Рассвет, может, и хотел бы хмыкнуть, оскалиться, сказать, что им необязательно прогибаться, только чтобы не сломаться, что они достаточно сильны и крепки, чтобы справиться, чтобы уцелеть. Но он видел разбитый лагерь, видел кровь, страх и какой-то надлом в глазах окружающих его котов. Он знал, что уцелели не все. Это все заставляло его сжимать клыки, это все заставляло его ощущать глубокое, болезненное отчаяние. Это все сжигало изнутри. И палевый кот выдержал внимательный взгляд, смотря на свою предводительницу, прежде чем кивнуть. "Я буду надеяться на тебя", — это ценно, это важно, это что-то да подчеркивает. Правда, воин не желает разбрасываться лишними обещаниями в чрезмерном послушании — он уже все сказал и дальше, нет, преступать не станет.
Прок, если знает, что, сунь кто к нему морду, да опали гнилостным дыханием, отвесь плевок, не сдержится и полоснет? Рассвет не плюшевая игрушка, которую можно сжать, которую можно разодрать, а она не скажет и слова — в нем еще слишком много юношеской спеси, максимализма, гордости, которые он не всегда, далеко не во всем готов задвинуть.
Туманность следует за ним. А палевый, впрочем, и не возражает, усмехнувшись и приняв ее помощь, пусть и понимая, что с вывихнутой конечностью та вряд ли будет столь уж желаемо велика.
—Что-то им от нас нужно. Не просто так они на всех парах прибежали.
— Очевидно как то, что рыба плавает в воде, — не сдержался Рассвет и хмыкнул.
Только так, между собой, они могли поделиться опасениями и догадками. Только так могли принять всю муть сложившейся ситуации.
Она остается с ним, когда он отбрасывает снег, камни, ветки, когда натыкается на тело, когда зовет, когда ждет, когда глотает отчаяние, словно воздух. Она помогает с разбором завалов, но не приносит облегчение, не успокаивает, будто бы наоборот раззадоривает и без того напряженные нервы своего наставника, отчего он глухо рычит на ее раздавшийся комментарий.
— Еще бы, — саркастично, не пряча раздражения хмыкнул Рассвет.
Любил ли? Пожалуй, нет. Был как-то извращенно и неправильно привязан, не прекращая донимать даже тогда, когда детская, палатка оруженосцев остались позади, потенциально — до старости — очевидно, да. Зубы палевого скрипнули. Но он сдержался, с трудом подавил порыв. Лишь взглянул на Туманность колко, будто готов бы был в моменте обрушить всю свою обиду на мир на нее.
И выбрался наружу, обдуваемый холодными потоками ветра, что не тушили огонь, но лишь хлестали плоть.
Даже слова предводительницы, что прежде могли отрезвить, сейчас не внушали твердости, покоя. Ничего не дарило его, ничего не могло дать столь нужного тепла.
Значит, нужно отрастить, нужно завоевать — первый вывод.
Или обрушить на них обвал — вывод второй в ответ на слова оказавшейся рядом ученицы. На этот раз они заставили даже со скрипом усмехнуться.
Пламя, что притащил травы, вместо того чтобы попытаться кого-то спасти, раздражал не меньше, чем кто угодно еще, что угодно еще.
— Пошли, — мяукнул Рассвет, обращаясь к Туманности.
Но проходя мимо ученической палатки, детской, заглядывая, пытаясь что-то сделать, они раз за разом сталкивались лишь с одним и тем же — невозможностью пробиться, ледяным дыханием, что не могло бы веять ничем живым, мертвенной тишиной. Даже если они и могли бы помочь кому-то, они уже не успели. Это было слишком очевидно.
— Знаешь, а вывихнутая лапа — это еще не так страшно, — не сдержал неровного смешка палевый кот и скосил на ученицу взгляд. Ему не хотелось бы представлять ее, растянувшейся на земле, с разбросанными по снегу осколками черепа, а то и мозгами, но после увиденного подобная картина сама напрашивалась в его сознание, отчего к глотке подкатывался ком. Рассвет поежился.
А потом они подошли к палатке целителя.
— Положи, что подобрала ранее, — сверток с травами, казалось, Туманность таскала еще с самого начала, как только они пересеклись на главной поляне после обвала и теперь будто бы с ним срослась, — Попробуем найти чего еще, — мяукнул наставник, попытавшись выдавить улыбку, прежде чем сунуться в уже хоть немного расчищенные Пламенем завалы. Несмотря на его слова, Рассвету удалось отыскать еще немного измятых стеблей ракитника, да раздобыть под завалами пижму. Туманность... смотреть на нее было даже жалко — палевый мог лишь гадать, как столько трав могло бы поместиться в ее пасть, но ее уж точно следовало после такого порекомендовать Багульнице или кому бы там ни было в качестве носилки.
Будь ситуация иной, он бы даже пошутил о том. Но сейчас сумел лишь улыбнуться и похвалить ученицу, прежде чем слова Беззвездной обрушились на него снежным комом и дали понять — им больше нечего здесь искать.
Даже если в глубине души могла теплиться надежда, что лидерша, Горегляд или Пламя вдруг кого отыщут, теперь — нет: "Под завалами только мертвые".
Тонкий хвост мажет по боку Туманности и увлекает ее прочь, вместе с остальным отрядом. Им еще придется наведаться в лагерь Туманного племени, чтобы передать травы и вправить вывих ученицы, но сейчас они в очередной раз и окончательно покидают место, что было их домом.
--> Главная поляна (Туманное племя)
