы ненадолго можно было выдохнуть.

[indent] — Надо бы подрядить оруженосцев утеплить палатки до снегопадов.. — будто в опровержение сказанному с неба посыпались густые хлопья снега, а кусты позади кошек задрожали, пропуская на главную поляну патруль во главе с предводительницей. Переглянувшись с Медуницей, Тмин приосанилась, садясь почти ровно, почти не поджимая обмерзшие лапы, и вскинула подбородок, смерив сестру оценивающим взглядом. В бесстрастном нефритовом взоре, направленном на племя, она видела усталость и что-то еще. Но не могла понять, что именно. Впервые Тмин не могла прочитать эмоции сестры и угадать ход ее мыслей. Видимо, поэтому оказалось так сложно уловить по выражению родной морды суть услышанного о новом — третьем, — племени.

[indent] — Горное племя? Что? — она изумленно выдохнула, не разделяя невозмутимости предводительницы, которая, вероятно, уже успела переварить новость по пути в лагерь, и бросила непонимающий взгляд на сидящую подле Медуницу, будто убеждаясь, что ей не послышалось. — Надеюсь, они не растеряют своего миролюбивого настроя с усилением холодов, — негромко фыркнула кошка, с удовольствием отмечая схожую обеспокоенность во взглядах некоторых соплеменников. Какое бы тайное значение появление группы чужаков в долине не несло, любое незваное соседство Лиственному племени сейчас было не на лапу. Если только у них не найдется вдруг для нас лишнего целителя, — мысль была абсурдной сама по себе, и потому воительница мгновенно ее отбросила, живо присоединившись к поздравлениям новоиспеченных соплеменников, выкрикивая их имена:

[indent] — Черника! Подснежная! Перистая! Клычок!

[indent] Тмин вскользь одобрительно кивнула Чернике, не скрывая горделивого блеска в голубых глазах, а после скользнула взглядом по котам, чьи имена назвала предводительница. Собрание было окончено, и теперь Беззвездная ждала доклада патрулей. «Было бы, о чем докладывать.» Прозвучавшее имя Неясыти однако заставило Тмин прищуриться и метнуть взгляд в сторону бывшего наставника. Старший воитель, ставший свидетелем инцидента между Кромешником и Багульницей, очевидно, не умолчал о случившемся на главной поляне.
[indent] — Кромешник с Багульницей доложат о результатах разведки, — проговорила воительница достаточно громко, чтобы быть услышанной предводительницей и всеми остальными. В ее присутствии там определенно не нуждались.

[indent] До крайности приятно видеть энтузиазм новобранца — Волчонок чуть ли не переходит на писк, и Пламя улавливает в его голоске нотки восхищения. Чем-то напоминает самого Рыжика в детстве... хотя почему же в детстве? Он и сейчас особо не отличается от себя прежнего. Может быть, чем-то в глубинах души, скребущими нутро мыслями да мрачными ночами, но это уж точно не то, чем стоит делиться с собственным оруженосцем, так что это воин с уверенностью отметает в сторону, собираясь до поры до времени зарыть в глубинах памяти, пока оно само не вылезет и не напомнит о себе.

[indent] — Мне Чертополох немного показывала ближайшие к лагерю территории, — ну конечно. Ему, кажется, что-то такое рассказывали — а может, он и сам видел мельком (на красивых кошек всегда приятно посмотреть). Умница Чертополох, развлекать котят, выводя их на прогулки, очень в её духе. А он сам с ней никуда гулять не выходил в последнее время, а сейчас не сезон...

Из пасти вырывается против воли едва слышный вздох: ну ничего, он придумает что-нибудь другое. Может быть, в день, который будет более тёплым, он подойдёт к ней и утащит на обход территории, где они... просто побудут вдвоём.

[indent] — Но я хочу увидеть больше! — мигом вырывается из мира собственных потаённых фантазий и улыбается вновь Волчонку, уже распинающемся о том, как он хочет работать и какой из него выйдет хороший ученик, а из Пламени — хороший наставник.
[indent] — Тогда вперёд в дорогу, боец! Не будем терять ни минуты, может, тогда и поохотиться успеем, — смеётся звонко, направляясь в сторону Лиственных территорий.

—> густой лес

начало игры

[indent] Засыпать, скромно улёгшись в углу целительской палатки под пристальным взором наблюдателей — занятие за последнее время столь привычное, что отрываться от него становится слишком уж тяжело. Пушинушка, вопреки своему имени, не стремится быть подхваченной ветром и улететь куда-то стремительно; напротив, молчаливая дремота гораздо приятнее, да только она успевает уж в какой-то мере наскучить, а то и опротиветь потому лишь, что остальные котята в лагере развлекаются, а она не может даже за ними понаблюдать, потому что её приковали к подстилке и говорят сидеть смирно.

[indent] Впрочем, болезнь давно уж стала отступать; и пусть ухо так до сих пор и не встало, да и не встанет уж никогда, судя по выводам лечащего, чувствует себя малышка уже гораздо лучше. И уже сегодня ей дано разрешения выйти из палатки наконец и посмотреть на лагерь, только вот... страшно.

[indent] Маленькое тельце дёргается нервно от раздающегося у дверей голоса, от выглядывающей из-за них мордочки, но сообразительная Пушинушка быстро признаёт в силуэте свою родную сестру.
[indent] — ...а, — произносит неуверенно; встаёт, покачиваясь и пошатываясь, будто неваляшка, и делает несколько шагов — один, второй... и вот она уже на поляне.
[indent] — ...это что, снег?.. — тоненько бормочет, дёргаясь вновь, когда ей в глаз прилетает очередная снежинка. — Я так долго болела?..

<< разрыв и с реки

[indent] Рыбалка удалась, а последующие занятия остались без моего участия, пока я покрывалась снежинками, подмяв под себя лапки и подремливая, сохраняя тепло. Настроение, наконец-то легкое, завладевало мною, и давало спокойсвие. Жаль...

[indent] Жаль, что не так уж долго это продлилось.

[indent] Патрули, что возвращались, вести несли одна другой "лучше". И если на отсутствия в рядах поискового патруля Темноводного мне было, уж откровенно, наплевать.

[indent] "Ну еще бы. Получил свои "девять жизней" и сбежал? Как это мило. Трусливый котенок, остался без папочки. Прям удивительно ах удивительно." Я глухо хмыкнула себе под нос.

[indent] То вот возвращение Беззвездной уже вызвало больше интереса, и я привстала, гибкой лентой проникая в ряды соплеменников, поближе к Ветви собраний.

[indent] И от услышанного настроение очень быстро сходило на нет. Полностью. Сердце замерло, пока уши ловили звуки. Пока глаза высматривали на морде предводительницы... хоть что-то. что-то, что говорило бы: "Им всем - не место тут. Всё это - ловкий трюк." Но...

Thousand Foot Krutch: War of Change

[indent] ... ничего.

[indent] Глаза сузились в две злобные щелки, зрачки не остались в стороне, почти теряясь на фоне ледяного взгляда. Зубы едва не скрипели от злости, и шерсть поднималась дыбом на загривке. Я не скрывала своего отношения. Ни разу. Теперь я не была оруженосцем, которого могли заткнуть, чуть стоит что мяукнуть.

[indent] Ноздри дрожали от ярости, пока в голове крутились мысли:.

[indent] "Совет? СОВЕТ"? Вот с ЭТИМИ выродками?! Да я, скорее, утоплюсь, чем буду сидеть рядом с ними на этих Цаповых Советах!" Хвост начал дергаться, уже тоже пошедший рябью вздыбленных шерстинок. "Так еще и какие-то там ГОРНЫЕ племенные?! Что за БРЕД!".

[indent] А самое прискорбное, самое выбешивающее....

[indent] "Почему их не погнали прочь сразу!? Почему мы даем ЕЩЕ один шанс Туманным ублюдкам?! ПОЧЕМУ ВОКРУГ ТАКИЕ...".

[indent]  Благополучно прослушав все посвящения - да наплевать на них. Меня колотило изнутри, и мне не мало сил приходилось прилагать, чтобы не выдать все свои мысли по поводу происходящего. По сути, "Горные" просто попадали под лавину неистовой ненависти, так невовремя заявившись в и без того непростое время. На кой-то рыбий хвост. Да, про их мотивы ничего не сказали - и это всё выглядело как миролюбивое: "Ну, мы всех примем, всех простим, пришли и пришли, убивали наших ну и убивали.".

[indent] "Аргх!".

[indent]  Я встала, ударив хвостом какого-то близ сидящего соплеменника, метнув на него ледяной яростный взгляд, дрожащий осколками, острыми и опасными. Бешенство играло в глазах, бешенство такой силы, что едва ли прежде доводилось видеть соплеменникам..

[indent] - Мы все об этом горько пожалеем, - Вдруг раздалось неистово холодным тоном. Кажется, сквозь слова так и норовили выскочить рычания, голос подрагивал гнева. Уши презрительно прижались к голове, а голову я вскинула. - Помяните моё слово: только начало все налаживаться, а мы тащим "в друзья" невесть кого и старых врагов. Да умершие бы смеялись над нами и рыдали от злости!

[indent]  И, повернувшись в сторону выхода, я твердой, жесткой походкой направилась прочь в лес. Впрочем, не умолкая, хотя тон стал чуть тише. И насмешливее:.

[indent]  - Не удивлюсь, если после такого неуважения на нас снова что-нибудь свалится. Тоже мне... - Надо было подумать. Надо было очень срочно всё обдумать, ведь что наказания Беззвездной и угрозы за "не миролюбивое" отношение к тварям из соседнего племени, что появление этих "новеньких" - каким сквозняком их вообще сюда затянуло?! - были мне не то, что не по душе... Были просто отвратительны. И едва ли бы что-то изменилось..

[indent]  Нужно было придумать, как из этой ситуации выбираться..

[indent]Беззвездная предводительница только что рухнула в моих глазах не хуже, чем сгорающая звезда на ночном небе, падающая к грешной земле простых смертных.

>> Опушка >> Палатка воителей

Отредактировано Лед (2024-01-10 15:46:35)

[indent] у мотылёк глаза круглые-круглые — крохотные кристаллы отражаются в них как звёзды в озёрной глади, переливами сия на свете остывшего солнца; и сердце у мотылёк такое же огромное становится, стоит услышать присказку. девичий голосок сорвётся на тихой ох, пока воображение дорисует морозное облачение на пушистой шкурке.

[indent] — они в самом деле так могут? — и мотылёк представляет себе, как кружится в таком же замысловатом танце, как сверкает тоненькой кромкой льда и серебра её телесность, как она сама превращается в снег и сказку.

[indent] стужке стараться даже не нужно; именем он давно уже обернулся в героя тех историй, только вот вместо мороза приносит с собой тепло. мотылёк его чувствует вопреки холодному имени, чувствует собственной кожей при каждом касании, а потому верит, что такому, как он, лес обязательно подарит нечто сокровенное.

[indent] крохотный носик наморщится — отзовётся на чужие слова. мотылёк такой исход не примет, не согласится, оспорит. сделает всё, чтобы сестрицу вытащить в мир, чтобы спасти из клетки-палатки, от запаха которой болит голова и пульсирует где-то в районе висков.

[indent] — выпустят! — выпаливает слишком быстро-громко, тут же прижимая уши к голове, чтобы не услышали и не поймали. — не бывает так, чтобы кто-то всю жизнь сидел в целительской, — а после, скосив вопросительный взгляд на стужку: — не бывает же?

[indent] столько историй лилось из его уст, как из соловьиного клюва — песен.
[indent] скольким он делился, сколькое приоткрывал-показывал — у мотылёк когтей не хватит, чтоб сосчитать. а значит и это он тоже знает.

[indent] (а если нет — пусть стужка вновь придумает ещё одну небылицу,
[indent] в которую мотылёк обязательно поверит не взаправду, но потому что захочет,
[indent] чтобы так всё оно и было)

[indent] — бабушка только ворчит, — звучит почти разочарованно, и внутри солнечного сплетения становится жарко от обиды за пушинушку. у мотылька со стужкой достаточно смелости, чтобы с бабушкой не соглашаться, и этой же смелостью они делятся с сестрой.

[indent] она согласно кивает, вырисовывая старательно образ чудесного зверя: с размашистыми крыльями вороного цвета, зоркими глазами-драгоценностями в цвет травы и рыбьей чешуёй, сверкающей перламутром. но не успевает сказать и слова, как милая нежная пушинушка оказывается рядом с ними, а сама мотылёк — едва не прижата к земле стужкой.

[indent] теперь ей бояться нечего, и она выпрямляется, но подаренное сезоном облачение с себя не стряхивает, и быстро-быстро выпаливает сбивчивое:

[indent] — да-да-да! мы попросили небо, чтобы оно послало к нам снег для тебя, ну разве это не здорово? он тоже хочет, чтобы ты была здесь вместе с нами, — она мягко касается светлой щеки своею, быстро проводит языком по рыжей скуле и заговорческий взгляд бросает на стужку. — слышишь, как ветер разговаривает? он нам рассказал, что если достать до нижней ветки одного из великанов и вызвать метель, а затем успеть отскочить, чтобы снег тебя не укутал, то обязательно поправишься! — и с нежной улыбкой подскажет: — только каждому своя ветка. так сам лес подарит тебе свою защиту.

Мои легкие томно втягивали морозный воздух, выпуская наружу клубки пара, я размеренно наблюдала единственным видящим глазом за происходящем в округе. Подснежник старательно уминала подстилки, так, словно эти подстилки будет оценивать все племя на качество. Поодаль беседовали воители, к которым неспешно успел протиснуться Взгорье, некогда крутившийся у лап Подснежник. Юркий котенок. Как они успевают быть везде и сразу. Неугомонные, любопытные. Я закатила глаза, когда взор упал на то, как маленькое тельце скачет возле матерых воителей с желанием показать себя. Когда-то я тоже хотела быть замеченной. Хотя, почему когда-то? Я и сейчас хочу ею быть. Многие, если не большинство, относились ко мне с пренебрежением, с отвращением. Все это во мне разжигает искру показать, утереть нос, сделать все, чтобы те осознали и поняли, над кем все это время шутили и глумились. Губы дрогнули, чуть ли не показывая оскал, но я тряхнула головой, вернув прежнее ехидное выражение морды и надеясь, что увлеченная Подснежник даже не заметила изменения эмоций.
Наконец-то соплеменница отвлеклась и решила уделить мне минуту внимания. Хотя... возможно лучше бы она это не делала. Нотация, такая же как любит читать мне Лилия за тренировками. Ответственность, обучение,  показать себя. Опять. Я морщусь от отвращения. Мне хватило возни с малышней, когда мня поставили в компанию Штормовею, тот только от матери отлип, а уже во всю распушил шерсть на загривке и груди, но я горячей лапой дала ему понять, где чье место.
Последняя фраза, где прозвучало имя Рассвета, выбила меня из колеи. Я распушила шерсть, хвост нервозно забился в воздухе, полосуя тот из стороны в сторону. Возможно, Подснежник попросту не знала, что злосчастное увечье было нанесено именно им. И я каждый день грею мысль о возмездии.
- Рассвет обыкновенный выскочка и явно не тот,  на кого стоит ровняться. - прошипела я, отведя уши в сторону. -Он из своей шкуры вылезет, лишь бы ему отдали честь и хвалу. А на деле мышиный помет и то ценнее будет. - я злобно посмотрела в сторону, словно искала того, чье имя не желало вновь срываться с уст.

***

И вновь лапы привели меня на главную поляну. Я плелась понурив голову, возвращение патруля, отнюдь не вызывало у меня никаких эмоций. Ни трепета, ни восторга, ни ярости. Скука. Единственное чувство, которое я ощущала.  Завидев Подснежник на поляне, я учтиво ей кивнула, та же в ответ сделала кивок в сторону Древа, приглашая проследовать к нему, буквально после того, как Беззвездная созвала всех и заняла возвышающее место на ветви. Я лениво двинулась поближе, шагая по хрустящему снегу, мороз неприятно покалывал нос. Я надеялась, что вся история с этим собранием не затянется на долго. Зеваю. Присаживаюсь, хвост застилает лапы.
Беззвездная начала свой рассказ о их походе. Скука. Я упорно смотрю на свои лапы. Но тут до ушей доносится непостижимое: союз с враждебным племенем. Дрожь проходит по телу и я тут же бросаю взгляд багрово-карего глаза на серое изящное тело новоиспеченной предводительницы. С каких это пор мы водим дружбу с нашими врагами? Может еще и добычу с ними начнем делить? Я злюсь, хвост начинает нервно бить лапы. В голове не укладывается безумие этого поступка. Новая должность, видимо, совсем затуманила ей разум, раз совершает такую непростительную ошибку, наживая друзей на стороне и врагов внутри племени.
Но я молчу, лишь взгляд, злой и испепеляющий, буравит серую фигуру в лунных лучах. Выводы сделаны, осталось лишь дождаться момента, когда точка кипения дойдет у остальных. Один в поле не воин. Но все же кому-то эта идея на столько не понравилась, что я почувствовала настоящий накал в воздухе. Взгляд устремился на серебристую фигуру. Лёд. Буквально одним взглядом она была готова вцепиться в глотку новой предводительнице. Я ни разу ещё не видела столь свирепого взгляда с ее стороны. Я изумилась, даже восхитилась ею. Лёд была со схожим характером, поэтому отчасти я ее понимала. Но Лёд уже имела право голоса, что не скажешь про меня, которая ещё оруженосец, и не весть знать сколько ещё им пробуду. Оруженосцев никто никогда не слышит. И если бы я сейчас что-то сказала против - что вы, меня бы высмеяли. Поэтому, переведя взгляд на Беззвездную, я вновь вернула хмурость и недовольство.

Собрание плавно перетекло в посвящение новоиспечённых оруженосцев и воинов. Я уже встала с места и собралась уходить, чтобы сесть поодаль, потому что слушать имена каждый раз вызывало полнейшую скуку. Как мои уши пронзило собственное имя. Растерянно я оборачиваюсь, не понимая, что происходит. Казалось, что сегодня точно не тот день для моего посвящения, да и в целом, разве меня не собирались вечно держать в оруженосцах, а потом отправить подбирать слюни старейшинам? Одноглазая калека, разве удостоена имени воина? И хоть последнее время я старательно пыталась показать, что я не пустое место и могу сражаться на равных, но надежда стать водителям угасала с каждым днём, как мотылек, летящий в пламя. Значит, меня заметили?

Развернувшись уже полностью, я ощутила прилив неистовой энергии. Словно это было нечто большее, чем просто слова и новое имя. Я ощутила... Новую власть. Сладкий привкус того, что я теперь на равных с теми, кто меня долгое время унижал и принижал. Теперь я могу... Могу показать, кто я есть на самом деле. Зверь, затаившийся в душе, наконец-то обретет свободу. Сердце забилось быстрее, уши предвкушали услышать свое новое имя. Лапки вспотели от волнения. Я переминалась с лапы на лапу, для меня это время длилось будто вечность. Я уже иначе смотрела на предводительницу, с каким-то мнимым восхищением.

Наконец-то с уст Беззвездной срывается мое новое имя. Ярость. Губы расплываются в улыбке. Не то что бы доброй, скорее зловещей. Ярость. Лучшего имени для меня было и не найти, сильное и звучное, олицетворение моей силы и скрытого ещё потенциала. Я с довольством заурчала и склонила голову, словно безмолвно благодарила за столь чуткий выбор. Я осмотрела окружение уже с новым своим званием, с новым именем. Новая страница жизни. Я стояла гордо, посмотрела на Лилию, кротко кивнув ей, возможно, это не заслуга, что именно сейчас я была посвящена, ведь бывшая уже наставница стала глашатаем и явно имела не последнее слово в племени. Хотя я думаю, что она сама выдохнула, выпустив меня в воители.

Маленькая минуты славы упорхнула, коты стали расходится, я ещё стояла на месте, окутанная неизгладимым впечатлением. Восторг.
- Ярость... - прошептала я, смакую новые нотки воинственного имени.
Эйфория постепенно угасала и я возвращалась в суровую реальность. Я все ещё стояла на месте, ожидая поздравлений, что вот, мы в тебя не верили, а ты смогла, ты добилась, ты молодец! Ты такая сильная, что смогла преодолеть трудности и справиться с невзгодами. Но никто. Никто не обратил на меня внимание. Никто не произнес ни слова. Даже мать, которую я нашла глазами, слилась с общей массой котов, бредущих по своим делам. Лёд, с которой у меня были неплохие отношения, была столь поглащена ненавистью к туманному племени, что даже не заметила моего посвящения. Лишь сырая проклятиями, она удалилась с поляны. Подснежник тоже промолчала, а от остальных, я особо ничего и не ждала. Но тот факт, что никто не проронил ни капли в мою сторону стали настоящим фактором запуска маятника, который подобное уже не простит, их молчание и игнорирование - будут иметь куда далеко ведущие последствия.

Ярость, которая стала моим именем, нахлынула на меня, смешанная с горечью и обидой. Уши прижались к затылку, шерсть стала топорщится, будто превратилась в множество игл. Хвост изогнулся, озлобленно хлеща бока. Для меня это был такой важный момент. И никто! Я злобно ударила когтистой лапой по снегу, оставляя полосы за собой, представляя, что под ней находятся все ненавистные самодовольные морды соплеменников. Лживые, мерзкие и двуличные. Желчь наполняла меня, смешиваясь с жаждой, ещё большей, ещё более сильной, утереть всем нос и втоптать их тела в землю, смешивая ее с пролитой кровью.
- Вы все, все, ещё услышите это имя. Услышите, кто такая Ярость. - "я пропитаю это имя кровью на ваших шкурах, и тогда вы вспомните и запомните, кто я такая" . Глаза злобно сияли. Я ещё раз оглядела уходящих и прошипев:
- Вы ещё пожалеете.. - двинулась в сторону палатки воителей, чтобы вести ночное бдение, снова опустив голову на уровень плеч, с ненавистью оглядываясь по сторонам.

►►►Палатка воителей

Отредактировано Ярость (2024-01-10 09:40:39)

территории листвы → [таймскип] →

вернув в лагерь перистую, явно пребывающую под впечатлением от всего увиденного, тигролов отправляет её в палатку старейшин, чтобы отнесла старикам ужин — напоследок не ободряет обещанием, что завтра багульница непременно воспользуется невинным неведением новоиспечённых учеников и скажет поискать с помощью мышиной желчи блох в седой шерсти.

добычи пока что достаточно, но тигролов знает: если ухудшится погода и завтрашние патрули вернутся с пустыми лапами, она очень быстро опустеет. на рассвете он поведёт перистую снова на охоту, чтобы она быстрее освоилась в лесу: ей придётся стараться вдвое усерднее, чтобы настичь добычу в таких трудных условиях.

об этом тигролов думает как о самом естественном.

ночь выдаётся спокойная: лес замирает в обледенелом белом, тигролов неподвижно сидит на своём посту, пока снежное крошево не усыпает его тёмную шкуру — только тогда отряхивается, повременив со столь радикальной маскировкой. молчаливым взглядом окидывает соплеменников, в первую очередь сыновей, точно проверяя последних, не успели ли они чего вытворить, выдав баловством свой настоящий возраст, едва ли обгоняющий новопосвящённых оруженосцев.

всё —
тигролов улавливает подушечками лап дрожь,
как —
слышит потрескивание веток,
— всегда?

тигролов поднимает взгляд вверх, к каменным склонам, сотни лун служившим надёжной защитой от ветра — видит...
— тревога! подъём! — рявкает на весь лагерь, пока дрожь земли не заглушила голос. — выводите всех! пламя и лилейник, в детскую! горегляд, буди оруженосцев! яросвет, за мной! — хлёстко раздаёт указания, вскакивая и сам бросаясь вперёд.

вспоминает: в последний раз перистая была на пороге палатки старейшин.
убеждается: ему точно нужно туда.

а затем пыль, снег, деревья, камни — всё накрывает лагерь, его с головой оглушительным треском,
погребает под.

Отредактировано Тигролов (2024-01-10 22:25:40)

Начало игры в локациях

[indent]  Мороз пощипывает за чёрный нос - Горегляд слегка ёжится, пушит средней длины шерсть и вглядывается в ночную темноту. Не до рези в глазах, давно зная, что отчаянным вглядыванием в темноту он лишь перенапряжёт глаза.

[indent]  Глаза.

[indent]  Искренняя ирония ломает контур тёмных губ - глаза б его стереть с морды, зашить шрамами-ниточками, уберечь от сглаза всё, до чего его собственные дотягиваются. Он не смотрит ни на кого из дозорных, вглядывается лишь в чащу, что манит его хлопаньем крыльев и серыми переливами.

[indent]  Моргает. Ни кукушки, ни того, кто птичье имя носит, там, конечно же, нет.

[indent]  Горегляд обменивается парой слов с Пламенем прежде, чем замолчать, дабы голоса их не заглушили любые подозрительные звуки - тянет кукольные линии в улыбке, впивается в свою маску когтями, удерживая, пришивая коготками-иголками.

[indent]  Горюшку-Горелому, может, некомфортно с соплеменниками. Горегляд набивает зияющую пустоту в грудине ватой, пухом и перьями. Нитки на морде пластичны, он распускает один шов за другим, чтобы потянуть тонкую материю и выдать то, чего все от него ждут.

[indent]  Он не может иначе. Иначе - просто не смеет.

[indent]  Он думает, что природе всё равно на своего нелюбимого сына, а ему - на неё. Но из мыслей его выводит дрожь земли, и то дрожит не он. Сегодня сама земля, кажется, не жалует его бодрствования.

[indent]  Голос Тигролова подтверждает - пришла беда. Его сыновья рядом и послушаются, Пламени и вовсе говорить ничего не нужно, он знает необходимое сам. Горегляд? Гореглядову маску срывает лавиной, ветками и камнями - к лапам падают лишь жалкие лоскутки, пока брюхо жмётся к снегу. Он попал сюда котёнком, он рос и кормился с руки Лиственных котов, он обязан им по самую мёрзлую могилу.

[indent]  Лоскутки с земли спешно подобраны и натянуты на морду вновь в жалкой попытке скрыть уродливую личину под. Ему страшно до ломающего своим ритмом сердцем рёбра, до подгибающихся лап и зажмуренных глаз.

[indent]  Сгинь. Сгинь. Сгинь.

[indent]  Горегляд вспоминает невпопад: не слышал сегодня кукушку. Стало быть - кому-то отмерила. Он думает об этом с бессильной, непривычной и трусоватой злобой: у них против природы нет и шанса, но он умрёт за этих оруженосцев и каждого в лагере, если понадобится.

[indent]  Это то, чего от него требует статус воителя. То, ради чего он держится за свои нитки. И голос Штормовея внутри обнадёживает, что ещё не поздно.
[indent]  - Штормовей! Барбарис! Мятка!

с прогулки (разрыв).

[indent] В сказках всё так просто, так понятно — к огда огнедышащий ящер собирается напасть на лагерь — герой всегда знает об этом заранее, бежит впереди, стараясь обогнать злодея, победить его раньше, чем тот причинит кому-то вред; когда лесная нечисть строит свои пакости, добрый волшебник применяет своё заклятие, обрывая беду на середине. А в реальной жизни вот он — герой, безмятежно дремлющий на выходе воинской палатки, герой, проспавший начало боя, герой, вот он, Цапов герой, не понимающий ни-че-го.

[indent] Зов Тигролова будит моментально, вырывает из сна цепкой клешнёй и тащит к себе, окликая мимоходом Горегляда, пытающегося разобраться — но замолкает быстро, оглушённый приближающимся треском.

[indent] Треск, треск — прокрадывается под черепную коробку, течёт по костям, дрожью бьёт по ним; грохот, грохот — уши закладывает; страх, страх — голову дурманит. Он слышит чётко — не слушает толком; думает.

[indent] В детской — дети без отца, без матери, потерянные, брошенные, испуганные; Мотылёк со светящимися крылышками, Стужка с морозным дыханием, Пушинушка с ватными лапками. И когда рухнет мир — некому будет их успокоить, их спасти (ведь кто знает, справится ли Лилейник в одиночку).

[indent] В палатке оруженосец остался Волчонок. Безмятежный зверёк, дремлющий зверёк, его подопечный, который спит наверняка крепко-крепко, не мучимый ещё кошмарами взрослой жизни. А с Волчонком точно такие же юнцы, с горячими головами, с горящими в груди сердцами, всегда столь нужные племени.

[indent] В палатке воителей — кажется, взрослые уже коты, но не все достаточно сильные, не все достаточно ловкие, не все достаточно смелые. А среди спящих там... о, Звёздное племя, только не Чертополох, об этом и речи быть не может, потому что если она- нет, нет, об этом нельзя не то что бы говорить, но и думать.

[indent] Но пока лапы бегут к детской, пока сгорает что-то в груди, разум ему твердит: Пламя,
[indent]  [indent] спасти всех
[indent]  [indent]  [indent]  [indent] [indent] ты
[indent]  [indent]  [indent]  [indent] [indent] [indent] не сможешь.

[indent] Но сгинь же тогда и ты сам.

← из лагеря тумана

[indent] То, что пробудило её ото сна, было пугающим, необъяснимым, и совершенно точно опасным.

[indent] Спустя череду несчастья-смертей-страданий, мало кто из них ожидал чего-то хотя бы нормального, а подобный звук, разнесшийся над долиной точно раскат грома, не предвещал ничего хорошего.

[indent] Она оказывается не единственной, кто покинул палатку под покровом ночи, и это лишь сильнее настораживало. Горечь вытягивает шею, втягивая воздух, но чувствует лишь запах пыли и мороза, вынуждающие её сморщиться. Чужие имена звучат громко и чётко, но прежде, чем покинуть лагерь, она ещё раз взглянет на стены детской, где на подстилке мирно сопели несколько крохотных комочков, и, мотнув головой, не по прихоти, но из-за необходимости, потревожит Омелу.

[indent] Целительница, разумеется, скажет, что она не единственная воительница в племени — Горечь ничего не ответит, терпеливо дожидаясь нужных ей для долгого пути трав. Задержит взгляд на светлой шерсти родственницы, прислушается к собственным ощущениям, всё ещё ощущая усталость, но откажется допускать даже мысли о том, чтобы остаться.

[indent] — Я буду в порядке, — отзовётся глухим голосом, проглатывая протянутые ей травы, и, выходя на главную поляну, кивнёт головой собранному отряду, призывая к выходу.

[indent] Что бы там не было, ей лично нужно убедиться в безопасности собственного племени.

[indent] Они не задерживаются в пути и не останавливаются, и с каждым шагом грохот и вой становятся громче; с каждым шагом мышцы в теле напрягаются всё сильнее. Ветер забирается под длинную шерсть, уши отводятся назад едва ли не прижимаясь к голове, а собственное сердце заходится в заячьем беге — катастрофа. Каждый из них понимает это, стоит почувствовать мелкую, почти не уловимую дрожь под лапами, но даже тогда Горечь не позволяет себе замедлиться, упрямо двигаясь вперёд ровно до тех пор, пока впереди не покажутся чужие земли.

[indent] Переступая через границу, она не сомневается и не тушуется — там, вдали, где-то над головой и макушками сосен, горы ожили, и теперь вниз летел неудержимый поток камней, земли и деревьев, которому они слишком явно проигрывали в скорости.

[indent] — Быстрее, — командует едва ли не криком, чтобы перебить окружающие отзвуки, и на миг ей кажется, словно она слышит голоса.

[indent] Что-то внутри сжимается в тугой узел, выбивая воздух из лёгких и лишая внутреннего равновесия, но эмоции-чувства сейчас непозволительны. Ей приходится сделать глубокий вдох, собирая все внутренние силы и выдержку, не разрешая себе даже секунды передышки, и мысли крутятся в голове заведёнными шестерёнками, каждая из которых хуже предыдущей.

[indent] Против природы у них изначально не было шансов, так скольких же они смогут спасти? Скольким смогут помочь? Осталось ли вообще что-то, что можно спасти?

[indent] Где-то на периферии маячат смазанные силуэты, но пятнистый стан она узнаёт даже в темноте, как узнаёт и всё ещё непривычный запах, и траектория пути меняется, перерезая чужой спутанный путь.

[indent] — Птицемлечник, — окликнет его на подступах, скользя взглядом по остальным сопровождающим, и позволит себе лишь лёгкий кивок поднятой головы — всё, на что у них есть время. — идите за мной, я знаю где находится лагерь, — голос всё такой же ровный, как при первой их встрече, но вместо спокойствия на морде — сосредоточенность.

[indent] Но то, что они видят — больше не лагерь.

[indent] Теперь это руины и пепелище.

[indent] Ей требуется всего мгновение, чтобы оценить обстановку, но этого хватает, чтобы осознать масштаб бедствия.

[indent] В другое время она бы нашла Беззвёздную, но сейчас оставшееся от палаток не давало ей времени, грозя придавить любого, кто по неосторожности попытается выбраться.

[indent] Чёрный силуэт одного из горных проносится мимо за секунду, давая указания песчаному соплеменнику, и Горечь, нахмурившись чуть более явно, выпрямляется во весь высокий рост.

[indent] — Помогите тем, кто не может выбраться сам, и отходите на безопасное расстояние. Как только все будут выведены — встречаемся на опушке, мы проходили через неё. Будьте осторожны, — и, кивая своим соплеменникам, всматривается в светлую зелень глаз советника. — мы за котя--

[indent] Громкий хлопок, сопровождающийся треском — лапы инстинктивно упираются в землю сильнее, а голова поворачивается к источнику звука.

[indent] Именно там, куда секунду назад кинулся тёмный целитель — запах трав Горечь не спутает ни с чем — земля вновь завибрировала, и где мгновение назад стоял чужой силуэт, теперь лежал валун, превративший только что живого кота в безвольное раздавленное тело.

[indent] — Цап тебя, — зубы стискиваются почти до скрипа, когда она отталкивается от земли. Вскопанная земля, ветки и камни мешают, но не останавливают: если бы там были её дети — она бы собственными клыками выгрызла к ним проход.

[indent] Она не всматривается в погибшего слишком долго, не чувствует горя или опустошения, но знает, что их чувствуют они. Каждый, кто кого-то терял, ощущал одно и то же — разной была лишь степень.

[indent] — Мы не оставим его здесь, — подаст негромкий голос, глядя на Птицемлечника, и во взгляде прочитается молчаливое «но не сейчас; сейчас помощь нужна им». — залезай, — склонится к уху светлого котёнка, мимолётно того осматривая, и опустится к самой земле, позволяя тому забраться на спину. — и держись крепко, — и вновь выпрямится, аккуратно беря в зубы рыжую холку второго котёнка.

[indent] Тело кажется ватным, слишком слабым, словно себе не принадлежащим, но ей не остаётся ничего, кроме как терпеть. Даже травы Омелы не смогли полностью убрать накопившуюся после родов усталость, а отсутствие тренировок давали о себе знать: Горечь хмурится, поправляя сидящего на спине котёнка, и заставляет себя выпрямиться, переместить весь вес и силу в лапы, не позволяя тем дрогнуть или подогнуться, и делает шаг — намного сильнее её подкосила гибель Щетинника; она не шла в сравнение ни с какой физической болью.

[indent] — Поможешь королевам? — обернётся на Птицемлечника, на секунду останавливаясь, а после глазами найдёт серую шерсть предводительницы, которая, не смотря на собственные раны, уже помогала другим.

[indent] От Лиственного племени не осталось ничего, кроме их самих.

[indent] Кажется, теперь им действительно нужна та помощь, о которой они говорили ещё с Частоколом.

[indent] Вот почему пошла именно она.

→ опушка

Грохот, оглушающий, обволакивающий, словно в кокон, он поглощал все, что было вокруг. Съедал звук и пространство. Пыль, застилала все вокруг, закрывая практически полностью видимость. Я лишь почувствовала, что оказалась за пределами палатки, а дальше... Провал и боль.

Мое тело безмятежно и обессиленно лежало на земле. Приходя в чувство, я стала осознавать ужас всего происходящего. Горло драло, словно множество когтей решили сразу разодрать его в клочья. Я закашлялась и открыла глаза. Все тело безумно болело, особенно бок, боль была на столько сильной, что периодически от нее мутнело в глазах. Осознание... Я постаралась вглядеться в творящееся безумие на поляне. Что это было? Кара Звездного племени? Мы их чем-то на столько разгневали? Кашель, глубокий и хриплый. Я слегка приподнялась на дрожащих лапах. Последнее что я помнила зубы, зубы Лёд на загривке и ее слова об отступлении назад. Она тянула меня вглубь палатки, но дальше все как в тумане, поток перепуганных воинов волной вытолкнул меня из палатки, а после... Помню лишь удары по телу. Множественные, сильные. Боль. Множество камней прошлись по моему хрупкому худощавому телу, оставляя за собой сильные ушибы и боль. Боль, боль, боль. Она гудела, звенела, пронзала меня, похлеще предшествующих раскатов и грохота.

Пыль стала оседать, оставляя после себя лишь дымку. Я сощурила единственный видящий глаз в поисках знакомых фигур. Оглядывая раненных, без сознания, тех кто пострадал меньше, и старательно пытался помочь. Я видела всех, кроме... Лёд. Холод ужаса пронзил от кончиков ушей до хвоста. Я судорожно стала мотать головой, вглядываться в силуэты. Может я ее не заметила? Может она где-то прячется или кому-то помогает? Но ничего, ничего даже и близко не напоминало серую и блестящую, изящную кошку. Меня охватила паника. Тихий и дрожащий страх сковал сильнее боли тело.
Я закашлялась и хриплым голосом выкрикнула, что было мочи:

- Лёд! Лёд! - я звала ее в надежде услышать тот самый звонкий голос. Но в ответ лишь тишина. Молчание от которого становилось тошно. - Где ты, Лёд? - во всей суете может я ее не услышала? Я старалась вслушаться в каждый шорох, в каждый шепот, в голоса, ища судорожно знакомые нотки. Оглядывалась, высматривала, пока не обернулась назад. Все похолодело внутри, оборвалось, рухнуло. За моей спиной был самый настоящий завал из груды камней, веток и льда. Где когда то была палатка воителей, отныне зияли руины. Уши инстинктивно спрятались за затылок, зрячий глаз скользил по остаткам бывалой части лагеря. Я замерла, ещё не осознавая, что та, кого я могла бы назвать подругой отныне погребена заживо под всем этим полчищем мусора и обломков.

Всем ошибкам и сомнениям
Ты была моим виденьем
В пустоте среди гроз и дождей

И тут. Щелк. Мгновение, и я начинаю понимать, что я последняя, кто выскользнул из палатки, а Лёд... Нет, нет, нет... Нет, это не так! Этого не может быть. Я из оставшихся сил доползла до каменистого склона, от которого меня откинуло за мгновение до обвала, приподнявшись на передние лапы и задрожав от внутренней боли и страха, я суетливо начала перебирать лапами по камням, пытаясь расчистить, хотя бы что-то, хотя бы как-то. Сделать хоть что-то, не стоять в стороне. Хотелось каждого притащить сюда и заставить раскапывать, ведь может ещё не поздно, может ещё есть надежда... Но внутри с каждым ударом сердца усиливался холод. Почему именно она?

- Нет, нет, нет! Это не так! Лёд, ты меня слышишь? Лёд! - крик, истошный, пробирающий, словно попытка докричаться сквозь мелкие щели между камней до серебристой воительницы, которая была единственной опорой для меня с самого момента, как та утратила глаз. Мелкая россыпь камней скатывалась на землю от ударов лапами, одной за другой, одной за другой. Я нахмурилась, не жилая мириться с таким исходом, продолжала, с перерывами на приступы адской боли во второй части туловища. Но это было не первое, не самое важное, это был пустяк, так, мелочь. Мой разум заполнял адреналин, давая силы, чтобы спасти подругу. Подруга. А ведь я ее ни разу так и не назвала... Лапы дрожали уже сильнее, стёртые подушечки в кровь мерзко ссадили. Бессилие. Ощущение себя ничтожеством, никем. Ты никто...

Падал первый снег
На твоей щеке
Россыпь белых слез, я
Не хочу терять
Наших первых слов
Что вонзались в сердце

- Лёд, Лёд, нет... Пожалуйста... - голос уже дрожит. Пасть скривилась, губы задрожали. Глаза наполняются непривычной для них влагой. Слезы. Я не помню, когда последний раз их чувствовала. Медленное осознание неизбежного. И все. Окончательно. Нить, единственная, связывающая меня с племенем хоть как-то, оборвалась вместе с жизнью Лед. Ее нет больше, нет, ты понимаешь? Больше ее нет. Бессилие, отчаянье, страх - все смешалось воедино. Горечь подступила к глотке, новое чувство, которое я не хотела бы больше испытывать. Сердце щемило от частоты биения, казалось, что оно вот вот переломает ребра. Слезы хлынули по щекам нескончаемым потоком, как град, окрашивая лапы и землю. Я села, склонив голову прямо к камням, прижавшись макушкой к ним, опираясь на менее пострадавший бок. Тело дрожало, сокращалось, нос глубоко втягивал воздух, выпуская его через пасть клубками пара. Я сжалась, сгорбилась, словно котенок, беззащитный, хрупкий, единственный, против сурового мира. Мне хотелось спрятаться, уткнуться носом в серую шёрстку и найти свой покой в ней. Увидеть блеск глаз, усмешку, часто такую едкую, но такую уже знакомую. Чувствовать окутывающее тепло. Но кругом лишь холод. Вокруг все стало пусто. Не играло роли и значения. Тьма, словно та, что видел второй глаз.

Лишь дай мне посмотреть в последний раз в твои глаза
Я потерял дорогу к ним, я потерял себя
Лишь дай мне посмотреть в последний раз в твои глаза
Я солнцем обернусь и в них останусь навсегда

Я откинула голову назад и закричала, словно пыталась донести свой крик до неба, до звёзд, до самих Звездных предков! Крик отчаянья, скорби, боли. Я вновь прижалась к камням и поняла, что больше сил не осталось. Ни биться, ни сражаться, не сопротивляться боли. Я сползла по россыпи камней вниз, уткнувшись носом в холодный снег, окрашенный кровью от подушечек лап и слезами. Они заполняли уже пасть своей солёной влагой, стекая ровно с щек, будто пытались касанием утешить. Но не было мне утешения. Истерика, истошная, громкая, правдивая и искренняя. Словно кто-то вывернул меня наизнанку, прошерстил всю душенку, и оставил ее с зияющей дырой внутри. С пустотой. Это уже была не я, ни та Ярость, которая накануне была готова всем вгрызаться в глотки, это был уже запуганный и загнанный комок неизвестности. Что ты чувствуешь, когда теряешь близкого? Безысходность, горечь и отчаянье. Для меня перестало в миг существовать все... Ни племени, ни других котов, никого нет, лишь я и боль. Душевная боль заглушала физическую и съедала меня окончательно. Я ничего не видела и не слышала, только рычала как дикий зверь с криком, периодически всхлипывая и часто дыша, впивалась когтями в снег.  Я не знаю сколько я так пролежала возле груды камней, которые отныне стали последним оплотом для Лёд...

Я лишь почувствовала, что меня начали оттягивать куда то, и я обмякла, ощутив, что боль взяла верх, забрав последние силы, я лишь продолжала цепляться когтями за почву, словно давая себе последнюю надежду услышать голос из под завала... Но была тишина... И я опустошено смотрела, как гора завала удаляется от меня, уже крича безмолвно, глотая слезы и воздух... Прости, Лёд, что не смогла тебе помочь... Прости и прощай...

слова из песен polnalyubvi
►►► солнечная поляна

Отредактировано Ярость (2024-01-19 00:17:34)

Когда горы сотряслись, заглушая удары сердца;
когда племя проснулось и ощерилось десятками глаз,
Соколица была одна из них, тех, кто вскочил на лапы в числе первых – и был назван в состав патруля. Родная темнота пещеры была заманчива в своей теплоте, удерживала, обещала безопасность и даже некий уют – тот уют, когда смотришь на молнии за окном, зная, что они тебя не коснутся; но воительница уже решила: она не останется в стороне.
Ловит хмурый и растерянный взгляд брата, а затем находит глазами золотые радужки Костра. Качает головой в отрицательном жесте: серьезно, решительно и строго: ты не пойдешь с нами, не в этот раз.
А потом они мчаться вслед за сошедшей лавиной, находя остатки, ее последствия: упавшие деревья, снег в перемешку с камнем, а потом встречают другой патруль во главе с кошкой – Соколица впервые видит потомков небесного племени.
Но у них нет времени на любезности.
—
В том месиве снега, веток и камней, который был лагерем, она остановилась всего на мгновение. Следы бедствия повсюду. Красное на белом. Камни на снегу. Черные поломанные ветки.
Соколица почувствовала нечто схожее с тем, что ощущала во время патруля с Воробьем и Омежником, когда видела мертвые тушки лисят, когда наблюдала, как жизнь гаснет в их глазах. Холод отчуждения. Рациональность. Эмоции словно затихли, скрытые под пеленой... чего-то.
Не время для чувств.
Не время для слабости.
Чей-то вопль раздирает эту не-тишину, вливаясь в общий хор звуков, ухо Соколицы поворачивается на этот крик, полный боли и скорби; и сама кошка в два прыжка оказывается рядом с незнакомой, кажущейся щуплой, бурой фигуркой, бессильно сползающей на камни...
Она взглядом осмотрела кошку, ожидая увидеть открытые раны или перелом, но та внешне выглядела целой. Кот рядом с ней попытался выгнуть спину дугой – и сотряснулся от боли. Соколица посмотрела в его глаза пронзительно и, как кажется в этой суматохе, долго, но без враждебности. Кивнула ему едва-заметно, выказывая доброжелательность.
— Пожалуйста... Помоги её увести... Сегодня она потеряла кое-кого важного.
Кивнула еще раз.
Все становится ясно.
Там, под камнями и снегом, поломанными ветками, бывшими сводами палатки – погребена чья-то жизнь.
Но Соколица не выказывает жалости. Не роняет ни слова.
Она хватает ученицу (так ей показалось) за загривок, оттаскивая от остатков палатки. Почти без сознания, та все равно пыталась цепляться за снег, только затрудняя движение. К счастью, с другой стороны подоспел ее соплеменник, и вместе Соколица и лиственный воитель увели бурую кошку на опушку.

---> солнечная поляна

Отредактировано Соколица (2024-01-27 14:03:23)