♫ patrik pietschmann - echoes from the past

главная поляна --->

— А вот тебе Барбариской больше шло. Слишком серьёзно звучишь. - Недоуменно склоняет голову на бок, но ведь он и должен быть серьёзным, разве нет? Теперь они почти что взрослые, ведь можно считать, что оруженосцы всего в шаге от воительства, а значит должны быть серьезными и ответственными? Бело-рыжий уже не помнил, что мама говорила о жизни воинов, но был готов жадно слушать об этом рассказы Алоцвета.

В неком смятении тонкий полосатый хвост скользнет по боку Туманности.

***

С любопытством слушает объяснение наставницы о том, как отличить её от Яросвета. После же тычет сестру незаметно в бочок и тихо на ухо шипит совершенно серьезно:

Они же по разному пахнут. Мы можем запомнить запах Алоцвет. А еще у Яросвета морда вечно хмурая. - Многозначительно глазами укажет на наставницу, на чьей морде периодически мелькала лёгкая, едва заметная, улыбка.

— А ещё мы с Барбарисом загадывали будущих наставников падающим листьям. У него даже сбылось. - Барбарис бросает на сестру быстрый взгляд, сразу же переводя его на наставницу. Ну нельзя же так сразу вот выкладывать. Он смущенно опускает хвост и прижимает уши к голове. Что же теперь Алоцвет подумает о нём? — А я загадала, чтобы мой наставник был... что-то из головы вылетело, каким.

В последний момент ловит слова, готовые сорваться с языка, он готов был уже озвучить всем, что сестрица загадала себе красивого наставника. Но это было бы неправильно. От того бело-рыжий молчит, едва слышно фырчит в усы. Он не станет смущать Туманность.

***

- деревья не могут съесть кота. Но, лес и без хищных деревьев довольно опасен: там могут быть хищники - как те же лисы или норки, могут зайти Чудища Двуногих, ушедшие с Гремящей тропы. Коты пропадают из-за ряда причин, одну из которых мы сегодня и узнаем. Многие - умирают, кто-то - просто не в силах жить в общине, поэтому уходит. Кто-то не соглашается с какими-либо изменениями, и его изгоняют. - Барбарис на мгновение спотыкается, тут же стараясь выровнять шаг. — Там водятся тигроловы. - Спотыкается ещё раз.

- Чудища Двуногих? А какие они? Ты видела их? А что они едят? Котов? - Оруженосец старается идти совсем рядом с наставницей, внимательно осматривает то, что она ему показывает, пытаясь уместить в голове огромное количество новых мест и запахов. На  пёстрой шубе ощущая взгляд Туманности и Рассвета, чуть прищуриваясь в ответ. - Интересно, Темнозвёздного съело Чудище Двуногих?

Когда же Алоцвет вдруг взъерошивается и прикигается к земле, старается повторить движения за ней. Круглыми плашками глаз осматривая всё вокруг и совершенно ничего не понимая. Когда же наставница начинает отдавать распоряжения,исполняет их сразу же, наряду с Рассветом старательно принюхивается, чувствует странный неприятный запах, да примешивающийся к нему кисловатый.

- Ну и вонь, - Бубнит под нос. Не знает какк сказать Алоцвету, что ему здесь всё кажется неестественным и неправильным. После же присоединяясь к остальным в попытке окликнуть серогривого кота. - ТЕМНОЗВЁЗД! - Крикнет что было мочи. Барбарису показалось, что от его крика даже птицы вспорхнули с верхушки ближайшего дерева. Тут же испуганно прижимает уши к голове. Кажется вышло даже громче, чем он ожидал.

К его восклику присоединяется голос Туманности, вслед — Барбариса. И чужая поддержка разливается по телу теплом воодушевления, отчего Рассвет даже вытягивается и всматривается в окружение, словно теперь, силой трёх, они сумели бы заставить пропавшего лидера откликнуться. Но ничего. Лишь ветер закачал скрипучие деревья и зашелестел листвой, вторя тройке котов и унося их слова прочь. Тень пролегла на клюквенную поляну, раскрашенную в цвета холода. И порыв быстро сменился гложущей изнутри досадой, заставляя палевого воина стиснуть клыки.
— Криками вы ничего не добьётесь. Был бы Темнозвёздный здесь – вернулся бы в лагерь.
Слыша то, Рассвет едва не заискрился, ощущая как к глотке подкатилось неудовольствие. Где-то в груди еще жила вера, что они, нет, он сможет найти пропавшего лидера, где-то в груди — никак не мог поверить, что предки смогли бы допустить очередное несчастье.
Из пасти вырвался смешок. А глаза поддернул легкий прищур.
— Да ну, Алоцвет, хорошая же была попытка, признай, — тянет Рассвет вальяжно, поворачиваясь в сторону воительницы и чуть запрокидывая голову так, чтобы скосить на нее взгляд зеленых глаз.
Он хочет вырвать клочок одобрения. Улыбки. Внимания. Просто чтобы заткнуть им пробоину и не ощущать, как противная черная желчь начинает мочить подушечки его лап.

Впрочем, он всегда готов найти "затычку" и в чем угодно другом. Мазнув клыками, встрепенуться, уловив какой-то след, и тут же переключить внимание — в этом заключена часть его натуры. А потом тут же рвануть, но стиснуть зубы, столкнувшись бок о бок с... Туманностью. Рассвет тут же бросил на ученицу внимательный взгляд, но не отступил.
— Эй, как твой наставник, я говорю тебе притормозить, — едва не на ухо ученице выпалил палевый кот, но тут ему в первый раз наступили на лапу и он дернулся. Впрочем, его упрямство родилось раньше него, отчего на том их непродолжительная борьба по дороге к странной вещичке под фоновое шипение Алоцвет не могла закончиться так просто и скоро.
Его облизнул обжигающий огонек азарта.
Воитель резко рванул вперед, стоило лишь ему заметить выглядывающее из-за травы "что-то". Но также рванула вперед и Туманность, отчего подлетели к неопознанному объекту они едва ли не синхронно, в связи с чем чуть не столкнулись друг с другом вновь.
— Я был первым, — ещё даже не взглянув на находку, по-детски своенравно выдохнул Рассвет, не собираясь принимать возражения, и, будто бы обозначая то, тут же без малейшей мысли о страхе поставил на темную ткань свою конечность, взглянув вместе с тем на Туманность и усмехнувшись.
— Оно могло съесть Темнозвёздного и умереть?
Но тут его хвост дернулся, а лапа вдруг соскользнула прочь. На морде его не отразилась опаска, но эти действия легко могли бы сдать его с потрохами.
— Что? Конечно же, нет!— мяукнул Рассвет, взмахнув хвостом, — Более того, уверен что оно аб-со-лют-но безопасно, — перебивая собственные мысли, заявил кот. Только в этот миг он смог получше рассмотреть находку, убеждаясь в том, что та была ничем иным, кроме как непонятной вещицей двуногих. Ни головы, ни пасти, ни лап — ни-че-го, что могло бы выдать в ней опасного хищника, способного проглотить предводителя.
Наставник тихо выдохнул. На фоне раздался голос Алоцвет, и кот повел в его сторону рваными ушами. Она говорила что-то об опасностях, обращаясь к Барбарису. Но Рассвет ни в коем случае не желал выглядеть трусливым перед своей ученицей. Его куда больше заинтересовало то, что, по словам пятнистой воительницы, в этих вот штуках двуногие переносили свои вещи, а значит...
Палевый кот вдруг подскочил к находке с иной стороны, и только теперь смог обнаружить ее пасть — маленькие поблескивающие зубчики, плотно стиснувшись между собой, обрамляли ее "тело", заставляя воина неприязненно поежиться, а волосы на его загривке зашевелиться. И запах... От него противно выворачивало нутро. Даже если он ошибся и когда-то это что-то было живо, теперь оно умерло и, возможно, где-то внутри странно гнило.
Алоцвет и Барбарис удалялись прочь. Но в моменте любопытства, упрямства, гордости то значило больно уж мало.
— Как думаешь, если откроем, что мы здесь найдем? — перегнувшись к Туманности, спросил палевый кот и усмехнулся.
Он ощущал в этой возможности своеобразный перевернутый, вывернутый, покореженный триумф. Будто это вдруг обрело куда больший смысл, чем поиски предводителя.
Обнаружив приоткрытый участок меж стиснутыми клыками, около которого болтался такого же цвета язык, он решил рискнуть, запустив во мглу свою лапу. Сердце ударило в ушах. Неожиданно пасть поддалась. Тогда Рассвет с растерянностью двинул конечность чуть дальше, а, осмелев, еще дальше, пока челюсти непонятной штуки не разомкнулись. С каждым пощелкиванием замка он чувствовал, как по телу проходил электрический ток.
— Перед тобой великий вскрыватель пастей чудовищ, Туманность, — выпалил Рассвет, за самодовольством скрыв намек на удивление.

Отредактировано Рассвет (2023-11-07 00:51:59)

♫ childhood memories

Казалось его голос еще гулял меж ветвей деревьев, когда взгляд небесный вернулся на наставницу. Замирает, на секунду теряется видя её реакцию.

- Криками вы ничего не добьётесь. Был бы Темнозвёздный здесь – вернулся бы в лагерь. - Барбарис захлопывает пасть, виновато жмет уши к голове и искоса поглядывает на сестру. Опозорились на первой же тренировке. Опуская тот факт, что их крики поддержал Рассвет. Стыд острыми колючками щекочет шкуру.

— Не соглашусь. Что, если Темнозвёздный где-то застрял, попал в яму или ловушку? Представь, как он мучается, теряя каждую жизнь. Девять жизней боли, терзаний и одиночества. - Юнец тревожно озирется по сторонам. Признаться, он даже не думал об этом. Вздровнул, представив эту ужасающую картину перед собой. Никто бы не хотел такой участи. Чуть нахмурясь смотрит на отдалившихся Туманность и Рассвета.

- вещи Двуногих могут быть опасны: кто знает, какой яд эти лысые существа таскают при себе. В этих… штуках они переносят всяческое барахло, применение которому мы найти точно уж не сможем, да и не должны: мы не ручные киски, чтобы принимать подачки тех, кто посмел ограбить святыню целительскую. Багульница точно придёт в ярость, увидев подобное пред Голыми Деревьями.

Барбарис испугано прягает ушами при упоминании Багульницы. Эта острая на язык кошка изрядно его пугала. Попасться ей под горячую лапу оруженосец совсем не хотел. От того старался лишний раз не искать приключений себе на хвост. Но не только поэтому, конечно.
Внимательно наматывает на ус информацию ценную, обеспокоенно поглядывает на сестру. Если эти штуковины так опасны, отчего же она с Рассветом всё еще там?

- А почему они все еще там? - Спрашивает озабоченно, да отворачивается на наставницу. Ялоцвет выглядела серьезной, но Барбарису все еще казалось, что пятна на её шкуре перемигиваются и улыбаются ему. Бело-рыжий старательно принюхивается, как велит наставница, но разные незнакомые запахи перебивают, сбивают с толку. Он хмурится, разочарованно опускает хвост. Но запахи сильные столь сильно забивают нос, что тот сам собой начинает чесаться. Делает несколько глубоких вдохов с приоткрытой пастью, все же не сдерживая громкий чих. А вместе с тем и различая знакомый слабый запах Темнозвёзда среди прочих ярких, свежих и незнакомых. - Алоцвет, я кажется чую его. Его след! - Восторженно вскидывает голову на кошку, а небесные очи радостно сияют. Он опускает морду к самой земле, приоткрывает пасть и старательно следует по слабому следу.

Но совсем скоро запах обрывается, мешаясь с целой кучей других сильных запахов. Оборачивается на наставницу обреченно.

- Кажется я потерял след. - Понуро прижимает в голове уши. - Почему? Ты чуешь куда он ведет дальше? Неужели Темнозвёзд исчез или его забрали? Он мог запрыгнуть куда то очень высоко? - Барбарис крутит головой, оглядывая поляну пристальным взглядом. Они находились в  центре поляны и ветвей рядом не было.

     — Не горелый, а горячий, запоминай лучше! — морда Рассвета светится самодовольством.
— Второй озадачен, — костлявое плечо отведено в сторону, голова чуть вбок, а капелька смолы в янтарных глазах неясна: не то детская наивность, не то что-то полуосознанно-хитрое. Не разберешь. Но она запомнит, что горячий. Как зыбкость линии, которой их лапы коснулись одновременно.

     Наклонившись, Туманность помяла в зубах стропу рюкзака, с невольным восхищением отмечая сложность материалов двуногих. Ей не хватало воображения представить, какой зверь мог носить такую шкуру. Очевидно, кожаные великаны жили в каком-то ином мире, для попадания в который лапки кошек слишком коротки. Но её всё устраивало: возможность покопаться в двуножьих вещицах представляла для неё интерес даже больший, чем перспектива залезть в пекло и попрощаться уже с собственной шкуркой.

     Палевый подбородок опустился к голове Туманности, от вибрации голоса серое ухо слегка шевельнулось. Она не подняла взгляда и не моргнула от слов, сразу же перенеся их в голову и, подобно дыму, развеяв и выпустив.
— Если честно, не очень боюсь, — произнесла она, всё же приподняв морду и окинув Рассвета спокойным взглядом. Темнота её не пугала, а что-то, что они не смогут почуять заранее, вызывало скорее интерес, чем страх. Спрячься в тенях какой-нибудь хищник, они бы имели план действий. Что до Темнозвёздного... перспектива быть разорванным барсуком казалась ей более привлекательной, чем страдания в какой-нибудь яме. Тело предводителя, обнаружь они его, стало бы находкой грустной, но лучшей, чем пресловутое «ничего». Вспомнился Тигролов, заслонивший вход в палатку, чтобы котята не смотрели на тело матери. Может, он и был прав, но о Туманности думал... слишком хорошо? Её не так уж сильно трогала чужая смерть. Печали живых волновали сильнее. Хладный труп вызывал интерес, но скорее ради наблюдения момента, когда дух воссоединяется со звёздами, а тело обращается вещью.

     Чем-то сродни найденной ими приблуды двуногих. Туманность взглянула на рыжую кошачью тушку, вновь находя в ней что-то привлекательное. Двуногие, о которых она слышала из чужих историй, должны были оттолкнуть её естественным образом, но покопавшись в их вещах, Туманность поняла, что странно очарована ими, и даже не отказалась бы последить за настоящими, спрятавшись неподалёку.
— Вот что бы ты делала, не будь меня рядом?
Она проводила взглядом гибкий рассветов хвост, едва задевший косматый мех на боку, и без размышлений ответила:
— Покричала бы подольше, думаю.
Присутствие наставника дарило умеренное чувство защищенности. Ей нравилось не ощущать себя скованно; не думать о крови и выпущенных когтях. Она охотно исследовала бы хлам двуногих всё обучение, будь это необходимо племени. Стала бы в том экспертом. Всё, что угодно, чтобы не приближаться к моменту чужой боли и осознания, что она станет той боли прямой причиной. Ей хотелось бы иметь право принять всех и всё, если то возможно. Чужие пути; чужие действия, даже резкие. Но не вставать и не идти по этим путям самостоятельно.

     Щека наставника, прижавшаяся к собственной внутри узкого пространства рюкзака, не заставила Туманность отступить и отказаться от рвения схватить тухлятину. Даже напротив, пробудила некоторую соревновательность, вследствие чего она чуть заметно хмыкнула, когда Рассвет вытащил более мелкую вещь, чем оказалась в её пасти. Убийственный взгляд Алоцвет со стороны, впрочем, заставил Туманность отставить мысли о том, чтобы накормить кого-нибудь найденной снедью, и опустить дурно пахнущую еду в траву, отдавая на откуп мышам. При этом они ещё сильнее сблизились с Рассветом, пытающимся разобраться в смысле непонятной штуковины, и, поднимая голову, она моргнула от непривычного щелкающего звука.

     Короткий желто-оранжевый язычок, показавшийся будто бы из пасти наставника, мазнул по меху на её груди, и растворился, исчезая. А по серым прядям поползла, расширяясь, оранжевая волна. Туманность застыла в удивлении; в очаровании. Она не знала вида огня и впервые наблюдала нечто, показавшееся ей настолько красивым, ещё и переплетшимся с собственной шерстью. Благодаря длинной шубке жара она пока не ощущала и даже не думала об опасности.

     Всё это продлилось несколько мгновений, прежде чем Туманность потеряла ориентацию в пространстве, ведь взрослые явно не оставили бы её в благоговении перед огнём надолго и вряд ли решили проблему путями, не прикладывающими к ней физического воздействия.

♫ two steps from hell - for the girl who has everything

Под слова наставницы в голове у Барбариса рисовались совсем страшные образы. Он нервно сглотнул, надеясь что никогда с ними не встретится. Лысые великаны, ну и ну. Бело-рыжий быстро прошелся языком по грудке, надеясь, что Алоцвет не заметила, как та встопорщилась.

- я думаю, у них есть какой-то план. - Оруженосец кинул взгляд на Туманность и Рассвета вслед за наставницей, кивая своим мыслям, что должно быть они делают что-то важное.

Когда же замечает на себе одобрительный взгляд полосатой кошки старается приосаниться, а сам внутренне радуясь совсем как котёнок. Заслужить похвалу от наставницы, да еще и в первый же день - он даже не надеялся.

- нет, мой ученик. Я тоже не чувствую следы, но в чём я уверена точно – они здесь были. Возможно, до пребывания Двуногих и их вероломного отношения к нашей целебной траве. Скорей всего, он направился дальше, но этого мы сказать не сможем. Остаётся надеяться, что Темнозвёздный не ушёл далеко и не был ранен, хотя следов крови я не вижу. Быть может, др... - Барбарис с надеждой вглядывается в изумрудные очи, ловит в них яркие искры, греется в них. Теплая радость уступает место понурым плечам - он расправляется, окутанный одобрением словно одеялом. Всё еще сосредоточенный на тонких воздушных нитях, ловит неприятный запах вместе с наставницей. Оборачивается синхронно с Алоцвет к сестре, но остается на месте.

Запах палёной шерсти неприятно щекочет ноздри, от того оруженосец не выдерживает и громко чихает. Смущенно-стыдливо прижимает уши к голове и бочком движется к остальным. Недоуменно поглядывает на Туманность и Рассвета, ожидая каких-то объяснений. Пока Алоцвет расправляется с вещами Двуногих глазами прищуренными сверлит сестру. Первая тревога сменяется осуждением, ведь на первой тренировке они должны были показать себя с лучшей стороны.

Спешно нос приближает к серебристо-молочной шубке, языком проводит по опаленному месту, убирая с шерсти сестры следы её оплошности, да шипит негромко: ты в порядке?

Морщится от неприятного вкуса на языке. Про себя же решает, что по возвращению в лагерь поговорит с Туманностью серьезно. Они же теперь почти-что-взрослые. Ошибаться нельзя, как нельзя и вести себя неосмотрительно.

     "Ты.... горишь"
Как в сказках? Разве это возможно? Так вот что такое... огонь.
Рассвет повалил Туманность на землю, точно узловатую корягу, и она пришла в себя, ощутив сомкнувшиеся на загривке челюсти.

     — Я не в этом месте горю, — засопротивлялась она, дёргая шеей в попытках вернуть свободу зажатому меж клыков Рассвета клоку меха. Тушение о холодную и мокрую лесную подстилку оказалось, впрочем, весьма действенным. Пламя, не оставив ожогов, а лишь выпалив немного густого подшерстка на груди, сошло с тела Туманности. Осознав, что всё кончилось, а Рассвет больше не вдавливает её в листву так, будто желает воссоединить с грешной землёй, она тоже вздохнула. Затем недовольно затрепыхалась, словно выброшенная из воды рыбина, и застыла от крика Алоцвет, ударившего, точно палкой по голове. Подобралась и сбилась в пушистый стог около Рассвета. Ощущение, которое она испытывала, не было страхом. Скорее покалывающее чувство опасности, будто выпад Алоцвет означает последующий удар, к которому нужно готовиться. Но рядом наставник, а значит, будет не так больно? Можно действовать смелее? Она вдохнула воздух, осознавая, что запах палёной шерсти кажется ей приятным. И почему все вокруг морщатся? Вполне себе недурно пахнет.

     Лапа Алоцвет заехала... по лежащему в траве ненастоящему котику, заставив Туманность дёрнуться. Она нахмурилась и, не боясь того, что может получить от главы патруля оплеуху, потянулась и сгребла игрушку к себе, пряча между передних лап так, что оставалась торчать лишь глазастая мордочка.

     Туманности непонятно, на кого именно направлена ругань. Алоцвет глядит то на одного, то на другого, не выбирая конкретной жертвы для осуждения. Ей, однако, показалось что Рассвет как-то напрягся. Или напряглась она сама? У слов проявился пластмассовый привкус, а суховатая лапа, притянувшая Туманность к боку наставника, будто попыталась накрыться её шкурой. Смутность ощущений не давала Туманности понять, права ли она. Однако за порванного бутафорского котика она испытывала вполне конкретную и понятную грызущую обиду.

     — Эффект от вещей Двуногих молниеносен. Как если бы в ваши шеи вцепилась псина. Или лисица. Или норка – да кто угодно, кто убивает за раз.
Она, всё же, не смогла стерпеть. Посадив котика рядом с Рассветом, выступила немного вперёд, наполовину оставаясь под лапой наставника.
— Я трогала четыре вещи двуногих, — заметила ученица, понадеявшись что ничего не забыла. — Из них убить меня попыталась лишь одна, и у неё даже ранить не получилось, — «разве не так? Факты очевидны, и они не соответствуют словам Яро...Ало... о нет». — Если Рассвет говорит, что всё под контролем, значит это правда. Его же не просто так выбрали моим наставником. И лучше бы, — Туманность сжала губы, ощутив немного надавившую тоску и жалость к тому, кого они сегодня искали. — лучше бы Рассвет вёл отряд на поиски Темнозвёздного. У него больше уважения к чужим выборам. Туманность склонила голову к подмокшей и надорванной набивной зверушке. — Котик и Рассвет ни в чём не виноваты. Не трогай их. Особенно котика.

     «Это всё как-то... чересчур смело, да?» — искусственные глазки одобрительно смотрели на неё в ответ, пока Туманность медленно, но верно осознавала, что за сказанное Алоцвет может если не отвесить ей тумака, то как минимум доложить Беззвёздной о её поведении. Тогда может достаться и Рассвету. Она неуютно поморщилась. Затем повела ухом. Распрямилась. Кивнула в такт словам наставника. Не важно, что будет дальше. Сейчас есть сейчас. Нужно это принять.

     — И вообще, эта подпалина ей даже идет.
Внимательный взгляд коснулся Рассвета, и лапа Туманности вдруг взметнулась, перехватывая и сжимая его протянутую конечность. Она пару выдохов подержала так лапу, прежде чем сказать:
— Ты обжегся? Давай посмотрю, и по форме ожога узнаем, что тебя ждёт на обед? — кажется, Туманности хочется поддержать Рассвета. Она глядит на его потемневшие после тушения огня лапы; на его мордочку, показавшуюся такой же искусственной, как у набитого пухом кота. Она не знает, как поддержать. Но держит чужую лапу и поглядывает на наставника, натягивая неуверенную полуулыбку. Сжимает пальцы всё сильнее, до неуютного. Чужой пульс отдаётся нервным тиком в крохотной мышце ниже века.

     Это было странно и продлилось дольше, чем следовало.

     Рядом нежно-рыжей волной оказался брат. Туманность ткнулась носом в его ушко, подтверждая, что всё хорошо.
— Я исследую мир, мир исследует меня, — чуть усмехнулась она, всё ещё не видя опасности в произошедшем. — А ещё теперь можно шутить, что у меня нет сердца.
Туманность коснулась выжженного пятна на груди, находя в сравнении что-то забавное, а вовсе не мрачное.

♫ two steps from hell - hercules

Барбарис слушает разговоры взрослых внимательно, немного изгибая хвост, да поглядывая искоса на сестру. Та не выглядела особо смущенной произошедшей оказией, заставляя бело-рыжего внутренне недоумевать. Он бы на месте Туманности уже сгорел бы со стыда.

Прикрывает глаза, высчитывает до трех, заставляя себя об этои не думать. Ведь беспокоиться о произошедшем должны взрослые, так ведь?

— Я исследую мир, мир исследует меня. А ещё теперь можно шутить, что у меня нет сердца. - Барбарис качает головой, вдыхает привычный и родной запах сестры, испорченный запахом паленной шерсти. Проводит лапой раздвигая опаленную шерсть, присматривается что нежная кожа не пострадала.

- Это опасно. Нельзя так рисковать. Ты могла серьезно пострадать. - Откликается серьезно, заглядывая в янтарные очи. - Сердце у тебя есть, - Качает головой. - Но вот где была твоя голова - не знаю. Ладно, чего уж.

Замирает на месте, слыша птичью трель. Поворачивает голову к наставнице, вопросительно кивая на услышанный звук. И дождавшись одобрения начинает аккуратно подкрадываться в сторону звука. Старается скопировать каждое движение, показанное ранее взрослыми в лагере во время игр. Должно быть в этот раз удача была на его стороне. Совсем скоро оруженосец вернулся с зажатой яркой пташкой в зубах.

- Алоцвет, - Плюхает птичку совсем рядом с ней и протягивает в зубах алое перо. - Смотри какое алое перо, совсем как твое имя! А что это за птица? А как тебе моя охотничья стойка? - Барбарис возбужденно переминался с лапы на лапу, сам удивляясь внезапному везению. Про себя же решил, что такая добыча не иначе как добрый знак их предков.

А может быть и самой Поднебесной.

---> главная поляна

Броски дайсов

     Выслушивая фразы, касающиеся её самой, но к ней не обращенные, Туманность поглядывала то на Алоцвет, то в сторону наставника в неуверенности, как лучше поступить. Поможет ли здесь улыбка, какие-нибудь слова? Лишь усугубит? Поселившееся на мордочке равнодушно-рассеянное выражение не отражало её метаний. Легче было представить, что Туманности всё равно. Она, впрочем, не видела себя со стороны и не могла над тем задуматься. «Мне нужно раскаяться, рухнуть на землю, что-нибудь такое?» Осознание того, что сыграть это реалистично у неё не получится, заставило Туманность отказаться от подобных идей. Взглянув на Барбариса, она лишь отметила, что тот безмолвно копирует собой тень Алоцвет, и не торопится давать ей подсказку. И она его в том мысленно поддержала, не считая, что брату нужно терять расположение наставницы. Ещё и по такой нелепой причине, как расхождение взглядов в патруле. А что до Туманности? Стоит ли терять его ей? Одно она поняла точно: с детьми Тигролова не стоит шутить; а ещё лучше — просто с ними не сталкиваться. Даже если среди них есть те, что благосклонны к Туманности, в пестроте их шкур слишком легко потеряться.

     Зацепившись за пульсацию в сжатом запястье Рассвета, Туманность постепенно отстранилась от мыслей, осознавая, что они не такие уж давящие, и бледная клякса ожога на лапе привлекает её внимание сильнее. Она всмотрелась, пытаясь понять что видит, но вместо мыши или птицы разглядела нечто мокрое, скользкое, извивающееся.
— Если ты мне что-то поймаешь, я приму это и без всякого гадания, — мурлыканье Рассвета, коснувшись слуха, заставило Туманность оторвать взгляд от ожога. «Что-то поймаю?» Она с неуверенностью взглянула на свою лапу, поймавшую пока лишь конечность наставника, и невольно сжала её покрепче. То, что Рассвет не пытался освободиться, его выдох, обжегший брови Туманности, заставил её сначала ощутить прилив уверенности, а затем напротив, растерянности, и отпустить его.
— Возможно, — она отступила, ещё цепляясь за мысль о том, чтобы поймать что-нибудь на трапезу наставнику.

     Более неожиданной, чем всё предшествующее, стала передача роли главы патруля от Алоцвет к Рассвету. «По желанию большинства». Туманность оглянулась, не находя стоящего за ней войска. Барбарис с наставницей не казались в тот момент теми, кто поддержал бы её точку зрения, а Рассвет, хоть и вступился за неё — не преминув выгодно подать свои педагогические навыки — вряд ли рассчитывал на подобную рокировку. Тем не менее, палевый кот охотно принял положение. У Туманности от того вновь поселилось неопределенно-тоскливое чувство в груди. Ей не хотелось, чтобы Алоцвет отставляла себя назад, да ещё и подавая это так, словно у Туманности есть право вершить чужие судьбы. Но если Рассвет теперь глава патруля, значит в лагере никто не пожалуется на её, Туманности, оплошности. Да и в целом, когда твой наставник — глава, это солидно.

     — Сердце у тебя есть. Но вот где была твоя голова — не знаю.
От голоса Барбариса, который не предпринял попыток вмешаться в острую ситуацию, Туманность тихо вздохнула. Тот вписался в роль примерного ученика куда легче сестры, и она мягко, хоть несколько виновато, коснулась его бока хвостом, поддерживая.
— На то это и шутка, — Туманность приподняла краешек рта, изображая улыбку, и тронула лапой своё ухо, убеждаясь, что теперь голова, всё-таки, на месте.

     — Что до котика, то я буду обращаться к нему со всем великодушием в случае, если он пройдёт обряд посвящения в воители.     
Туманность прислушалась, и одной лапой прижала игрушку двуногих к себе.
«Но он же ненастоящий. Как кто-нибудь ненастоящий может стать частью племени?»
Она закрыла кончиком лапы выбитую на мордочке неснимаемую улыбку, и во взгляде искусственных глаз попыталась разглядеть нечто хотя бы отдалённо напоминающее тоску по живому. Нет. Ничего, кроме пустоты, там не было. Но оттого котик ощущался даже ценнее. Туманности не хотелось теперь с ним расставаться. Он стал почти символом противостояния неживого — живому, неправильного — правильному. «Злостный нарушитель». Ей стало интересно, можно ли свалить все проблемы на безропотную игрушку.
   
     — Не слушай Алоцвет, ей просто хочется поворчать, — ожегшие ухо слова Рассвета были в тот момент особенно соблазнительны. Он подобрался тогда, когда сердце Туманности тронула смута. Она, быть может, хотела подойти к Алоцвет, высказать ей собственные мысли о найденном котике. Поддержать её в том, что котик и вправду в некотором роде злодей. Но тогда им пришлось бы избавиться от игрушки. — Можешь взять его.
Туманность повела плечом. «Это слова главы патруля» — напомнила она себе, растворяя обломки вины в чужой сладкой речи. «Надеюсь, братья не выселят меня вместе с ним из палатки». Медленно кивнув, Туманность взяла котика в зубы и пошла следом за Рассветом, стараясь не смотреть в сторону Барбариса с Алоцвет. Ей не хотелось, чтобы кто-то грустил или злился на неё. Но Барбарис, казалось ей, поймёт. Он всё равно любит её, даже если голова сестрицы не всегда плотно крепится к шее. Метнись она сейчас на другую сторону — не вернет расположения Алоцвет, лишь погубит благосклонность Рассвета и сгонит с его мордочки блеснувшую для неё улыбку. Ей того не хочется. Бредя за ним, Туманность подумала, что зря оценивала наставника по внешнему впечатлению и тому, как на него реагируют другие. Оказалось, допускать рядом с ним оплошности не так уж болезненно. Рассвет будто сминает их и отбрасывает в сторону, делая вид, что ничего плохого не случилось. А значит, ошибаться или делать что-то не совсем верное, можно. Не нужно стыдиться и пытаться исправиться, раз дурного не произошло. Слова главы патруля имеют вес, и этого веса достаточно, чтобы подмять под собой отголоски вины. Туманность ведь вправду ничего плохого не совершила. Рассвет тепло глядит на неё, и возможно, ради того, чтобы дать наставнику пройтись впереди отряда с гордо выгнутой спиной и задранным хвостом, стоило побыть «большинством».

     По дороге к лагерю Туманность поймала Рассвету маленького скользкого тритона.

  >> лагерь >> квест