Пожалуйста, не заходите в эту локацию без предварительного обсуждения со мной

бурелом →

[indent] Рыжий кот ласково отвечает на внимание котёнка – трётся носом в ответ о светлую макушку, заглядывает усталыми утомлёнными глазами в чужие, лапой гладит по тонкой спинке, уже не боясь заразиться.

[indent] «Теперь я о тебе позабочусь», — скользит нехотя твёрдая мысль.

[indent] Сухоцвет заглядывает в чужие глаза после того, как рыжая огненная кошка разразилась яркими молниями-словами, направленных прямо в сердце каждому, кому они адресованы. Одиночка беззвучно выдыхает – те крупицы тепла, то надломленное усилие позаботиться, осветить путь, согреть, сказать что-то светлое, несокрушимо гасятся и изничтожаются, отвергаются, отзываются лишь пощёчиной звонкой на рыжей щеке бывшего воителя.

[indent] — Извини, — внимательно вглядываясь в глаза, мяучит полосатый. Он готов признать свою вину – где-то передавил, где-то не нашёл нужных слов, где-то излишне был правильным. Не нашёл подхода. И ему жаль, что сил нет справляться с этим и дальше, словно оно всё сломало безвозвратно, несокрушимо, и невозможно ничего сделать, кроме как просто пнуть останки всего изломанного и строить новое. Когда будут силы.
Тринадцатый нравится Сухоцвету. И слова о любви, наполненные странным изломом, близки коту. Бывший воитель кивает в такт словам котёнка. Он прав. Но рыжая воительница не соглашается с чужой реальностью и вопросами.

[indent] — Молния, — тихо тянет кот, когда кошка с ним делится искренним непониманием его логики. Сухоцвет устало прикрывает глаза, собираясь с силами, чтобы дать ответ. Он мог бы её обнять и прижать к себе, если бы знал, что это то, что ей нужно. Даже если бы он сам хотел, чтобы вдруг однажды появился кто-то, кто смог бы его обнять крепко-крепко и утешить в его выбранном самолично одиночестве. — Лес слишком опасен, чтобы котята были в нём безопасности. Я, —«не хочу», — не смогу о нём позаботиться, — объясняет он то, на что хватает сил.

[indent] Он ещё не раз заглядывает в её глаза молчаливым извинением, ещё ни раз смотрит на состояние кошки, пытаясь понять, что он может сделать, чтобы утешить убийцу матери котёнка.

[indent] Сухоцвет ведёт их долгой тропов, и лишь к глубокому вечеру они добираются до высокого дерева у воды.

[indent] — Пришли, — заключает кот, отряхивая мокрую шерсть от дождя. Ведёт усами, осматривая каждого. Невольно думается, что все они сегодня вместе с кошкой и котятами похоронили значимую часть себя. Сухоцвет слабо улыбается. Скорбно. — Вход в мою пещеру может быть сложен, поэтому я бы хотел, чтобы впереди меня пошёл Тринадцатый, я прослежу, чтобы ты, — опускает на котёнка добрый вымученный взгляд, — не упал. А ты, Молния… Я бы хотел, чтобы ты шла следом ровно по моим шагам. Это последнее испытание на сегодня для нас всех. Я обещаю, — мяучит с теплом, ласково касаясь носом спинки пятнистого котёнка и прикрывая на мгновение глаза.

[indent] «Дай мне сил».

[indent] Вход в пещеру находится со стороны вымытых водой корней деревьев, и Сухоцвет ведёт впереди себя котёнка, направляя каждый его шаг, покуда они ступают по плотной скользкой от дождя коре.

[indent] — Сюда, — тихий шелест на ухо, рыжий кот ведёт чужой зелёный взор в щель. Оборачивается на следующую за ними Молнию. Кивает ей.

[indent] Они проникают в дышащую влагой и свежестью мха пещеру. Тьма ласкает взор, но свет в потолке даёт различить очертания.

[indent] Сухоцвет хватает в объятия маленького Тринадцатого и валится вместе с ним в мох. Обнимает со спины котёнка и мягко сжимает.

[indent] «Всё закончилось. Мы можем отдохнуть».

[indent] — Молния… — тихий шёпот. — Иди сюда, — зовёт ласково, со слабым светом в голосе, раскрывая лапу для того, чтобы кошка легла рядом. Она тоже устала и имеет право на отдых.

Отредактировано Сухоцвет (2023-12-03 17:20:15)

>> Бурелом

     
     Дорога под уставшими лапами никак не торопилась кончаться, а Молнии думалось, что хоть и таким неприятным путём, но всё же получилось выведать, где обитает Сухоцвет. Тот подошел ближе, заставив её поднять взгляд и остановиться на его меху, даже в полутьме отдающем солнечным отголоском. В ответ на произнесённое имя Молния коснулась его бока рыжим хвостом, подбадривая сказать дальше. Не любила она недосказанность, намёки, недоговоренные фразы. Выслушала и, вздохнув с шутливым мученическим оттенком, закатила глаза.

     — Тогда никто ни о ком не может позаботиться, Сухоцвет, — ответно протянула ему, поглядывая сквозь усталость с вернувшейся смешинкой. Дорога и свежий воздух, лишенный прежних запахов, несколько подняли её дух. — Кто знает, может в племя Тумана пришёл ещё какой-нибудь медведь, и уже всех съел. Или случился пожар, и лагерь выгорел. Если начнёшь верить в себя хоть немного побольше, обещаю когда-нибудь смастерить и тебе подстилку.

     Она сделала лапой сжимающее движение, словно сворачивала мох в плотный кружок, и усмехнулась. Любопытно было взглянуть, что за таинственное местечко облюбовал себе такой кот, как Сухоцвет, который явно не стал бы останавливаться где попало. Впрочем, сам факт того, что тот где-то обосновался, заставлял рассеянно вздыхать, когда Молния о нём вспоминала. «Неужели совсем отбросил мысль о возвращении?»

     Молния по родному племени успела даже соскучиться. И даже по отхожему месту, которое столь часто приходилось караулить. И по ворчанию смешного старичка. И по пинкам глупого шерстяного комка. Она спрятала усмешку в густом меху на шее, вспоминая родной дом. Получилось бы у неё стать частью компании одиночек? Вероятно, нет: даже бунтуя, противостоя каким-то правилам родного племени, Горечи Звёзд, она слишком привязана к нему, чтобы уйти по своей воле. Называя Сухоцвета перед умирающей кошкой настоящим воителем, она отрицала то самое в себе. Хотя была слишком туманной кошкой, чтобы избавиться от этого и стать достойной бродяжкой.

     Остановившись вместе с Сухоцветом, когда дорога наконец-то вывела их туда, куда он хотел (лапы к тому времени гудели осиным роем), Молния удивленно повела ухом от раздавшихся слов. «Ещё загадки? Ну ты и затейник, Сухоцвет. Как сам так далеко от своего дома забрел?»
— Ла-адно, — беспечно зевнула она, во имя близости сна легко принимая роль замыкающей. — только не пинайся, если на лапу наступлю.

     Поначалу Молнии показалось, что ничего особенного она не увидит, но по мере пути (пару раз таки наступив на сухоцветову лапу), она всё больше удивлялась, и даже присвистнула, наслаждаясь прокатившимся по стенам эхом. Что ж, будь она одиночкой, возможно тоже захотела бы жить в каком-нибудь более любопытном месте, чем кособокая палатка, вполне себе разрушаемая удачным броском товарища в неё.

     — Только не говори, что собираешься основать тут своё маленькое племя, Сухоцвет, — невольно засмеялась она, подходя к луже и позволяя себе нагло лакнуть без спросу воды. — Как бы себя назвал? Я за Звездоцвета. 
Пройдясь по кругу, Молния заметила, что Сухоцвет сгрёб Тринадцатого и лёг вместе с ним на кучу мха. Позвал и её приглашающе, на что Молния прищурилась, подозревая неладное. Будь на месте бело-рыжего кота Дикоцвет, она бы решила, что хочет защекотать её или сунуть под нос кусочек мха с желчью, как только подойдет ближе. «Ладно, Молния, ты слишком устала, чтобы думать. У тебя и в бодрости-то не слишком хорошо получалось».   

    Подойдя к лежащим котам, она привалилась сбоку, задев спиной лапу Сухоцвета. Свернулась клубком и пододвинула мордой побольше мха.
— Если кто меня лапой во сне пихнет, укушу так, что мало не покажется, — сонно пробормотала она, утыкаясь носом в мех на боку. — Добрых снов, пещерные жители.

     Среди ночи Молния поняла, что напиваться перед сном из лужи было такой себе идеей. Потянувшись, она выбралась и, пробормотав Сухоцвету о нежелании делать в его пещере ещё одну лужу, по следам вышла наружу. На рыжую шерстку тут же упали снежинки — снег заскрипел и под лапами. «Вот теперь красота-а» — подумала она, пробираясь подальше в сугробы на случай, если Сухоцвет вздумает ускользнуть и проконтролировать её. Что было маловероятно, учитывая то, насколько они все устали, но... как знать.

     Нависшая над головой тень заставила Молнию отпрыгнуть, ругнувшись себе под нос. Чей-то сапог наступил на снег в опасной близости от её головы. Пожалуй, она была одной из немногих, кто мог не заметить приближения двуногого.   
— Смотреть надо, куда топаешь, здоровяк, — заворчала Молния, отступая и с недоверием глядя на амбала, ещё до конца не осознавая, что происходит и не снится ли ей это всё.
— Ха-ха, самая дурная кошка, которую я только встречал!
«Да ты таких как я, небось, на обед ешь», — подумала Молния, не понимая слов двуногого, но невольно воспринимая восхищенную интонацию за комплимент в свой адрес. И вроде бы, мочевой пузырь уже не давит, и надо бы драпать, но в лапище двуногого возник мясной кусочек. В животе Молнии почти сразу же заурчало, пережитый голод напомнил о себе неконтролируемым желанием последовать зову пищи. Да и кролик Сухоцвета был так далёк, так далёк... куда дальше, чем вызванный голодовкой избыток аппетита.

     «Соблазны, кругом соблазны».

     Приблизившись, Молния воровато оглянулась и цапнула кусочек мяса с протянутой руки. Стоило ей немного прожевать еду, как обе лапищи обхватили её и приподняли с земли. Молния хотела было выпустить когти, но прикосновение оказалось неожиданно тёплым, и она передумала. «Но мурлыкать я тебе не буду, чудище». Двуногий чем-то зашуршал, и неожиданно для Молнии сунул её в какой-то мешок.

     «Мне следовало догадаться.....»

     Молния успела задремать, пока её куда-то несли, потому, когда мешок раскрылся, она даже не стала из него выбираться. Людским рукам пришлось отодвинуть края, высвобождая её рыжую мордочку для обзора. Молния удивлённо моргнула.

     Она сидела в незнакомой комнате под огромной ёлкой, и блестящие огоньки отражались в её янтарных глазах.

Конец игры.

[indent]Тринадцатый не видит сны – всё то, о чём он мог бы мечтать, пропадает непозволительно быстро. Потому, котёнок просто глубоко спит, не слыша ни ухода Молнии, ни пробуждения Сухоцвета. Тринадцатый спит – нормально спит – впервые в жизни. Он не боится за свою шкуру, как то было в его родном доме. Не боится, что его покинут. Не боится, что, стоит ему открыть глаза, как взгляд хищника устремится точно на него. [indent]Тринадцатый спит беспокойно. Он то и дело ёрзает, крутится с боку на бок и, приподнимая голову, кутается в шерсть на животе Сухоцвета. Но при всём при этом, он не погружается в яркие картинки, рисующие что-то необъятное и тёплое, обволакивающее с ног до головы.

[indent]Белобокий просыпается тотчас, стоит коту-огоньку коснуться мокрым носом его лба. Мявкнув, котёнок открывает глаза и сонным взглядом смотрит на Сухоцвета, силясь понять, не приведение ли перед ним. События прошлого дня мигом подступают к горлу, отчего Тринадцатый резко поднимается с места, вспоминая тёплый вопрос Сухоцвета и улыбается – слабо, но искренне.

[indent] - Кажется, я не умер. Ну, точнее, не умираю. Простуда матушки прошла мимо меня?.. – задумчиво спрашивает Сухоцвета, а потом слышит о пропаже Молнии. У Тринадцатого – сердце не на месте. Только познакомившись с кем-то новым, он тут же теряет. И не то, чтобы Тринадцатый привязался к хаотичной кошке – ему куда проще, если вещи идут своим чередом: - может быть, она просто вышла на охоту?

[indent]Ему невдомёк, что Молния особо не охотится. Он шагает следом за Сухоцветом, попутно касаясь стен пещеры своей шерстью, чтобы оставить запах – напоминание о себе. Лишь когда взгляд касается мира, Тринадцатый пятится назад и удивлённо вскидывает голову. Белым-бело, точно мир поглотило огромное полотно, устлав собой каждую крупинку пожухлой травы и каменных степей. Тринадцатый смотрит куда-то вперёд, желая рассмотреть уходящие в даль кроны деревьев, но глаза начинает жечь от белизны, отчего котёнок трёт их лапкой. А потом поднимает взгляд на Сухоцвета: - стало холодно. Мама говорила, скоро выпадет снег. Это он? Откуда он выпал?
[indent]Странное выражение на губах Тринадцатого перекатывается незнакомым оттенком. Он не осознаёт, что снег – это крупицы, сложенные воедино, и ему представляется, как огромное полотно ночью попросту шлёпнулось, перекрывая собой всё. А они слишком хорошо спали, чтобы заметить. Мог ли Молнию поглотить снег?..

[indent]Определённо нет. Запахи указали бы на это, но Тринадцатый не чувствует практически ничего. Он подпрыгивает на маленьких лапках, согревая подушечки и поджимает правую переднюю под себя. А потом слышит вопрос Сухоцвета: - если честно, то да. Я очень хочу есть. Как думаешь, здесь можно поймать что-нибудь мелкое? Потому что, к сожалению, на большее я пока не способен. Прости. Может быть, Молния вернётся на запах еды?

[indent] Когда Сухоцвет уверяет Тринадцатого, что всё хорошо, и в здоровье белобокого котика нет никаких проблем, Тринадцатому суждено улыбнуться и выдохнуть. Но вместо этого, он ощущает всем своим естеством, как его колотит изнутри от непонимания. Тринадцатый видел, как умирали его родные, задыхаясь от непонятной хвори, и, казалось бы, должен был подцепить и сам.

[indent] Но нет.

[indent] Он вот тут – живее всех живых – с завидным интересом слушает рыжебокого взрослого, качая головой на каждое слово его; Тринадцатый жить желает, а не там – не в яме, вырытой для того, чтобы последний раз взглянуть на небо тёмное.
[indent] Тринадцатому совестно за то, что он выжил. И вместе с тем, ему так хорошо и свободно, точно семья сковывала на протяжение нескольких лун его лапы, путами огибая тощее тельце; привязывала к себе.
[indent] Он улыбается Сухоцвету, идеально выверенно делает вид, что всё хорошо и, кажется, окончательно отгоняет мушку боли, присосавшуюся к его боку. Возможно, Тринадцатый не забудет о том, какой была его семья, но не остановится пред её могилой в мыслях своих, продолжит двигаться дальше. Всё же, будь на его месте кто-то другой – он сделал тоже самое.
[indent] - Больше двигаться. Понял, - легко и непринуждённо отвечает на слова Сухоцвета, вспоминая вчерашний забег аж до склона ущелья, куда мог бы свалиться, если бы не Сухоцвет. Гладится о его бок ухом, позволяя себе на какое-то время замереть, чтобы почувствовать жар огня-спасителя. 

[indent] Возможно, он будет так делать ещё много раз, чтобы доказывать себе, что живой.

[indent] Объяснение снегу удивляет. Широко распахнув глаза, Тринадцатый подрывается с места, зарываясь весело в первый попавшийся сугроб, а затем отфыркивается, смеясь. Он осознаёт, что в мире ещё столько неизведанных им чудес, которые Сухоцвет должен будет рассказать ему. И Тринадцатому хочется, чтобы на него вывалили всё прямо сейчас, но он не знает, что ещё спросить – если чудо существует, Тринадцатый ещё не знает о нём, чтобы верно построить вопрос.

[indent] На языке вертится противная фраза, которую Тринадцатый хочет сказать. Будь он чуть сильней морально, то предложил бы Сухоцвету забыть о Молнии в целом, но Тринадцатый, кто бы что ни говорил, достаточно эмпатичен по отношению к остальным. Он прекрасно видит, что Сухоцвету тяжело осознавать уход Молнии, потому закусывает губу, чтобы не сказать ничего плохого. Его приняли в семью совсем недавно – значит нельзя чтобы выгнали. Такое правило пишет на душе белобокий котёнок прежде, чем согласиться на игру.

[indent] Сухоцвет учит охотиться. Тринадцатый – с удовольствием учится. Он пытается встать так, как показывает Сухоцвет, напрягает передние лапки и практически падает носом в снег, но удерживается, прижимает хвост к земле, задними лапами чувствуя его едва-едва: - так?
[indent] Спрашивает, косо поглядывая на его собственную звезду, обжигающую приятно взгляд. И не сдерживает улыбки: - мне кажется, со стороны я похож на какую-то корягу, упавшую с дерева и примостившуюся куда-то на камень. Боюсь, кто-нибудь с плохим зрением явно спутает меня.

[indent] Он идёт следом за Сухоцветом, не смея и ступить шага прочь. Лапами собственными меряет следы отца названного, любопытно оглядываясь по сторонам. Белоснежным покрывалом укрытая равнина кажется Тринадцатому чем-то неестественным, размазанным. Он останавливается.

[indent]  - Сухоцвет.

[indent] Шепчет, смотря вдаль. Тринадцатый видит маленькую вереницу следов, ведущую от разрыхлённого снега. Тринадцатый оборачивается на рыжий бок с мольбой в глазах. Сам – поймать не сможет.

[indent] - Я вижу что-то.