Лилейник этого взгляда ищет. Ищет с того мгновения, как разглядел шубки горцев в неярком дневном свете. Как впервые учуял их запах и понял, что с новичками в его жизнь пришел глоток свежего воздуха.
— Не говори, что не хотела того же, — хитро щурясь, мурлыкает в тон, словно кто-то их может услышать, кроме холодного ветра. Он не испытывает страха — не боится ничьих ушей и взглядов. Но прагматичное его нутро говорит о том, что лучше быть скрытным. Быть тихим. Его связи, то, как он проводит свободное время — его дело, и не должно становиться достоянием чужих ушей.

     Имя — Чайка, не вяжется с мыслью о крикливости обитателей прибрежья. Но хорошо ложится сизостью крыла на тёмную узорную шубку. Лилейник припоминает, что похожую кошку патрульные окликали как Хладовейную, и тогда Лилейник засмотрелся на серебро её шерстки — на ледяной отблеск голубых глаз — но в контрастных узорах, покрывающих короткий мех Чайки, теперь находит для себя иное очарование. Вид тела, более юного и гибкого, порождает в нём желание рассыпаться на тысячу призраков, окружить, овеять собой, вселиться.

     — Дичь водится там, где ты можешь её найти, — объясняет он, облизывая пересохшие на холоде губы. — Хорошему охотнику далеко идти не надо.
«Лучшему не придётся даже двигаться с места. Но я предпочитаю так высоко себя не возносить». Лилейник молод, но уже чувствует свой предел. Вершины для него недостижимы, но он умеет жить внизу и наслаждаться этим. В отличие от многих других, находить радость в повседневных мелочах, грезить днями лишь о тёплой подстилке да чьих-нибудь объятиях. Не думать о том, что жизнь заведёт куда-то дальше роли простого воина-трудяги.
— Это в Лиственном племени всегда так проходит ритуал знакомства?
Он смешливо жмурится, позволяет себе фыркнуть, отпуская тёплый воздух.
— Нет, просто мне захотелось так познакомиться с тобой.
В его жизни совместных охот несчетное количество, но с кошкой Горного племени — первая. Лилейник с интересом следит за движениями той, кто больше привык карабкаться по скалам, чем ходить по мягкой земле. Ему кажется, будто с птичьей охотой Чайка знакома хорошо. Её взгляд ищет слабые места, ждёт взлёта скворца, чтобы голова скомандовала телу совершить пресекающий прыжок. Определенно это охотница, которой не раз приходилось сталкиваться с птицами, и не самыми простыми в поимке.

     - Научи меня так, — Лилейник поводит ушами, ловит взглядом легкий жест лап, вытаскивающих перо. Улыбнувшись, вытягивает ещё одно и до наглости прямым движением вплетает себе в загривок, запутывая в шерсти. - перед тобой – будущая старшая по охоте.
Лилейник удивленно приподнимает брови.

     — По охоте можно быть старшим или младшим? — спрашивает, разминая плечи после охоты. Присыпает скворца, чтобы забрать затем. Трапезничать не предлагает — мысль о голодном племени и долге перед ним нестираема.

     — Ладно, — соглашается Лилейник довольно просто, встаёт напротив Чайки и демонстрирует движение, которым прикончил птицу: прыжок, при коем тело под лёгким наклоном взметается в воздух. Приземлился, подул вверх, разгоняя со лба непослушные вихры меха. — Секрет в том, чтобы вытолкнуть себя под верным углом, не теряя равновесия. Когда я только учился, то водил телом из стороны в сторону в поисках нужного наклона, — Лилейник показывает движение, перенося равновесие с одной половины тела на другую и обратно. — Звучит просто, но это один из приёмов, который больше даётся отработкой, чем научением.

     Лилейник отвлекается на то, чтобы пригладить вздыбившуюся после охоты шерсть. Поднимает лукавый взгляд на Чайку, вглядывается в черты и делает плавное движение, подходя чуть ближе, чем та дистанция, которую она с ним держит.
— В горах может быть опасно использовать такие резкие выпады, — заботливо отмечает он, невольно оглядывая шкурку воительницы в поисках отметин суровой жизни. — Но ваше племя — отчаянные ребята, правда? Думается, этим вы мне и приглянулись.