Грёзолист ступал осторожно, боясь ненароком кого задеть или наступить своим али чужим на лапу или даже особо длинный хвост.  В отличие от больших своих сверстников, что бывали на Советах не каждый раз, ему, как ученику целителя, повезло поприсутствовать лично на каждом.  Благость то была? Со стороны приятелей, которых на Совет временами не брали, разумеется. Со стороны Грёзолиста далеко не всегда.
Но он смиренно принимал это как часть обязанностей, возлагающихся на целителя. Вот и сегодня  маленькой ученице юного целителя предстояло понять его чувства и, возможно, даже разделить их.
Честно сказать, он был доволен Пеночкой и в тайне радовался, что она помогла ему принять окончательное решение своим внезапным выкриком на той памятной лекции. До этого у него витали мысли по поводу будущей ученицы, но какие-то... образные, неопределённые. И тонкий голосок тогдашней Птички помог образам сложиться в ясную картину.
Ему нравилось, что они так ужились. Оба немного замкнутые и сами себе на уме, друг в друге Пеночка и Грёзолист нашли поддержку.  Где чего-то недоставало у одного, дополняла другая, где не справлялась Пеночка, приходил на помощь Грёзолист. И хоть юный целитель  (по годам не так уж далеко от Пеночки ушедший) боялся недодать ей  знаний, опасался своей недоученности, всё равно Грёзолист был рад, что прислушался и к предводителю, и к самому себе. Ответственность давила ещё сильнее, это верно. Но Пеночка была удивительно "легка".
Кивая редким знакомым и пробираясь через толпу, Грёзолист старался держать ученицу поближе к себе, как бы опекая. В силу характера Грёзолист не мог похвастать большим количеством знакомцев среди соседей, но знал многих и имена тоже помнил - целительская привычка выучивать и запоминать.
Добравшись до Омелы, Грёзолист глубоко вдохнул, словно прочие коты забирали у него воздух. В ответ на приветливость целительницы тоже улыбнулся, кивнув почтительно - Омела была для него той, на кого хотелось ровняться. Бесконечно был Грёзолист благодарен старшей за советы и помощь, ведь это не было её обязанностью, и могла она просто отказать юному неучу в обучении. В тайне называл целитель Листвы Омелу своей второй наставницей.
Удивившись отсутствию Крестовика, справляться о нём пока юный целитель не стал, боясь проявить непочтительность. До начала Совета оставалось всего ничего, и ощущал Грёзолист, что сегодня будет ой как непросто. Напряженность читалась в движениях, осторожность и подозрение проскальзывали в выражениях морд.
Неспокойно.
И конечно же, опять он оказался прав. Почему, почему он всегда оказывается прав, когда происходят что-то  плохое? Можно уже что-то хорошее?
Ах, нет. Хорошее было - наконец-то хоть кто-то предложил работать сообща. Пусть даже только перед лицом беды.

Первоцвет — хороший кот, но ему не повезло оказаться марионеткой в лапах злодея и подставиться под сложившиеся обстоятельства. Слишком много было поставлено на кон, и вместо того, чтобы воспротивиться алчной воле вожака — туманные коты продолжали идти за ним и потакать всем его жадным желаниям. «Страх хорошо воспитывает дисциплину. Рокот Звёзд постарался для своего блага.» Розовато-бордовый нос еле заметно морщится от горьких воспоминаний, как раз в тот самый момент, когда сосед повернулся к восставшей на камне пятнистой кошке и представил ее как нового лидера. 

— Сгинул значит, — задумчиво произнес Частокол, разделяя забаву Первоцвета в разглядывании новой предводительницы, — И что же произошло? Что его убило? — так же непринужденно протягивает полосатый кот. Не мог же Рокот Звёзд вот так просто в самом, считай, рассвете сил взять и помереть? Где-то тут явно была не состыковка, но Частокол не мог понять — где именно. Мысли прерывает громогласный голос туманной предводительницы, и старший воин листвы не без интереса вновь повернулся к пятнистой даме. Ни дрожи в голосе, ни одного лишнего движения — она прекрасно подготовилась к сегодняшней ночи. Казалось, что она всегда была готова к этому моменту. 

— Про Лиственное племя тебе расскажет наш предводитель, — кивает в сторону рыже-белого кота, расположившегося рядом с Горечью Звёзд, — Наша последняя встреча сильно подкосила не только меня, как я смотрю, — провел несколько раз языком по лапе, а после протер за ухом. Откровенничать сегодня старик не особо хотел, тем более с врагами (пускай сегодня они и отодвинули вражду на задний план), но как обычно и бывает, разговор сам плавно сводился в сторону битвы, — Как поживает Трясина? — максимально тихо спросил Частокол, виновато прижимая уши к голове — все же не только Листва что-то потеряла в этом сражении.

офф: пока пропустил последние слова Горечи Звёзд, если не против ♥

Отредактировано Частокол (2023-03-06 20:30:47)

"Уф, облепили..." Я не был тем, кто боялся внимания толпы, но сама ситуация была до абсурдна бестолкова. Сколько нас тут уже было?

До-е-жа.

- Куда доведем? - повернул голову к оруженосцу, который решил подойти поближе. Из них я едва ли кого-то знал. Но он не выглядел особо недовольным. Скорее, переживающим, да ушки на макушке держал. В общем - ничего такого и ряда вон. Намного проще, чем воители, что были старше нас с Крапивой. И с наших, и с их стороны чувствовалось это гудящее напряжение.

А тут так. Шалости да и только.

"Она что, настолько мнительна? Или как это назвать правильно."

Я скосил глаза на мелкую, но не успел зафиксировать, как нечто легкое, и всё же весомое, сделало "плюх" в мой густой мех.

- ...? - Брови сами уползли вверх, а уши вытянулись в стоку "что за нафиг?" Недолго - это брякнулась та самая "доведете".. В следующий миг испуганным кроликом рванув в сторону соплеменников, оставляя меня с застывшей от удивления мордой. Но движущимися глазами вслед за ученицей.

- Ты всего-ничего на Совете, а кошки уже... - Крапива очень кстати отметила происходящее ноткой юмора. Во всяком случае, начала, пока я глазами только что не хлопал в ответ на эту всю несусветицу.

"Как обычно? Хотя... Да тут и доводить-то нечего..." - Подумалось мне, пока пахнущая травами кошка, заикаясь, пыталась выдать извинения. Мне на автомате захотелось встать и, осторожно, чтобы не напугать еще больше, пойти к ней, приговаривая на ходу успокаивающие слова, чтобы после развеять этот ужас и неловкость (со стороны кошки) нелепым жестом. Но...

"Нет. Вот Теперь нас тут - доежа..."

Обзор мне перегородила чья-то полосатая фигура, от чего пришлось сморгнуть и поднять синий взор уже куда-то на уровень собственной головы.

- Всё в порядке?...

"Где ж в порядке, что у вас молодежь такая зашкеренная. А еще что-то на Рокота Звезд бурчали." Пока воительница справлялась о самочувствии молодой целительницы, я успел продумать следующий шаг в этой донельзя глупой ситуации. "Нда, так просто я уже один шиш подойду. Сейчас сожрут только за то, что я на неё - смотрел."

- Что-то случилось? - А вот это уже мне. И в ровно в момент, когда незнакомка поворачивается ко мне и задает этот вопрос.. Я рухнул наземь, кардинально (нет) меняя свой взгляд на ситуацию. Ну на кошку так точно.

- Я просто поздравляла ученицу целителя с удачным приземлением, - удивительно, что серая была более собранной и выдержанной в этой всей ситуации. Пока я разве что откровенно не хохотал. Да и не до смеха немного было... Но под каким углом взглянуть.

- Кто-то упал, - выдал я, глядя на доежа грозную (во всяком случае, кажется она старалассь произвести такое впечатление, в отличии от покорного неслуги) воительницу снизу вверх, но пронизывая её синим взглядом так пристально... будто пытался нырнуть в самую её суть, заодно утащив с собой.

Да недолго. Под самый конец в глазах промелькнули хитрые искорки лукавства, но... Воительница меня сейчас мало интересовала.

Я вдруг сделал кувырок в сторону, тем самым норовя обогнуть кошку. Вряд ли она такого ожидала. Тут мало того, что взрослый кот наземь шлепнулся, как игривый котенок - странно, так еще и это... Но и это не было так уж важно. Мне были важны секунды, за которые я выцепил глазами Пеночку (хотя как её звали - моя не зналь), чтобы...

... Чтобы благодушно улыбнуться ей, глядя на неё перевернутым выражением морды. Валялся-то пузом к верху. Так неосмотрительно, так... беспардонно. Для взрослых, полагал я. Но мне и не их внимание нужно было привлечь.

- Не волнуйся, бывает, - мягко проурчал-пророкотал я ученице, быстро подмигнув. Дескать:

"Еще как бывает! Вон, смотри, я тоже - упал!"

После чего оставалось лишь встать да отряхнуться. Вел себя и правда как котенок, но причин вести себя излишне серьезно я не видел. Не из-за подошедшей же Лиственной, в самом деле. А Крапива меня как облупленного знала и без этого. Хотя, настолько доброе поведение, возможно, в новинку было даже ей. Будто пора самому семью заводить и нянчиться с котятами в Яслях. А не по Советам ходить и рожи серьезные корчить.

Кстати, о рожах. Теперь оставалось еще перевести взгляд исподлобья на эту самую подошедшую. До тех пор, пока я не выпрямился окончательно, теперь уже глядя на кошку чуть сверху - вниз. Но к тому времени Горечь Звезд уже во всю толкала речь. И я выдал лишь вздох в ответ на все её слова, вынужденно повернув морду в сторону сбора высшей инстанции. Что-то не нравилась мне эта идея. Не то, чтобы я осуждал решение предводительницы объявить официальное перемирие...

Но путем истребления беды, которая, кажется, Лиственных не касается?

"Не по их же территориям шастает чудо-юдо лихо чучельное. Им-то в радость, если бы мы не справились. Ха. Да обойдутся."

В альтруизм соседей я просто что-то не очень верил. Оруженосцев еще может быть. Но у них ни голоса, ни выбора не будет, как не было у нас при правлении Рокота Звезд. Только воинская выдрессировка.

Но лучше было подождать саму реакцию соседушек.

Отредактировано Остролист (2023-03-07 01:50:01)

♫ audiomachine - deep black sea

Постепенно пещера советов наполнялась гулом голосов. Омела всё чаще выцепляла из толпы недоверчиво сверкающие глаза. Былая связь между племенами была разрушена одним единственным котом, и кошка сильно сомневалась, что на оставшемся пепелище когда-либо вновь зародится семя доверия и уважения.

"Даже не верится, что когда-то очень давно все мы были одним единственным племенем." - Целительница качает головой и поудобнее устраивает лапы на пушистом хвосте. "Должно быть большинство уже забыло, что присутствовать на Совете Племен это честь, которую нужно заслужить, а не лишний повод поскалить зубы и пошипеть на соседа."

- Доброй ночи, Грёзолист, - Здоровается негромко. - Как поживает твоё племя? Обошел ли Зеленый Кашель ваш лагерь в этот раз? - Желтые очи приветливо горят в полутьме. Надеется, что вопросов - как давно Горечь Звёзд стала предводителем не последует, ей неловко будет признаваться, что данный факт она скрывает уже две луны. - Нас вот, хвала предкам, Зеленый Кашель пока не затронул, но вот от Белого сейчас захворали Вьюжный и Крестовик. Бедный, не смог поприсутствовать на своем первом Совете. - Немного ворчливо отзывается, да фырчит в усы. Говорит негромко, немного наклоняясь в сторону Грёзолиста. - Как там Пеночка? Способная девочка?

Украдкой стреляет взглядом в сторону тихой ученицы целителя с едва заметным смешком.
На словах предводительницы замолкает, больше вслушиваясь не в слова, а в интонации. Одобрительно кивает, чувствует звенящую в голосе сталь - так звенит их кровь.

[indent] Горечь Звезд, мысленно покатал новое имя старой подруги на языке, исполин.

[indent] Оседая пеплом оставленного прошлого на языке, это имя под стать своей владелице. Ее голос звучал по всей пещере Советов, заполняя каждый уголок звучанием каменистых гор — непреступных и величественных. Снежной лавиной, события последних Лун Туманного племени погребли под собой, заледеневшей коркой покрыв мягкость снега стало предложение о мире. И в этот момент все кусочки пазла собрались в одну картину, представ перед взором расплавленного золота целиком. Внутри все похолодело, не отразившись на внешнем спокойствии Лукавства Звезд. 

[indent] Рано, говорить о мире было слишком поспешно. Особенно перед теми, кто потерял родных в сражении, спровоцированном жадностью и алчностью. Туманное племя пролило первую кровь и теперь, оно безвозмездно хочет положить конец вражде? Просто заявив о желании признать мир между двумя сторонами?

[indent] Смешно и прискорбно.

[indent] Теперь сомнений не осталось, Горечь Звезды порвала последние нити связывающие их и ему остаться либо принять все за чистую монету, либо ответить тем же: рубанув острыми когтями по остаткам чувств, растоптав последние крохи. Раз все стороны стремятся к этому, даже тебе кого давно не звали, стоит отдать им должное.

[indent] — Лиственное племя недавно приветствовало Пеночку, ставшей ученицей целителя и начавшей постигать мудрость, дарованную звездами. Так же, в племени много многообещающих оруженосцев, что вот-вот пополнят ряды воителей. — поделился он некоторыми новостями, в ответ на весть Горечи Звезд. — Зверь способный разорвать барсука и впрямь внушает опасения, но между нашими племенами пролегают нейтральные земли, отделяющие нас друг от друга. — Лукавство Звезд не стал говорить о лисице найденной в том же состоянии на своей территории. Зная, какой итог ожидает это собрание, стоило выжить как можно больше. — Твои слова, Горечь Звезд, несут в себе тяжесть принятого тобой решения, но ничем не подкрепленное заявление ничего весить не будет. Раз Туманное племя хочет предложить мир, то почему бы не создать границу между нашими племенами пролегающую между Степью и Цветочным полем? — взглянул он на соплеменников, проследив за взглядами и остановившись на Сгоревшем. — Во владении Лиственного племени уйдет Дремучий Лес и Цветочное Поле. Более близкое общение покажет искренность намерений Туманного племени.

[indent] Лукавство Звезд намеренно заявил права на более обширную часть территорий, поставив вопрос ребром. Недоверие укоренившееся в сердцах многих позволит испытать терпение иной стороны, решившей протянуть лапу мира.

[indent] «Ты же хочешь мира, Полынь..» — нес в себе взгляд, брошенный украдкой на предводительницу Туманного племени.

— Надеюсь, что непомерная гордыня, — отозвался Первоцвет на вопрос Частокола. — Рокот Звёзд неважно себя чувствовал, даже кошмарами мучился, вроде. Кто из нас не мучился, да?.. Но он не сдюжил. Я не вдавался в подробности, всё племя тогда вздохнуло с облегчением и не стало ворошить осиное гнездо. Сгинул — и сгинул. Многие этого ждали.
Выдавать воителю чужого племени все секреты не было желания. Впрочем, Первоцвет не слукавил: он действительно не знал точно, что сгубило Рокота Звёзд. Старость то была, болезнь, захлебнулся ли он в собственной язве и злобе — или кто-то помог ему отправиться в Звёздное племя... пожалуй, знай он точно — гордился бы тем, что к падению тирана приложило лапу его собственное племя, не сломавшееся под гнётом и деспотией. Но Первоцвету было достаточно той свободы, которая пришла со смертью Рокота Звёзд. Он тогда был в прострации — терял одного близкого за другим — и не располагал лишним временем для слежки за верхушками, так что просто вздохнул в унисон с остальными. «Ты наконец подох!» — подумал. И сосредоточился на тяжёлой борьбе с Ежевичкой.
— В нашу последнюю встречу я чуть не потерял глаз, — хмыкнул Первоцвет, повернув морду к Частоколу, чтобы тот хорошенько рассмотрел ровный широкий шрам на нижнем веке. — Если бы не Омела — ходить бы мне слепым на правую сторону... но наша целительница тогда спасла очень многих.
— Как поживает Трясина? — спросил Частокол.
Первоцвет умолк с неуместной ему резкостью и сглотнул. Сердце в груди пропустило удар, замерло вместе с ним, а потом забилось снова: вкрадчиво и очень тревожно.
— Трясина погибла, — сказал он так же тихо, почти перестав дышать. — Через пару дней после войны. И мой сын... тоже. Рокот Звёзд отправил его в патруль, и он провалился в ущелье, откуда его даже не смогли достать. Нашёл свою смерть под грудой камней, даже не похоронили его по обычаю...
Опустив голову, Первоцвет посмотрел на свои лапы, помял ими холодный пол пещеры.
— Мы очень многих потеряли за время правления Рокота Звёзд. Не знаю, кто пострадал больше: вы или мы...
Первоцвету от этого разговора стало очень холодно. Набитый мехом, крепкий воин — сейчас он сидел, съёжившись и промявшись под тяжестью воспоминаний. Он лишился стольких котов, которые многое для него значили!.. А всё из-за проклятой рыжей чумы, охватившей их племя. Зарубок, оставленных на шкуре, всегда будет меньше, чем рубцов на сердце.
Может, теперь, когда оба племени обзавелись новыми лидерами, что-нибудь изменится к лучшему?
Тяжело вздохнув, Первоцвет одарил Частокола красноречивым взглядом и виновато улыбнулся краешком рта. Старый воитель должен был его понять: не возраст старит так, как тяготы лишений.
Они умолкли, стоило Горечи Звёзд взять своё слово. Она вещала громко и уверенно, но не всем её слова пришлись по душе. Племена, взбудораженные её речью, загудели, как потревоженный улей. Назревал конфликт, и непонятно было, между кем: исключительно ли между верхушками разных племен, или там что-то большее?..
Первоцвет набычился, взъерошив шерсть. Частокол, находившийся от него в непосредственной близости, нутром мог почуять его напряжение. Что-то зрело, и даже в воздухе витал аромат угрозы.
Или это не из-за воспалённых, пульсировавших желчью бесед?..
Первоцвет медленно поднялся на лапы, втягивая воздух носом. Тот приветливо втёк в его глотку, пощекотал её изнутри, и воитель испуганно ощетинился, кинув взгляд в ту сторону, откуда доносился запах. «Ты мне знаком, — подумал взволнованно. — Я помню тебя, помню тот раз, когда...»
Предгорье, цепочка следов, предсмертный вскрик Аконита. И запах, нет, вонь, растянувшаяся на сотни лисьих хвостов в округе.
Тогда — отдалённая, но пугающая — и теперь, но совсем близко, близко, близко.
— Осторожнее!.. — окликнул Первоцвет, стараясь перекричать всех. Затем гаркнул громче, и его голос отскочил от сводов пещеры, рассыпавшись гулким эхом: — БЕРЕГИТЕСЬ!
И он, что есть силы, толкнул Частокола в плечо, в следующее же мгновение бросаясь к своему племени, поближе к Горечи Звёзд и её глашатаям.

Отредактировано Первоцвет (2023-03-08 22:38:06)

[indent] Пока все вокруг судачат да шепчутся, Горечь возводит себя в константу. Ни один мускул её не дрожит, но безграничная чаша терпения вот-вот готова заполнится и разлиться на каменный пол.

[indent] Слова бело-рыжего повязываются петлёй на шее, деформируют позвонки и трещат также, как вправленная на место кость. У Горечи внутри необъятные ямы, вспаханное поле и покрытые ржавчиной вены. Каждое его слово — ударом по голове, грузом неподъёмным и вызовом.

[indent] — Так ты  т о ж е  хочешь мира, Лис? Делёжкой никому не нужной земли во время Голых Деревьев?

[indent] Разочарование и раздражение сплетаются ветвями виноградной лозы, тисками сжимая плавно опадающие под дыханием холмики-плечи. Горечь заглядывает в чужие глаза совершенно открыто, разрушая всякие баррикады, и ей хватит лишь единственного движения Щетинника, чей взгляд она ощущает подкожно, чтобы принять решение, и мысленно она благодарит его за то, что тот вновь оказывается (остаётся) рядом.

[indent] А затем Горечь слышит звук — так покрывается трещинами лёд.

[indent] Сгоревшему удаётся за минуту вызвать желание залиться звонким смехом, несущим в себе смятение и злобу. Вместо этого Горечь криво усмехается.

[indent] — Извинений было достаточно, Сгоревший, как Рассветной Звезде, так и Лукавству Звёзд, но не забывай, что решать не тебе, — повышенный голос и твёрдость, вырывающаяся почти рыком из глотки, сдавливающая до боли, до спазмов. Горечь не сводит с него испепеляющего взгляда, не намеренная просто так спускать подобную выходку чёрного гордеца, явно забывшего обо всём, что говорила Полынь в прошлом — Рассветной Звезде, Лису, всему их племени. Её извинения были растоптаны и смешаны с ГРЯЗЬЮ.

[indent] < нам ничего от тебя не нужно, Полынь. >
[indent] < у Рокота духа не хватило прийти вместо тебя, Полынь? >
[indent] < вы все — кучка отбросов, Полынь. >
[indent] < гори в адском пламени вместе со своим племенем, Полынь.  >

[indent] полынь-полынь-полынь. Она — тринадцатое ребро, что изначально легло неправильно и встало поперёк горла. Ненависть всего мира обрушилась на неё лишь по праву рождения и палачом ходит следом, вынуждая исправлять ошибки отца. И будь Горечь чуть менее стойкой, давно бы закончила весь этот цирк и отвергнутое предложение мира, которое по словам Лиственного племени им так было нужно, но обросло условиями.

[indent] — Нам не нужны лишние земли, особенно в такие времена, но если ты столь сильно жаждешь общих границ, логичнее было бы забрать Маковое поле, — Горечь вновь обрастает непробиваемой оболочкой, отлитой серебром. Её взгляд встречается со взглядом Сгоревшего, и пусть симпатии друг к другу они не питали, эти его слова были верными. — выбирать тебе. Мы не станем расширять свои территории, — обращаясь уже к старому другу. — в наших интересах обезопасить уже имеющиеся, и-

[indent] Её слова обрываются слишком резко, заглушённые громким выкриком и звериным рёвом.

[indent] Лунный свет, лившийся из дыры в потолке, исчезает, скрывшийся не за тучами, а за самой смертью.

[indent] Той самой, которая уже сидела на плече и сипло смеялась.

[indent] Шерсть вздымается, мышцы каменеют, и с губ срывается яростный крик, когда она наконец понимает, что оказывается перед ней.

[indent] — Омела, в сторону! — её голос ломается от хрипа, глаза блестят разгоревшимся огнём, а собственное сердцебиение тонет в множестве звуков; они бьют в барабанные перепонки почти оглушая. Вся хранящаяся внутри смелость направляется на точный удар аккурат в глотку зверя, но тот слишком легко, словно назойливую муху отшвыривает валькирию в сторону, выбивая воздух из лёгкий. Горечь открывает пасть в попытке сделать хотя бы один вдох, и лишь чужой некрупный силуэт служит стимулом.

[indent] Резкий вдох, отразившийся колкостью и болью, восстановленное дыхание, мечущиеся в голове мысли, отскакивающие от черепной коробки. Она рывком поднимается на лапы, наблюдая за расплывчатыми фигурами котов, но к одной приковывает всё своё внимание, стрелой бросаясь в её сторону: оруженосец, которую Горечь заметила ещё в толпе.

[indent] Горечь помнит только как с силой отталкивает пятнистую ученицу в сторону, и в следующую секунду огромная пасть едва ли не перегрызает её хребет. Звук ломающихся костей, запах крови, пульсация вен и боль, не сравнимая ни с одной другой. Она бьёт лапами наотмашь, кричит от ярости и физических ощущений, но всё это не даёт результата; голос, всю жизнь твердивший бороться, надрывно хохочет в самую морду.

[indent] ты проиграла, Полынь.

[indent] Не было ни сменяющихся воспоминаний из прошлого, ни чего-то, что зовётся светом. Последнее, что видят потухшие глаза прежде, чем закрыться — воссозданная картина из прошлого. Запах крови и страха смешивается в ядовитый коктейль, и дыхание обрывается вместе с красками мира, превращаясь в поглощающую черноту.

[indent] ты проиграла, Горечь Звёзд.
[indent] проиграла и умерла.

[indent] Изуродованный оскал по отношению к Горечи — самая откровенная форма симпатии, который он только может позволить себе; она в очередной раз пренебрегла всему.

[indent] На мгновение, показавшееся вечностью, внутри все похолодело, и лунный свет, льющийся из прохода, внезапно приобретает движение. Первоцвет подаёт голос. Сокрушительный в своей силе — но недостаточно, чтобы сравниться с тем, кого прислала им эта ночь. А после — рев. Громогласный, истошный, надрывающий связки и рвущий горло до алых борозд лопнувших капилляров, в голосе котором не разобрать речи, но ее и не нужно было. Всё и так понятно. Живыми им отсюда не выбраться.

[indent] Время, будто снятое с долгой паузы, полетело на бешеной скорости. Остервенелый крик. Сумятица. Поиск своих. Отступление. Бой. Голоса смешались в панике, и Сгоревший не верит тому, что видит перед глазами. Как и настолько лёгкой расправы над котами, попавшими в чужие лапы, дробящие кости с жутким, свистящим хрипом.

[indent] — Медведица! — вой о сестре, полный боли, страха, в изнеможении прокатывается вдоль пещеры и теряется в сводах, оседает на шкурах соплеменников, прежде чем тьма сгустилась. Воитель рвется сквозь поднятые загривки, чувствует, как чьи-то плечи с силой врезаются в челюсть. Страх, необъяснимый, душит горло и пахнет горячей кровью — где-то хрустнул позвоночник.

[indent] — Лиственное племя! Отступаем!

[indent] Золотистые глаза, встревоженные, дикие, воспалённые, находят в толпе Жабку, и Сгоревший почти набирает в грудь воздух, чтобы сорваться на высоких нотах вновь, но

[indent] вдруг

[indent] взмах — и огромные когти с силой бьют куда-то вдоль тела. Боли нет. Пока нет. Пространство съежилось до липкой черноты, плывущей перед глазами. Тело, до этого податливое, отлетело тряпичной куклой и глухо ударилось; кажется, дыхание сиплое — это так пить хочется,
[indent] или лёгкие лопнули под небывалым прежде давлением?

[indent] Дыхания не хватает.

[indent] Плечи, ранее гордо расправленные, живые, непреклонные, треснули. Лопатки — вывернутые наизнанку, как безжалостно оборванные у мухи крылья.

[indent] Ослепляющая вспышка остро перекрывает собой всё.

[indent] Уши закладывает. Вопли стихают, уступая место внезапно накрывшей тишине.

[indent] [indent] (нет нет нет нет нет).

[indent] В спазмах, растерзанный, с порванным горлом и переломанными лапами от сильного удара о стену, воин делает жалкие попытки встать, цепляется за свою жизнь так, словно она что-то ещё значит, подтягивается на трясущихся конечностях и хрипит.

[indent] Из пасти льется кровь. Из горла льется кровь. Из носа, перебитой переносицы, — тоже кровь.

[indent] Все вокруг черным-черно. Онемевший рот больше не чувствует вытекающую слюну. Она пенится алыми сгустками.

[indent] Сгоревший давится, прислоняется боком к каменному выступу, чтобы в следующую секунду с позором упасть снова, —

[indent] и на этот раз окончательно зайтись в предсмертных судорогах.

(игра окончена).

Отредактировано Сгоревший (2023-03-08 19:40:17)

[indent] При всем желании ограничить себя от участия в сумасбродных речах, Щетинник быстро пожалел, что вообще попытался вляпаться в эту игру, не удивлённый, впрочем, что его слова оказались восприняты так буквально. Дешевая любезность, достойная дешёвого представления, частью которого они сегодня являлись — и вряд ли оба по своей воле. Но где-то в глубине души сделал заранее ставку на такую реакцию, а потому равнодушно повёл ухом, заключив короткий обмен любезностями холодным кивком. Разум снова обернулся в привычную строгость, лишенную опасного колебания, и сосредоточился на нестройном шелесте звучащих из-за спины голосов.   

[indent] Реальность прояснилась вместе с объявлением смерти бывшего предводителя — очевидный факт, который мог быть понятен итак отсутствием в этой пещере личности упомянутого — и все же для некоторых события обернулись неожиданно. Слабо дёрнув ухом, Щетинник лишь прошёлся коротким взглядом по толпе, ища в глазах большинства заветный отклик облегчения, но даже если он и был, то остался надёжно скрыт под выраженным слоем  пренебрежения и недоверия к туманной предводительнице — кровной родственнице самопровозглашенного тирана.

[indent] Все краски разом смешались, теряя причастность, уничтожая даже самый потаенный, подавленный интерес искать там что-то иное, и Щетинник хмуро уставился перед собой, фокусируя беспристрастный взгляд в невесомую пустоту, сродни той, что образовалась у него в груди; до поры до времени позволяя, окружению насладиться своей  всепоглощающей ненавистью к живому наследию павшего убийцы — знал наверняка, Горечь в его поддержке не нуждалась, потому что раскусить такую, как она, не переломав клыки, любому из присутствующих было не под силу. Однако малейшая провокация — и в грубых чертах не промелькнёт сомнений, а от намерения осадить его не остановит даже иллюзия созданного врагом превосходства, иронично и отчасти даже нелепо контрастирующая на фоне избранной позиции «жертвы».

[indent] Дальнейшие рассуждения его мало пронимали; предложение мира было ожидаемо воспринято в штыки, отпечатавшись видимым презрением в гордых рядах матёрых воителей; не отвергнуто, кажется, одним их предводителем — и, несмотря на это, позиция его глашатая поразительно с ней разнилась, а незаинтересованность в приобретении дополнительных охотничьих угодьев для племени, тем более в разгар голодного сезона, могла только удивлять.

[indent] — Пустые речи и сожаления не вернут жизни умершим, — отрывисто бросает Щетенник, выдерживая пронизанный слепящей яростью взгляд Сгоревшего, ни дрогнув ни мускулом, лишь чувствуя, как на очередную порцию пуленепробиваемого упрямства в его груди закипает раздражение: а как же нелюбовь к дешёвым любезностям? — Горечь Звёзд ясно высказала своё желание сотрудничать, и этот Совет, собранный с ее инициативы — лишнее тому подтверждение, — подчеркивает воин, не изменяя привычному холоду в жёстком тоне. В какой-то степени, ему не хотелось тратить время на пустой трёп, в какой-то — просто было лень излагаться, заведомо не предвещая благополучный исход, но Горечь Звёзд была настроена решительно окончательно сойти с тропы войны, и в интересах племени он готов был подступится своими принципами.   

[indent] — Граница подразумевает патрулирование и контроль ее обеими сторонами. Предложенные вами территории не граничат с нашими. Нам прийдется пересекать нейтральные земли, чтобы убедиться, что Лиственное племя соблюдает условия договора, — будто застигнутый врасплох, он осекается, стоит Горечи предложить взять в размен маковое поле, игнорируя свербящее в глотке несогласие с подсознательным нежеланием уступать потенциально лакомый кусок земель, лишь обозначает все сказанное коротким многообещающим взглядом в ее сторону, оставляя разговор в подвешенном состоянии: они еще вернутся к обсуждению равноценности такой сделки. Какими бы не были благими намерения, он не позволит лиственным котам нагло пользоваться условиями «мирного договора».

[indent] В этот же момент напряжение в мышцах лопнуло, хлёстким звоном осев в ушах, когда сквозь монотонность уверенного гласа предводителей донёсся предупреждающий боевой клич Первоцвета, на что Щетинник среагировал незамедлительно, подрываясь с места и выпуская когти. Янтарные радужки угрожающе сверкнули синхронно с широкой тенью, заслонившей лунное светило над головой, погрузившей пространство вокруг в непроглядный мрак и мгновением позже заполнившее его раскатистым ревом.

[indent] — Назад! Целители и оруженосцы покидают пещеру первыми! Воители, прикрывайте их!

[indent] Все случается быстрее, чем он мог предположить, не оставляя времени на оценку и координирование действий — первой мимо него тенью проносится пёстрая фигура предводительницы, вызывая в груди разряженную бурю неистовства; напомнив себе после как следует проехаться по ушам бравой воительницы за столь рьяную самоотверженность, он успевает только напрячь перекатывающиеся под вздыбившейся шкурой мышцы и ринуться наперерез, когда амбалистый зверь с затаенной в массивном теле мощью блокирует доступ, отрезая путь под градом сокрушительной силы.

[indent] — Цапово отродье, — глухой рык в пустоту — и жгучая волна уже знакомой, ослепляющей боли пронзает его виски, дезориентируя, но не умаляя вспыхнувшей злобы. На его глазах массивный зверь сминает нескольких котов, будто мух, подвернувшихся на пути — ошеломлённый болезненной вспышкой, сбитый со своей цели, Щетинник, пошатнувшись, пятится и оборачивается на пронзительный крик.

[indent]  Щелчок. Что-то надрывается в груди. Взгляд цепляется за пёструю шерсть в яростном вихре сверкающих когтей и клыков, прежде чем воин рывком бросается к обмякшему телу.

[indent] — Омела! — сквозь зубы рыча, подхватывает раненую кошку за загривок, безумным, опьяненным взглядом, залитым кровью, выцепляя в гуще бойни спасительный силуэт целительницы. Резкий, оглушительный удар неожиданно приходится в бок, отзывается жжением под ребрами, снося с лап, откидывает в сторону, вынуждая разжать зубы, теряя драгоценную ношу, заставляя с хрипом приложиться головой к холодному камню.

- Это таким приёмам сейчас учат в Туманном племени? - меня отвлек голос воительницы рядом, на которую я  обернулся. И усмехнулся, приподняв усы в улыбке.

В последний раз на этом проклятом Совете...

- Не, что ты, - немного махнул я лапой. - Это только для незадачливых оруженосцев, которые вынуждены уворачиваться от шлепков по морде за свои проделки. Попадут - целителям трав не напастись... - Хохотнув, я лишь краем сознания уловил мысль.

"Видела ли она тот шрам, что оставил мне всеми любимыц рыжик предводитель?"

Но, даже если да, едва ли она могла знать, откуда он. И что в шутке моей была львиная доля правды, зная которую становилось и не смешно вовсе... И всё же, я улыбался. И довольно искренне, от души, с какой-то насмешкой вспоминая тот день. Жалея лишь о том, что не был достаточно силен для большего противостояния, чем затеянные тогда игры.

И что напряг Омелу.

Дальнейшие же речи лидеров содрали мою улыбку с морда словно когтями. Сперва закатыаал глаза. Потом...

Я прям слышал, как скрежетнули зубы многих соплеменников, стоило заговорить второй стороне.

"Забрать земли, чтобы посмотреть на искренность? А может "смотрите как мы можем, потому что Рокота больше нет, и что вы нам сделаете?"

Нет, мысль о том, что Голые Деревья - беспощадны, и пищу приходится искать за пледелами племенных территорий, я допускал. Но больше это выглядкло как прикрытие и лукавство, чем...

Но я ошибся. Самый сок пошел, когда собственного предводителя прервал глашатай. Да так, будто он был тут главным, а не наоборот. Я даже поморщился.

"Рокот, конечно, перегибал все палки, но хотя бы порядок был... Что это за хамство вообще? И в целом, и в адрес своего же предводителя?"

Не говоря уж о том, что поток яда и презрения в сторону уже Горечи Звезд светлой кармы коту - в моих глазах - не прибавлял.

- Можно подумать нам тут тепло сидеть, за три девять земель тащиться, - сцедил я под нос, с закипающим чувством отслеживая темного глашатая Листвы. Уж можно было умолчать о том, что от прошлого тирана страдали не только они, и едва ли кто-то был ответе за сумасбродство Рокота Звезд. Тем не менее, кот швырял обвинения и требования так, будто лично Горечь Звезд посылала на войну юных учеников, воителей, лишь бы что-то там захватить.

И если Листва понесла потери только в той битве, то Туман - на протяжении всего правления рыжего лидера. От смертельных патрулей и изгнаний до умерщвления. И спрашивать было не с кого.

- Вот и пообщались на Совете... - Я повернул голову к Крапиве, как слух вдруг пронзил вой Первоцвета. Я вскочил на лапы в боевую стойку быстрее, чем осознал всю опасность. Ведь ею и не пахло. Несло ужасом и отчаиньем...

Медленно.

Как растущая тень у входа в злополучную пещеру.

И мир заиграл багровыми красками крови...

- Горечь Звезд, нет! - не своим голосом воскликнул я, видя... слыша, как трещит ткань предводительницы и еë кости. Стук падающего тело на пол бездушной, проклятой пещеры, куда в будущем я не захочу возвращаться. Никогда.

Ярость, застилающая глаза, вгрызающаяся в глотку отчаинью и горю.

Обнзумевшие крики: не свои, свои, собственный голос.

Жажда мести и крови, которая едва ли была мне посильная против такого противника.

- АХ ТЫ ТВАРЬ! - Поднялся вой под сводами пещеры, а я кинулся на медведя. Но чьё-то тело врезается мне наперерез, унося по полу пещеры, мешая чью-то кровь и снег в одно месево.

Кровь, снег и грязь.

Я отдалённо слышу восклик Щетинника, и это ненадолго пробуждает от слепой, бездумной ярости.

"Точно... Омела!"

Вскакиваю на лапы снова, но уже пытаясь найти в этом крошеве знакомые морды, тела - лишь бы с признаками жизни.

- Нужно ослепить медведя, чем только сможем! Щетинник! - но кота я не могу найти. Ни его, ни целительницу, и время утекает быстро...

"Проклятье! Нам нужно поднять шансы выбраться отсюда - остальным!"

Ослепление снегом, камнем, когтями - хоть ненадолго, хоть на секунду, хотя бы чуть-чуть... Только бы медведь выпустил из поля зрения менее стойких и подготовленных.

Хотя. К тому не готовился никто. И никогда.

- Нападайте и убегайте одновременно, сообща!! - я делал последнюю попытку, буквально видя, как хаос заставляет рассыпаться кошачьи тела на мелкие частицы. Без шансов на восстановление. Но прежде, чем я успеваю собрать ближайших воителей... или хотя бы просто дать отсчет для совместной работы.

В голове, неожиданно, темнеет...

"Кровь..." Не чувствую боли. Но чувствую холод. Как тогда. Переводя взгляд на бок, с трудом подавляю вой разочарования.

Это прилетело не чьё-то тело, отправленное в полет бурым.

А его лапа, когтями поддев ткань и разодрав добрую долю плоти, из которой теперь и струилась алая жидкость.

Темнело от потери крови.

Отредактировано Остролист (2023-03-09 20:08:42)

Снова.

Снова она оказалась права. Эх предки, ну почему всегда так? Почему порой некоторые не видят очевидных решений и необходимых шагов? Маковка тихо вздохнула, едва заметно, слушая слова по всей видимости нового предводителя Лиственного племени. Горечь Звёзд хотя бы представилась всем в своём новом статусе - бело-рыжий не соизволил и этого. Кто он теперь? Лисозвёзд? Звездолис? Как там предки любят придумывать имена новым предводителям? Впрочем, конечно же, не столь важно, как его звать, суть больше в том, что он говорит. Вполне ожидаемая реакция, довольно предсказуемые условия. Что еще можно потребовать с соседского племени, как ни куска территории? Не забирать же чужих воинов к себе! Странно только, что Листве приглянулись такие дальние земли. Дичи там много, спору нет, но они провозятся там с охотой весь день и в итоге принесут столько же, сколько наловили бы у себя.

Чего вообще их за реку потянуло? - фыркает про себя воительница, внешне являя собой образец заинтересованного слушателя. - Поближе не нашлось ничего поинтереснее? У них там тоже удобно, уютно, наверняка есть куда закинуть лапы и не волноваться о том, кого выберут в патруль в далёкое-далёко...

Впрочем, кажется, не одной ей в голову пришли подобные мысли. Вперед выступил тот самый кот, которого Маковка сперва приметила как потенциальный объект для знакомства. Признаться, стоило ему начать говорить, и кошка даже слегка пожалела о том, что не подошла к нему хотя бы поздороваться. Нечасто видишь, как глашатай - а это явно глашатай, кому еще хватит наглости сесть под валун и норова выступить против своего же лидера? - поднимает бунт прямо на Совете. До такого даже мелкой Ежевичке далеко как до луны. Логичные, хоть и не шибко обнадёживающие на мир между племенами доводы черного кота заставляют лишь молча внутренне соглашаться.

Спасибо хоть, что представил своего предводителя...

Ответ Горечи Звёзд она слышит очень чётко. Возможно, даже слишком. Словно вся поляна разом притихла. Словно в ожидании. Слов пёстрой кошки, за которую вступился ее верный полосатый рыцарь, вновь призывающий противоположную несговорчивую сторону к миру и разуму. Как и ожидалось, как и ожидалось... Тенепляс, что интересно, молчит. Может, пытается сойти за умного. Всё же ему больше лун, чем всем сидящим на и под этим валуном. Омела не в счёт, хотя, возможно, если бы ей дали слово, она бы и привела их всех...

в чувства...

чувства...

Обостряются до предела, стоит услышать голос Первоцвета, непривычно громкий и внезапный, как и вонь, что просачивается с потолка пещеры. Словно хорошо отлаженный механизм, Маковка реагирует мгновенно. Еще Букозуб научил, вымуштровал: кричат приказ - следуй ему беспрекословно. Правда, с той битвы десять лун назад эта установка поистёрлась в памяти, подзабылось... не был бы это голос отца, скорее всего, не сработало бы. Воительница резко рванулась на зов, но на миг замерла: в пещере вдруг стало темно. Слишком темно, словно тучи закрыли собой луну. Неужто все эти Тутовничьи сказки про гнев Звёздного племени - правда? Неужели оно и правда гневается на своих потомков-плохишей, что не могут поделить клочок земли и вечно делят шкуру не убитого...

медведя...

...

Огромная, гигантская туша практически сваливается на котов сквозь дыру в потолке пещеры, удивительно как не ломая при этом свои лапищи. Смердящая вонь тут же забивает ноздри, пропитывает шерсть, становится словно вторым естеством, которое пытаешься отторгнуть изо всех сил. Слегка оглушённая, но куда больше шокированная, Маковка практически в замедленной съемке смотрит на то, как опаснейший хищник их леса хватает зубами первую попавшуюся под страшную пасть жертву...

Горечь... Звёзд...?

Раз и всё - кажется, теперь она понимает, как это. Пока что не каково. Она не тешит себя иллюзиями. Особенно когда жертвой медведя следом падает тот самый черный Лиственный кот. Впервые в жизни рыжая понимает, что вот тут уже не до усмешек. Впервые чувствует, как шутки и колкие комментарии могут застрять в собственном горле. Впервые позволяет себе тонко и скорбно завыть. Глупо, глупо, глупо. Разумеется, она обращает внимание зверя на себя. Безумный опасный хищник поворачивается на миг к новой жертве, так любезно подставляющей себя под его удар, и внезапно, когда его тень накрывает ее, у Маковки второй раз за жизнь холодеют лапы.

туша больше нее, что нависает сверху...

вонь чужого тела...

ощущение... безысходности...

- Это ТЫ? ТЫ пришел отомстить?!

В последний момент она отскакивает назад, глядя на то, как лапы с когтями в пол длины ее хвоста обрушиваются на место, где она только что стояла. Не ожидая, выкидывает лапу вперед, оставляя свою отметину на огромном чёрном носу. Уворачивается от направленных в нее зубов и набрасывается сбоку, вцепляясь в ухо, а затем вовремя отпрыгивая назад, ближе к своим. Пытается попутно как-то отыскать тех, кто еще может держаться в строю. Длиннолапо перелетает через пещеру, хватает Квакшу и подталкивает ее за какой-то камень у стены. Попутно едва не запинается о какого-то лиственного оруженосца, уже раненного - без разбора хватает за шкирку и отталкивает ближе к стене пещеры. И после оказывается бок о бок с Первоцветом. Грязным от пыли, с взъерошенной шерстью, тяжело дышащим, явно напуганным...

Но главное - живым.

Вот он, мой настоящий отец...

Где-то позади них пытаются спасаться остальные. Где-то позади них - Омела и Грёзолист, их спасение.

Где-то позади них - выход, который необходимо защищать.

Если он где-то еще остался в этом Рокотовом Сумрачном лесу...

[AVA]https://forumupload.ru/uploads/001b/bd/30/105/39054.png[/AVA]
[STA]и пролился кровавый дождь[/STA]
[SGN]She's got them villain vibes, villain vibes
Got them killing vibes, killing vibes

Watch her taking lives, taking lives
Singing aye-oh, aye-oh, aye-oh, aye[/SGN]

Отредактировано Маковка (2023-03-12 20:30:11)

Ответа полосатого Медведица ждала лишь вполуха: то, что происходило у камня, интересовало её куда больше. Она видела, как Сгоревший поднял морду к возвышенности валуна и ей казалось, что она видит, как где-то под его чёрной шкурой разгорается тлеющее пламя, живой жар под угольной оболочкой, на который лишь дунь и взметнётся всепожирающее пламя.

Он обратился к Горечи Звёзд и Медведица вся обратилась в слух. Пещера гудела как улей, но она всё равно ловила каждое слово брата, пытаясь предугадать, что именно он скажет. Она знала его так хорошо и даже издалека видела, что внутри него вскипает чёрная злоба, едкая и густая, и вот он уже выплескивает на чужую предводительницу ядовитые резкие слова. Медведица напряженно дёрнула огрызком хвоста. Сгоревший всегда был резок, и пусть с сутью его слов она была согласна, ей казалось, что кот поступает по меньшей мере неосмотрительно. То, что он говорил, предназначалось не только Горечи Звёзд и уж тем более не только её племени. Лукавство Звёзд был здесь же и он должен был говорить, когда как глашатаю предназначалось помалкивать до поры - и уж точно не вступать в прямую схватку с предводительницей; и вся эта пылкая речь минимум наполовину была атакой в сторону их предводителя. "Смотри, Лукавство Звёзд, я ни во что тебя не ставлю - ни тебя, ни то, что сейчас скажешь ты". Для Медведицы было загадкой, почему их предводитель выбрал своим заместителем именно Сгоревшего. Он был предан племени, тут не поспоришь; не было ли это отражением известной поговорки - держи друзей близко, а врагов ещё ближе?

Надо будет обсудить с ним это. Но потом, дома.

Голос Горечи Звёзд стал резче и громче и Медведице снова показалось, что пещера слишком мала, что её стены сжимаются вокруг котов, каменный мешок с единственным выходом. Голос предводительницы разносился по ней, отражался от стен и кошке почудилось, что эхом вздрагивает земля, будто от чьей-то тяжелой поступи. Воздух сгущался и слова с трудом разрезали его, и всё это: гул котов, тяжелый воздух, странное эхо от земли, дробящиеся об стены звуки, всё складывалось вместе и давило, давило со всех сторон, того и гляди хрустнут кости.

Когда её чутья коснулся неожиданный запах, Медведица не успела понять, что происходит. Она лишь почувствовала в один вздох, как сама смерть вдруг выдохнула прямо на них зловонным и горячим запахом неумолимой расправы, и в следующий миг - один удар сердца - увидела как Горечь Звёзд вздёрнула морду к каменному своду, и следом - ещё один удар - увидела и сама, как слабый свет, пробивавшийся сквозь дыру в камне, обратился беззвёздной тьмой.

В следующее мгновение небо обрушилось на землю.

Невыносимо громкий треск поглотил все прочие звуки, резкий и гулкий звук, с каким хрустит под зубами особенно крепкая кость, с которым сейчас раскалывался камень. Она успела увидеть, как чья-то невероятно огромная лапа смела с валуна котов, также легко, как котенок играючи скидывает с листочка жука. Воздух затрещал на разрыв от криков, от зловония, от немедленного и беспощадного запаха крови, от рыка чудовища - такого ужасного, что его нельзя было ни постичь, ни даже осмыслить.

Осколок камня врезался в её плечо и Медведица дёрнулась от боли, но одновременно с этим удар как будто пробудил её, скинул цепенящий ужас, вмиг ей овладевший. Она смотрела на валун и видела, как по нему сползают черные потеки крови; она видела это и в её голове пульсировала одна мысль: "Сгоревший".

Словно в ответ, её имя пронеслось по пещере и от звука его голоса всё внутри Медведицы рухнуло в такой ужас, раскаленный, бело-алый, жгучий и ледяной одновременно, какой прежде она не испытывала никогда. Она знала, не умом, всем своим существом знала, что это кричит Сгоревший, но спроси её кто: он ли это? - она бы никогда не узнала его в этом наполненном ужасом и болью крике. Не мысля, ничего не чувствуя, кошка рванулась вперёд.

- Сгоревший!!

Бежать в толкучке было сложно, она расталкивала тех кто попадался рядом, но всё равно медленно, слишком медленно, будто она плыла против течения бурной реки. Тем же чувством, которое было далеко от разума, она нашла его взглядом и в её голове что-то тронулось и поплыло; это ли её брат? Образ Сгоревшего будто двоился в её глазах, она видела того, кого привыкла видеть, кого хотела видеть, статного и гордого кота, которого ничего не могло сломить - и разметанный, переломанный куль шерсти, словно его кости были какими-то ветками, словно он горел и его внутреннее пламя выплеснулось наружу алыми потёками из носа и рта.

- Сгоревший! Горелый!!

Она закричала его забытое и детское имя, будто бы это каким-то чудом могло обернуть время вспять, отмотать туда, где возможно было бы ещё хоть что-то сделать. Не помня себя, Медведица закричала уже без слов и снова рванулась вперёд, туда, туда, будто бы ещё можно ему помочь, будто бы всё исправится, стоит ей коснуться его. Воздух вокруг гулко и низко свистнул и удар неподъемной силы врезался прямо в её тело, откидывая её прочь, откидывая её от брата. Чёрной болью в проклятых паршивых задних лапах отозвалось столкновение с камнем. Медведица попробовала подняться раз, подняться два, но загудевшее и онемевшее тело не слушалось, лапы лишь бесполезно и лихорадочно царапали каменистый пол. Она смотрела туда, где видела Сгоревшего последний раз.

- Нет! Нет! Нет!!

Отредактировано Медведица (2023-03-09 22:43:58)

Медведь ворвался в пещеру — и она мигом окунулась во мрак, застеленная его огромной чёрной тенью. Поднялся переполох: два племени слились в одно и хаотично перемежались теперь, как разорённый муравейник. Исполинский зверь раскидывал котов, как щепки, и ревел в кровавом задоре. Непонятно было, куда податься: бросаться в атаку, на верную гибель — или пытаться сбежать, спастись, предупредить других?..

В месиве из чужих хвостов, боков, ушей и лап Первоцвет возвышался на целую голову и шёл напролом. Широкий и крепкий, он расталкивал обезумевших от страха котов и кошек, разрезая их, как волнорез — послушную реку, и рычал в полный голос, стараясь хоть кого-нибудь привести в чувства:

— Не бросайтесь под когти! Следите за мордой! Осторожнее!

Мысли в его голове метались, как сумасшедшие. Они вились диким кусачим роем, жалили его, не давали выбрать цель. Продираясь сквозь неустойчивую толпу, Первоцвет рыскал глазами по шкурам: искал своих. Он понимал, что бороться с медведем нет смысла: огромный, как горный валун, он убьёт здесь всех, если захочет.

«Что делать, что делать, что делать?..»

Все крики стеклись в один огромный бессвязный гомон, и уши Первоцвета выхватывали из него лишь отдельные слова. Он практично считал потери: первый, второй, третий... чей-то голос пронзительно взвился под своды пещеры, и Первоцвет обернулся на крик.

Огромная медвежья пасть сомкнулась на теле Горечи Звёзд.

Она была такой маленькой в его зубах, совсем ничтожной и крохотной, но визжала и боролась за жизнь из последних сил, как будто было ещё, за что бороться.

Первоцвет дёрнулся вперёд, желая помочь, но осёкся: слишком поздно. Челюсти медведя безжалостно смяли пёстрое тело, смололи кости Горечи Звёзд, словно человеческое бесчувственное Чудище на засеянных полях.

— Звёздное племя...

Но не было времени горевать. Страх мешает сосредоточиться, а в битве с опасным противником такого допускать нельзя. Горечи Звёзд уже не помочь, но есть те, кому Первоцвет нужен прямо сейчас: его племя, его семья. Нужно бороться. Нужно отвлекать врага.

Глубоко вдохнув, он швырнулся вперёд, ещё не до конца веря своим лапам. Пробежал, уворачиваясь от испуганных оруженосцев, оттолкнулся от одного из возвышающихся валунов — и прыгнул прямо на широкую медвежью спину. Мгновение — и он уже вцепился зубами в левое ухо, дёрнул что есть сил и соскочил вниз, уворачиваясь от тяжёлой лапы. «Так просто ты меня не собьёшь!» Раз! — и, пролетая мимо оскаленной пасти, он сомкнул зубы на чёрной губе медведя, прокусывая насквозь. И снова отскочил: взъерошенный, но невредимый.

Медведь на него не нацелился: слишком много было вокруг него врагов послабее, что мельтешили у него под ногами. И потому у Первоцвета было несколько секунд на то, чтобы осмотреться, заметить Маковку и прищуриться в осуждении: «ты почему до сих пор здесь?!»

Секунды хватило, чтобы оценить её состояние: цела и раззадорена, а значит успешно боролась.

— Мы должны выиграть время, — Первоцвет подлетел к ней, как таран, и чуть не сбил с ног. Встал рядом, бок о бок, и кинул злобный взгляд на медведя. — Не приближайся к морде!

Он коротко оглянулся, замечая, как провожают к выходу оторопевшую Омелу. «Вперёд, вперёд, быстрее!..» Затем поймал взглядом Остролиста, осевшего на пол, как куль.

— Остролист! — Первоцвет рявкнул ему прямо в морду, пытаясь привести в чувство, и даже мягкой лапой ударил по плечу. — ОСТРОЛИСТ!

Не мешкая, схватил его за холку и оттащил поближе к стене. Не убьёт медведь — так растопчет. Первоцвет слишком многих отдал в той войне: больше он этого не допустит.

— Маковка, держись меня! — всклокоченный, как мокрый воробей, он снова ринулся в атаку. Отвлекать медведя, пока остальные уходят! Отвлекать, отвлекать!.. Потому что это всё, что им оставалось.

[indent] — Прикуси язык, — прорычал Лукавство Звезд пронзив темношкурого вымораживающим взором безжалостного сонца, словно одними глазами мог вырвать хребет у наглеца решившего прервать его. — Кем ты себя возомнил!? Прояви уважение к племени.

[indent] «Если не уважаешь меня, то уважай кровь, текущую по венам, безмозглый пень!» — у исполина лапы чесались спрыгнуть с камня и при обоих племенах помочь проплешинам появиться на чужой шкуре. Вопиющее поведение глашатая и раньше испытывало то невеликую чашу терпения рыже-белого. Теперь же он был уверен в одном: стерпет и станет буддой.

[indent] Сезон Голых Деревьев... Время сугробов всткоре уйдет, уступив место теплым лучам, которые уберут белоснежное покрывало явив взору зеленый ковер. Дичь никогда долго не сидит на месте, уходят в другие угодья с наступления холодов, а некоторые засыпает. Не редко охотники уходят с территории в нейтральные земли, ища пропитания в неизведанной земле.

[indent] Как предводитель он видел сопутствующие трудности с расширением земель, и как лидер он не мог идти на поводу у той, от взгляды орлиных глаз которой сердце бешенно стучало в груди. За его спиной стояло племя, чьи сердца были полны несправедливости, обиды и горечи. Принимать поспешное решение под светом звезд было бы тем еще безрассудством. Между Листвой и Тумалом пропастью пробегала война, извинений было недостаточно. А свою искренность Горечь уже проявила, не разочаровав Лукавство.

[indent] — Ты говоришь о мире, — позволил себе он насмешливую усмешку. — но так желаемый тобой мир пустышка. Как и твоя искренность — пыль на ветру. — пускай Сгоревший влез, буквально плюнув ему в морду, его грязная пасть произнесла те вопросы, которые не раз исполин прокручивал в голове. — Если не ради нас, то ради наших потомком не должна ли ты думать как укрепить отношения между племенами? — вернул Горечи ее же слова кот. — В конце концов тебе нужен лишь мнимый мир, при котором ты ничего не теряешь, предводительница Туманного племени Горечь Звезд.

[indent] Гордость? Туман не потерял и толики от нее. Ненависть порождающая еще большую, разве эти надменые, пронизанные высокомерием слова не укрепляют презрение к степным властителям? Этот Совет превратился в полный фарс.

[indent] — Лиственное племя не принимает предложение о мире, как и не будет расширять территорию. — подвел он итог, поднимаясь во весь рост. — Если Туманное племя крепко в своем желании, то вольно прийти к границе с достойным предложением, показывающем их искренность. Однако и лапа не должна заступить за черту. Тем, кто порадил кровопролитие стоит принисти свою жертву, которую в свое время принесло Листвен....

[indent] Оглушительный рев разнесся по пещере и за ее пределами, обратив все взоры на гиганскую фигуру застывшую у входа. От нее разило тем же смрадом, что чувствовался от выбрашенной рыбы на реке, взгляд моментально метнулся к острым когтям. Длинные лезвия угрожающе сияли в лунном свете неся только одно — смерть.

[indent] В ушах эхом раздаеть шепот, переполненный дрожью, монохромного оруженосца. Рев содрагающий землю, омерзительная вонь, ужас моментально вонзивший кривые когти в сердца лесных воителей и рычание двух племен. Враг явил себя, когда оба племени собрались вместе, словно кто то нашепнал ему на ухо куда стоит идти этой ночью.

[indent] Хруст костей еще долго будет преследовать его в кошмарах, особенно вид сломанного тела Горечи Звезд. Расплавленное золото дрогнуло, чувствуя как сердце готово разорваться от потери. Несгибаемая, своевольная и непревзойденная кошка, созданная, что бы сиять в уважении и любви племени ушла неожиданно, слишком внезапно. Неправильно! Она еще должна была жить, еще очень долго....

[indent] Его сердце наплнила такая горечь, которую он и не думал испытать больше. Смерть же Сгоревшего стала чем то ожидаемым, когда тянешь лапы к огню — рано или поздно предашь свою плоть ему.

[indent] Не время скорбеть.

[indent] Пришло время обножить когти и пустить кровь...

[indent] — Лиственное племя! — зычно провозглосил Лукавство Звезд. — Сохраняйте спокойствие! Не спешите атаковать, завладейте вниманием врага, нужно выманить эту тварь наружу! Он неповоротлив, но одного удара хватит, что бы отправить к предкам. Будьте осторожны! — пещера не только сдерживала движения медведя и не позволяла воинам свободно двигаться среди толпы. — Оруженосцы, ваша задача воспользоваться моментом и вывести целителей, их безопасности на вас. — отдал он приказ, желая увести молодеж как можно дальше от Мора. Им с ним не справится. — Воины, будем отвлекать и атаковать, цельтесь в уязвимые места и не подходите слишком близко.

[indent] Лукавство Звезд громко зарычал, намереваясь перетянуть все внимание медведя на себя. Под лапами лежало пара камушек, чем он и поспешил воспользоваться. Одной лапой отправив камень в стену, отвлекая, исполин разбежался и прыгнул цепляясь когтями за шкуру. Взбираясь по плечу зверя, он нацелился на уязвимое место — глаз. Если шкуру их когти только со временем вспорят, то боль от потери глаза он почувствует сразу. Действия быстро, пока был шанс, Лукавство Звезд размашистым движением нанес удар, поспешив спрыгнуть, уворачиваясь от когтистой лапы, чувствуя как чужие когти прошлись по спине.

[indent] Пускай глаз он не добыл, но теперь кровь не позволит Мору ясно видеть.

заранее прошу прощения, если что-то упустила + сори за отсутствие реакции на чьи-то действия, сложно уследить

Непомерная гордыня, бесспорно, была пороком Рокота, но и она могла убить любого, кто попадется в ее цепкие лозы. Частокол промолчал на ответ Первоцвета, лишь хмуро кивнул, соглашаясь с его версией гибели тирана, и эта версия полосатого вполне устраивала. И вроде бы на такой мрачной ноте стоило закончить беседу, но она продолжилась.

— Ты стойкий боец, Первоцвет. Мы лишь защищались, сам понимаешь, — кот попытался оправдать шрамы туманного кота, но казалось, лишь подлил масла в огонь, — Если бы не Омела, вас бы всех перебила вышеупомянутая гордыня Рокота Звёзд. Все же отрадно слышать, что его лисье сердце теперь не бьется, — все эти стычки, войны, перепалки осточертели старику. Желания продолжать вражду не было, но оставалось только одно, что поможет Частоколу переступить эту черту — и это месть.

Тело бросило в дрожь от слов Первоцвета. У Частокола защемило где-то в груди, и он так по-доброму, так по-взрослому позволил себе прикоснуться взъерошенным боком к боку полосатого соседа. В глазах образовалась бесконечная пропасть, а в горле пересохло — и все в один момент.

— Звёздные предки... Первоцвет, я не знал. Прошу, прости меня, что потревожил свежую рану, — уже без злобы прошептал Частокол, продолжая своим боком согревать поникшего туманного бойца. Он как и я... Выслушивая опечаленные речи о сгинувшем тиране, полосатый старался быть рядом и соглашался с каждым словом соседа, — Я тоже потерял сына... и моя драгоценная Лепестинка, — имя возлюбленной сорвалось с губ, — Отправилась следом за ним.

пророкотали стены, а после небо обвалилось.
черная тень сгустилась над котами и ворвалась в бой.
горечь звёзд спасает пятнистую жабку и ломается от мощных челюстей врага.
сгоревший. безымянный оруженосец.
погибли.

— Жёлудишка! — рычит Частокол, пытаясь в толпе отыскать пеструю шкурку своего ученика. Глаза забегали: теперь все мысли не о погибших, а о живых. Весь траур необходимо оставить на потом, а сейчас, во что бы то ни стало, необходимо выжить в этой мясорубке. Дыхание замирает, когда мощная лапа могучего зверя отбрасывает... Жёлудишку от себя. Глупец! Рычит сквозь зубы полосатый воин, группируясь и совершая попытку атаковать. Вроде что-то и получилось, но крепкая броня медведя не так просто пробивается, и чтобы победить в данном сражении, необходимо подключать не только клыки и когти, но и смекалку.

Началась суматоха: живая плоть каталась по пещере, пытаясь то защищаться, то нападать, то отвлекать. Частокол в гуще сражения получил небольшое ранение, но так и не понял от чего: то от камней, то от медведя. Силы еще есть, а это главное. Сквозь битву слышит клич своего предводителя и чувствует как поднимается боевой дух. И как же теперь выманить эту тварь.

— Жёлудишка! Попробуй вывести Пеночку из этого ужаса, — через толпу кричит Частокол, надеясь на то, что пятнистый ученик его услышит.

Отредактировано Частокол (2023-03-10 16:24:26)