→ Главная поляна

Сова старался нестись настолько быстро, насколько мог. Каждая секунда была на счету, и кремогривый прекрасно это понимал — нужно не допустить еще больших потерь. Горечь Звёзд на меня положилась, — повернулся к соплеменникам, — на нас. Она положилась на нас всех.

Он выбрал троицу не просто так. Во-первых, ребята наверняка не против прогуляться по территориям (пока всех раненых сортируют по палаткам, лишние хвосты на главной поляне могут помешать). Во-вторых, они хорошо между собой общаются и, действуя сообща, куда быстрее получится справиться с поставленной задачей. Сова не привык управлять патрулями, но сегодня пришлось взять на себя роль главного. Думаю, Лихолап бы с этим справился на ура, но... но Горечь Звёзд надеется на меня.

Воитель надеялся отыскать паутину в одной из пещер — наверняка по углам раскиданы плетения. Главное, не попасть в беду из-за лавин, но если отряд не будет громко шуметь, то и проблем не возникнет.

— Итак, — скромно начал Сова. подбирая слова, — В общем-то, вы слышали предводительницу, да. Нужна паутина, много паутины. Я думаю в пещерах ее полно, но нам не нужно, — поднял голову наверх для оценки обстановки, — шуметь. Между собой только перешептываемся, громко лапами не стучим. По возможности, не кашляем и не чихаем, — а еще лучше не дышать. Кремовый никогда не выбирал легких путей (наверное поэтому ему никогда не будет светить должность глашатая). И вот вроде бы он выбирал хорошие цели, но путь до них всегда был непростым.

→ главная поляна

Ивняк отчаянно хочет, чтобы рассвет подрезал крылья покрывалу ночи, чтоб избавил от мрака, разлил по кромке горизонта молочно-бледное золото робкого солнца. но ночь продолжает насаждать немой тенью, сгущая краски вокруг, смыкая над головой облетевшие кроны, боль в грудине как пробитая чёрная дыра, разрастается металлическим привкусом в прохладе ночи, где стремительной бледной тенью дрожащими чёрными до локтя лапами несётся Ивняк, следуя неумолимо за буро-рыжим силуэтом Суши, словно мотылёк на свет.

В их лапах судьба раненных, ощущается это словно пытка, словно когтями по горлу проводит близкое предчувствие чужой смерти, стенания давят на уши, а кровавый удушающий смрад перекрывает глотку словно в узел скрученная петля на шее. перед глазами словно всё сливается в единое тёмное пятно, Ивняк запомнит эту ночь на всю свою оставшуюся жизнь, кровавый, чернильный в лунном свете, росчерк останется в мозгу на подкорке памяти навсегда, он сжимает зубы, хрустят суставы под аккомпанемент ударов их тел о голые ветви чащобы.

Ивняку не хочется допустить смерть близко, ни к себе, ни к другим, несмотря на великое желание забиться в самый отдалённый угол долины, чтобы отсечь себя от этой реальности, в которой на мирной ночи Совета соплеменники возвращаются с тяжёлыми кровавыми ранами, в которой на морде Суши отображается волнение и тревога. только Ивняк должен страдать, только его должна отравлять ужасная действительность, только на его страждущей морде должна залечь маска отчаяния и тревоги, безнадёжностью покрыться позвонки хребта и жалостью припорошиться лапы.

А посему внезапно на его морде ни капли сомнения, наоборот - решимость, в тяжёлый час, когда происходит действительно что-то страшное, когда все опасения Ивняка подтверждаются, выходят из тьмы и показывают лицо - он готов. взгляд ужесточается, он хмурит брови, стараясь быстрее привести после бодрой пробежки дыхание в порядок, впервые сам отвечает мягким, почти невесомым касанием хвоста до ярко-рыжего плеча Суши, стараясь вывернуть в немом жесте всю душу, все переживания и поделиться не только одному ему нужной поддержкой.

Дарит Сове кивок в ответ на короткий инструктаж, легонько гладит кончиком чёрно-белого хвоста Сушь, получает такой же короткий кивок от него в ответ и тихую улыбку, свод пещеры пытается поглотить силуэты котов целиком, и лишь флуоресцирующие во тьме холодным бледным огнём глаза Ивняка отражают лунный свет, не проникающий в пещеру вовсе. всё будет хорошо.

Сова остановился около входа в пещеру и заглянул в черную холодную пустоту. После поднял голову наверх и с ужасом осознал, что любой громкий звук может спровоцировать лавину и погубить их небольшой отряд, но быстро отмахнулся от этих мыслей: мы сделаем все быстро и тихо, словно мыши.

Пещера не была огромной и глубокой, им всего-то нужно было намотать как можно больше паутины и бежать в лагерь — спасать пострадавших. Его сковывал настоящий страх, но боялся он только за своих раненых соплеменников. Желание помочь толкало воителя вперед в холодные и одинокие каменные своды. В пещере все звуки становились на тон громче, и, кажется, Сова даже слышал тихое дыхание трех оруженосцев за спиной: гробовая тишина стояла в этом месте.

Он принюхался: сырость. От этого запаха веяло еще более сильным холодом, каким-то гробовым молчанием и одиночеством. Промерзший камень кусал подушечки лап, но это было ничто по сравнению с тем, что пережили туманные на Совете. На левой стене пещеры Сова заметил сплетения — паутина. Поспешил намотать находку на хвост и довольно приметил, что моток получился довольно-таки приличным. Омела обрадуется.

Воитель прочесал еще несколько углов и после поспешил к выходу из пещеры: на него очень давили стены. Волнение с невероятной скоростью увеличивалось, все из-за пребывания в этом месте. Сова так же бежал и от себя, ему не хотелось принимать тот факт, что в глубине души он является таким же большим, холодным и одиноким. Жаль, что судьба распорядилась таким образом.

— Надо торопиться в лагерь, — подытожил Сова, когда весь отряд был за пределами пещеры.

→ в лагерь.
дайсы

Отредактировано Сова (2023-03-25 11:41:38)

Броски дайсов

Своды пещеры разверзают пасть над ними и они входят туда смиренно, с готовностью, с молчаливым согласием на любой из возможных результатов. Ивняк входит с готовностью, такая же отражается и в глазах Лихолапа - стремление защитить любой ценой. монохромный кивает ему, чувствуя единение как никогда сильно, Сушь рядом тоже выглядит уже менее разбитым, а мрачная решимость Ивняка отгоняет всякую тьму, в самый тяжёлый час ему почему-то становится наплевать на мрак, что не бросает попыток утопить его в отчаянии каждый миг самых светлых моментов его жалкой жизни.

Сейчас темнота впитывается в кровоток, захлопывает пасть, проглатывает целиком, но ему не страшно нисколько - бей, брыкайся, рычи в уши самые страшные из угроз, но переплюнуть страх, с которым сталкивается Ивняк каждый день, в своём пропащем пропадом быту, пронизанным кровавыми жилами, заращённым облаком из токсинов, отравляющим изнутри не только саму многострадальную душу лишённого цвета оруженосца, согбенного бессилием к самой земле, но и предавающим гниению, прению, смерти всю округу, этому мраку не подвластно. по крайней мере - не сейчас. не тогда, когда Лихолап и Сушь рядом не могут найти себе места, где подорвано душевное равновесие каждого, когда рушится и их мир вдребезги крошась в радужные осколки стекла, стеной чёрного дыма заволакивает солнце, когда они волнуются за завтрашний день. но монохромный ученик, с чёрными росчерками по всему бледному телу дарит уверенность безмолвно - завтра мы станем сильнее.

Ивняк сам себя вогнал во мрак лишь бы не допустить того, чтобы Сушь и Лихолап увидели его хотя бы краем солнечных глаз. он отдал свою жизнь, но оставил кусочек лета от этих двоих названных братьев, которые заменили ему семью, вытравили на мгновения одиночество, что жрёт останки души, но всё, что остаётся — отплатить хотя бы этой сосредоточенностью, готовностью, короткой улыбкой чёрных губ, даже такой простой для других, но многозначительный для Лихолапа и Суши жест с его стороны - весомый знак.

— Всё должно быть в порядке, — и будет - твёрдо заявляет в мыслях, наматывая на чернённую лапу  хитросплетения паутины, что всё-таки осталась ещё в этой сырой, затхлой пещере, Омела, робко надеется Ивняк, будет рада даже таким крохам, возможно, кому-то даже этот жалкий моток спасёт жизнь.

— Надо торопиться в лагерь, — молвит Сова и Ивняк поводит чёрным ухом в сторону отзвука его голоса, кивает, обследуя последний угол пещеры бледными глазами, мысленно готовясь к тому, что увидят они в лагере, полном страждущих, окровавленных, раненных.

→лагерь

лагерь →

тихолап оказывается настолько сосредоточен на своих шагах и свертке трав в пасти, что не замечает, как быстро вереница котов достигает и скрывается в пещерах. судя по тому, как описывают медведя, он здесь точно не пролезет: каменные коридоры оказываются местами тесноватыми даже для взрослого кота, что уж говорить об огромном звере — тут и голова его не пролезет.

с чувством облегчения, что получилось донести травы в целостности, тихолап оставляет их подле омелы, разворачивается — и чуть не врезается в шедшую позади ледошерстку. тихолап неразборчиво бормочет извинения, аккуратно отодвигаясь в сторону, и неловко переступает чей-то хвост, в последний момент успев его заметить: в проёме слишком много котов.

тихолап поневоле вспоминает ту постыдную ночь, когда пытался, едва став учеником, пройти испытание скалозуба: сейчас, второпях покидая лагерь, вспоминая ужасный рёв медведя где-то рядом, каменные своды кажутся меньшей бедой. ни темноты, ни звенящей пустоты — только голоса соплеменников, слишком узкие для такого количества котов тропы, и опасение не потеряться, а в кого-нибудь не вреза...

— ой! — тихолап, вертя головой по сторонам и пытаясь понять, куда ему деться (и когда он успел отбиться от воронёнка? должно быть, его оттеснили в толпе), забывает смотреть в самом очевидном направлении — прямо. ему сначала мерещится, что он кого-то нашёл из оруженосцев — неаккуратно врезался в его плечо, — но вместо ровесника перед ним оказывается вьюжный.  — извини. — торопливо просит прощения, заранее готовясь услышать грубость за свою неловкость. тихолап пытается отступить в сторону, чтобы дать вьюжному больше пространства, но терпит неудачу: снующие туда-сюда коты за разговорами между собой совершенно его не замечают и только оттесняют его обратно к старшему коту.

Отредактировано Тихолап (2023-06-17 12:38:47)

♫ two steps from hell - harley templar

*из таймскиповой главной поляны xd*

События закручиваются в снежный ком, который Лиходей когда-то катал вместе с Сухоцветом и Тальником. Воитель переживал вместе со всеми за черногривую, вновь нареченную Ежевичкой. Не понимал какая оса её укусила, но все равно до невозможности сочувствовал Невесомой, грустил сам, особо не питая надежд на возвращение кошки целой и невредимой. Когда неведомыми тропами по лесу бродит страшное и зубастое лихо в обличьи медведя сложно надеяться на счастливый финал для одной единственной кошки.

Страх неприятно ерошит шерсть, пуская миллион мурашек по коже. Лиходей замирает на несколько секунд, когда слышит страшный рёв, озаряется по строном в поиске братьев и не находит их.

Шерсть на загривке встает дыбом, когда слышит из чужих уст о пропаже Суховета и Невесомой. Хочет броситься прочь - лишь бы найти их. Помнит чего стоило Ежевичке ослушаться старших по званию, и был готов хоть навсегда вновь стать Лихолапом, переселиться в палатку оружеж=носцев, чистить блох у старейшин и таскать свежий мох, лишь бы найти брата, убедиться, что он в порядке.
Но отчего то лапы примерзают к земле. Воитель послушно следует за всеми, искренне надеясь на благоразумие брата. На его удачу, что на пути им не повстречается медведь. Лишь оказавшись под сводами пещеры Лиходей облегченно выдыхает, но тут же замирает на месте, вынуждаю кого-то врезаться в широкую спину. Невнятно что-то пробурчав, воитель расталкивает соплеменников и с замиранием сердца жмет к голове уши. Остановившись напротив Тихолапа пытается в полутьме заглянуть тому в глаза.

- Тихолап, ты не видел Тальника? - Внезапно севшим голосом спрашивает у оруженосца. Осознание, что среди всей их колонны он не видел бледного силуэта Тальника ударяет с размаху по затылку. Неужели они ушли все втроем? Сухоцвет, Тальник и Невесомая? Почему? Зачем?

от рычания вьюжного тихолап прижимает уши и готов снова промямлить извинения, открывает было рот — и закрывает обратно, сообразив, что воитель обращается не к нему, а к окружившим его котам. те, может быть, оруженосца и не заметили — но сразу услышали резкий тон вьюжного: тихолап невольно вздыхает с облегчением, когда соплеменники приходят в движение и уступают ему больше места, даже если не очень этому рады.

вьюжный и сам пропускает его — тихолап кивает ему в знак благодарности и на всякий случай перемещается чуть дальше, где точно ни на кого не наступит. перед глазами тут же мелькает рыжая шерсть, тихолап озадаченно моргает на вопрос лиходея — и даже оглядывается в бесполезной попытке найти тальника среди толпы собравшихся.

— нет, не видел. — отвечает честно. все произошло на самом деле быстро — тихолап был слишком занят то поиском котят, то порученными травами, — но он не может вспомнить, чтобы видел сегодня тальника в лагере. — может, он в патруле? — горечи звёзд и щетинника всё ещё нет, чтобы спросить, но это кажется тихолапу самым разумным объяснением. — я слышал, что не могли найти сухоцвета и невесомую... — обрывает себя, не закончив.

он встречается глазами с лиходеем и вдруг понимает по его интонации, выражению морды, что разумное вряд ли утешит то, что щемит под рёбрами. они ведь братья — конечно же, он беспокоится за них. тихолап поневоле вспоминает ледошерстку, только пережившую смерть свиристельки — ему до горького хочется, чтобы туманное племя перестало наконец терять.

— медведя было слышно на весь лес. — выталкивает он из себя негромкие слова. — все, кто снаружи, должны вернуться в лагерь. — снова прибегает к рациональному, избегая мыслей о самом страшном исходе.

где-то за головами котов раздаётся голос остролиста, продолжающего направлять соплеменников вглубь пещер: чем дальше они уйдут, тем безопаснее им всем будет. тихолап вытягивает шею, пытаясь разглядеть что-то за воителями, но не выходит.

— что рокот звёзд искал в этих пещерах? — бормочет под нос, вспомнив истории, сколько котов погибло, отправившись изучать темные, неизвестные туннели.

← гп листвы

[indent] — ...Кленовница с котятами останется в Лиственном племени столько, сколько потребуется, — заканчивает пересказ всего случившегося, опуская информацию о Грёзолисте: об этом Горечь оповестит уже всё племя.

[indent] Веки слегка подрагивают — реакция на отдалённый крик птиц. Она внимательно вслушивается в окружение, боясь (желая?) услышать очередной звериный рёв, проходя через болота, втягивает воздух носом, приоткрыв пасть, лишний раз убеждаясь, что запах медведя не стал сильнее, и игнорирует желание вернуться в лагерь — вряд ли у племени возникли проблемы с перемещением, но осознание всей опасности заставляет из раза в раз возвращаться к сомнениям.

[indent] Пещеры всё ещё видятся ей монстрами с разинутыми пастями: бездонные дыры в неприступных горах своей чернотой поглотили многих, но сейчас у племени не было другого выбора. Пыль от каменной крошки и затхлость мешают полноценно дышать, и с непривычки Горечь несколько раз глухо откашливается, сильнее щурясь из-за резкой темноты. Кажется, последний раз она была здесь в другой жизни, стараясь обходить эту часть земель стороной, но воспоминания в памяти всё ещё свежие и пахнут паршиво. Несколько раз она оглядывается на Первоцвета с Рябинником, на секунду испугавшись отсутствия котят, а после берёт себя в лапы, напоминая самой себе, что те в безопасности. Во всяком случае, пока.

[indent] Когда впереди слышатся голоса и копошение, Горечь инстинктивно прибавляет шаг, и, пригнувшись в одном из коротких тоннелей, наконец оказывается вместе с племенем. Глаза бегло осматривают мутные в полумраке силуэты, с облегчением подмечая, что на шкурах соплеменников нет новых ран, и что-то тяжёлое внутри словно рушится, принося мимолётное чувство облегчение, всё ещё покрытое присыпкою тревоги и волнения.

[indent] — Все целы? — бросает она, пробегая мимо Вьюжного, Воронёнка и Тихолапа, но останавливается только возле Щетинника, скользя по его шкуре пристальным взглядом. — передохните, чуть позже нужно будет отправить патруль на охоту, чтобы у племени была пища, — благодарно кидает Первоцвету и Рябиннику, молчаливо прося их не уходить далеко, и теперь уже полностью концентрируется на глашатае, хвостом приглашая Остролиста присоединиться к разговору. — новости?

[indent] Очередная волна злости поднимается из самых недр, когда Горечь слышит об отсутствии нескольких воителей. Уголки губ невольно тянутся вверх в раздражённой гримасе, скрывая гортанное рычание и шипение; ей приходится мысленно досчитать до трёх, чтобы хоть слегка успокоится, и сбивчивую тишину разрезает протяжный выдох.

[indent] — Да чтоб тебя-

[indent] Когда оставляют на каменной земле поверхностные следы, пока мысли хаотично крутятся в голове, пытаясь продумать дальнейший план действий для тех, кто остался там.

[indent] — Разберёмся с этим позже, они больше не котята и сами несут ответственность за свои действия, мы не можем подвергать всё племя опасности из-за недальновидности тех, кто поддался чувствам в решающий момент, — Горечь не ищет камня или любой другой возвышенности, лишь отходит на несколько шагов в сторону и громким голосом призывает слушать.

[indent] — Лиственное племя позволило Кленовнице и её котятам остаться, но их ситуация едва ли лучше, чем наша, — выпрямленная спина и вскинутая голова. — Грёзолист пропал, оставив племя без целителя, а Метеор больше не является предводителем, его место занял Частокол, который отправится к Лунному Истоку как только то позволят обстоятельства, — Горечь взмахивает хвостом, слыша переходящие с шёпота голоса, и тут же отрезает: — детали мне неизвестны. Лиственным патрулям также удалось отыскать временный лагерь охотников, и в ходе нашего разговора мы пришли к выводу, что именно они могут помочь нам разобраться с медведем, однако для этого их потребуется привести в одно место.

[indent] Струны души натягиваются и сжимаются, когда глаза переходят с одного соплеменника на другого. Горечь всё ещё не хочет делать кого-то приманкой, надеясь единолично сыграть эту роль, но здравый смысл ясно даёт понять о невозможности подобного расклада.

[indent] Она коротко взглянет на Щетинника, заметно нахмурившись, и почти услышит хруст собственной челюсти, сжатой до боли.

[indent] — Листва возьмёт на себя охотников и их собак, мы возьмём на себя медведя. Поведём его к обрыву, куда предварительно отправится отряд поддержки, расположившись на склонах, чтобы в случае необходимости оказать помощь обоим племенам. Понадобятся четверо в каждую группу, для привлечения внимания медведя будут взяты исключительно воители. Я не хочу, чтобы вы рисковали своими жизнями, но иного выбора у нас нет, — глаза на секунду найдут в толпе Омелу, после переместятся на Щетинника, и в голове всплывут обрывчатые картинки с Совета. — можете сами решить где ваши силы будут нужнее, первый отряд выдвинется незадолго до первых лучей, второй выступит с рассветом.

Пока я пытался найти более безопасный проход, со стороны входа раздался шум. Мы и так были все на нервах, и малейший шорох улавливался с замиранием сердца на пару. Но "шум" был слишком мал для Мора. Хотя по тому, как он забрался тогда к нам на Совет, стоило перебдеть... Но на сей раз это был глашатай.

  "Живой." Я повернул голову в его сторону, чуть выдохнув. Но прошарив глазами вокруг, понял - один. Стиснул зубы, прижав уши к голове, прикрыл глаза и покачал головой. "Да вашу ж... Не вернулись."

  И понимай как хочешь - живы ли вообще соплеменники? Далеко ли унесли их лапы? В беде ли, от чего не могут вернуться, или... и не собираются возвращаться, сдавшись под гнетом атмосферы Думай что хочешь. Твои чувства их не заботят. И ответа тебе никто не даст.

  "Найду. Найду и уши надеру, всем троим." Я с раздражением пнул лапой мелкий камушек куда-то в сторону темных провалов, бурча себе под нос и не скрывая своего состояния. От кого уж было скрывать. И так всё понятно - в полно жо...

  Я не видел смысла замалчивать то, что и так шепотком проходило по рядам племени. Слухи ползли быстро, и глупо было сейчас делать честные круглые глаза, выдавая "никого не видел, ничего не знаю". Даже если после попытаться отправиться на поиски...

  - Тальника не нашли, - буркнул я подошедшему глашатаю, садясь на заднюю точку и тяжело, медленно вздохнув. - Судя по всему, он выбрался из лагеря еще до нашего отправления сюда. Не знаю, куда он... может, за братом, - Словно сникая, понизил я голос. Сникая или дойдя до само собой напрашивающейся догадки. Может даже было так, что Сухоцвет что-то сообщил юному воителю, но громогласный рев медведя вынудил черно-белого кота отправиться за беглецами. Может и нет.

  Уши вдруг поднялись и я повернул голову вслед за ними. Я метнул взор в сторону Тихолапа и... Вьюжного. Сощурил синие очи, пронзая бывшего наставника многообещающим взглядом. "Только попробуй ему что-нибудь сделать - я с тебя шкуру спущу." Доверия, а тем более теплых чувств, к коту так и не возникало. Глубока была рана предательства, злопамятна душа, чернело сердце от этой какофонии чувств... Забивалось всё делами и более верными близкими.

  Но Тихолап теперь был под моей ответственностью. Я даже не успел выяснить, почему вообще... А Этот уже крутился неподалеку. Снова. "Абсолютно случайно."

  — Все целы?..

  Видимо, темп племени был и правда слишком тих из-за молодняка и стариков. Нас догнал даже отряд предводительницы. Уже без котят и королевы.

  "Ну хотя бы тут всё более-менее."

  Я оставил глашатаю часть доклада, сам тои дело поглядывая в сторону своего ученика. Но Горечь Звезд поманила хвостом и меня.

  "Что-то на сегодня прям перебор по событиям..." Ворчливые мысли, пока я вставал, подходил ближе, пока садился. Отрицательно покачал головой в ответ на "все ли". Но добавил детали.

  - Невесомая, похоже, отправилась искать сестру - оставила некоторым из нас черные перья... Не знаю, пошли ли Сухоцвет и Тальник за ней, чтобы остановить, или еще почему, но они все выскользнули из лагеря до того, как мы его покинули.

  "Может, даже им повезло не наткнуться на Мора..." Я глянул на Щетинника. Кот наверняка должен был слышать медведя, так как покидал лагерь последний. Заманивал паразита, большого жирного паразита, в наш дом. "Вернемся ли мы теперь туда когда-нибудь? Когда Мор уже подохнет?"

  Вариант не искать соплеменников мне не нравится. Я было открыл рот, но предводительница отходит, громко объявляя вести. Я пасть так и захлопнул. Со всеми предложениями поискать следы котов заодно, раз уж всё равно выбираться на охоту. Не сидеть же нам тут безвылазно всё равно - так жить просто невозможно. И раз уж Горечь Звезд понимала это и сама...

  Но новости про Листву, про Двуногих, про план, заставили меня потрясти головой и снова уставиться на предводительницу в некотором удивлении... Сперва.

  "Серьезно?"

  А после - восхищении с некоторыми искрами злобы.

  "А мне нравится... Двух кролей за один ход." Ни к Двуногим, ни к медведю, ни к собакам я симпатии не испытывал. Новости про Метеора, а ныне Сгоревшего, тоже были странными, но месть захватила меня сильнее, чем вопросы из серии "Все девять-восемь жизней потерял? А они у него точно были?" Змеи с этими соседями. Лишь бы не облажались. Та же история была с Грезолистом. "А ученица?.." Но мысль осталась на периферии. Дожидаться своего часа. Шанса. А шанс покончить с Мором навсегда был поразительно сладок... И приятно приправлялся теми, кто закапканил нам весь лес, который теперь безопасно и не обойти было.

  Лучше было бы только лично вытащить из них всех души, подцепив когтями. Но на безрыбье и так бы сошло. Более чем.

  - Я пойду в отряд по выманиваю Мора, - я махнул хвостом, хлестнув тем себя по боку, а голос звучал достаточно серьезно. В глазах не угасал нездоровый огонек. - У меня к нему свои счеты, с радостью поучаствую в его оплате должков.

  Сделал шаг вперед, будто уже был готов встретиться морда к морде с чудовищным кошмаром. Видением, что то и дело пыталось скалить на меня свою прогнившую пасть во снах. Такой шанс это всё прекратить... упускать было нельзя.

  "Может, я не самый быстрый. Зато не по внешности ловкий. В этот раз не надо будет никого прикрывать так, как тогда."

  - Горечь Звезд, у меня есть вопрос, - Уже значительно тише добавил я, приближаясь к предводительнице. - По поводу Тихолапа. Почему? - Хвост метнулся в сторону ученика. Мне хотелось поскорее с этим разобраться. И оградить того от не самого лучшего влияния Вьюжного...

  Мне казалось и так очевидно, что я имел ввиду. Не "почему я?" Рано или поздно, все становились наставниками. Это был непрерывный цикл воителей. Но почему произошла замена при живом - да даже целом - наставнике оруженосца? И вопрос читался во взгляде. Упрямом, настороженном. Но больше упрямом. С этим же упрямством я подписал себе приговор на завтра. С этим же упрямством буду вилять под лапами у Мора, играя в кошки-мышки со смертью.

  С этим же упрямством буду идти до конца, не собираясь приветствовать конец жизненного пути в скором времени.

Отредактировано Остролист (2023-06-20 10:30:51)

<<главная поляна

[indent] Преисполненная верой в лучшее, пестрая легко переставляет лапы, неся миниатюрное тело вперед, огибая неожиданные на пути препятствия и перескакивая их. Рядом бочину греет пушистая шерсть не отстающей Цветение, благодаря неусыпной поддержки которой ее подруга не может позволить себе пасть духом. Осторожно сжимая в зубах драгоценный сверток с травами она то и дело посматривает на слаженную процессию, цепким взором золотых глаз помогая бегающему туда-сюда Остролисту сохранять порядок в разношёрстном кошачьем строе. По мере своей способности видеть, разумеется.
[indent] Несмотря на омрачившую светлый лик печать тревоги, Озаряющей хочется верить, что где-то там в звездных угодьях существуют мудрые коты, отмеряющие живым лимит напастей. Если в это верить, можно наивно понадеяться на то, что после медведя и охотников среди Двуногих, мир туманных воителей снова станет стабильно спокойным.
[indent] Случались же умиротворенные деньки после того, как Горечь Звёзд взяла племя в свои надёжные лапы. Да, не без шероховатостей, однако столь масштабной катастрофой в то время и не пахло. Признаться честно, у пёстрой за душой много глупых надежд; о некоторых даже говорить стыдно, но так или иначе именно эта вера в лучшее каждый раз вытаскивала дочь Золотарницы из глубокой ямы скорби, что норовила затянуть кошку в свое чернильное нутро.
[indent] Знакомые тропы вспоминаются не сразу; память, как разбуженный после долгой спячки зверь, ворочается в своей берлоге, заставляя воительницу пару раз запнуться и едва не выронить из пасти травы. Пестрая смущённо ушами ведет, да удивлённо моргает, замирая в неожиданном ступоре когда перед глазами предстают неприветливо-холодные зевы пещер.
[indent] Собранное ее моральными усилиями спокойствие разлетается режуще-ледяными осколками, звоном эха отдаваясь в треугольных ушах. Озаряющая силится понять как она могла настолько не подумать; как могла забыться до такой степени, чтобы не понять, в какие пещеры ведёт туманное племя ее ответственный соплеменник.
[indent] Полузабытый обволакивающий обманчивым спокойствием ужас расползается по всему ее телу гадкими щупальцами, в то время пока лапы наливаются чем-то свинцово-тяжелым, не дающим свободно шагнуть вперед. Расширившиеся от отчетливого приступа паники чёрные зрачки, затмевающие собой золотистую радужку перескакивают с камней на морду бывшей Королевы, не то безмолвно моля о помощи, не то отрицая реальность.
[indent] - Я не смогу… - шепчет одними губами, опуская в траву сверток, не замечая, что голова цепочки уже скрылась в скалистой пасти ее личного ада.
[indent] Она силилась держать себя в лапах после побега непокорной Ежевички, приняла даже мучительный факт, что та считается ныне либо погибшей, либо пропавшей без вести; впивалась когтями в мох подстилки, обнаружив на оной послание оставившей ее Невесомой; Озаряющая хотела быть сильной, хотела не оглядываться назад, только вот прошлое словно насмешка нагоняло ее каждый раз в спину не позволяя отвернуться, сбежать и забыть.
[indent] - Не смогу, Цветение… - крепко жмурит глаза, головой качая, не желая возвращаться в страшную ночь юности, но вспоминая ее в мельчайших деталях. Задыхаясь в этом безнадёжном мире прямо как тогда.
[indent] Интуиция велела пестрой избегать закрытого пространства со дня исчезновения Закатника. Она исправно подчинялась ей, не желая даже близко подходить к тому месту, где бесследно сгинул ее брат.
[indent] Молодая воительница ясно помнит как ее из тьмы пещеры на свет выволокла Зверелапа; мечущийся в панике взгляд хаотично ищет косматую шерсть спасительницы, но натыкается лишь на беспокойство голубых глаз Цветение. Бывшей домашней неведома личная трагедия подруги, они об этом не говорили. Озаряющая вовсе надеялась, что не заговорят никогда. Хватит с них потерь. Каждая пережила свою персональную трагедию. Единственно верным будет ни о чем не спрашивая друг друга поддержать.
[indent] Так златоглазая думала.
[indent] - Я… в порядке… - она переводит дух и кривит мученическую гримасу, заставляя свое непослушное, словно окаменевшее тело повиноваться упрямым импульсам мозга.
[indent] Нужно идти.
[indent] Прошлое должно оставаться в прошлом. Только так у нее получится двигаться вперед.
[indent] - Мы слегка отстали. Нам следует нагнать остальных…
[indent] Озаряющая старается не смотреть на пещеры, фокусируется на светлой шерсти подруги; на темнеющих на ней пятнышках, не замечая свою собственную взъерошенную шкуру и то, как сильно ее тело сотрясает дрожь.
[indent] - Позволишь, я обопрусь на тебя пока мы внутри не окажемся? – улыбается смущенно, подхватывая травы в пасть. Ей дико неловко просить о подобном, но пестрая знает, как-то иначе она не сможет пройти дальше. Самым страшным в ее воспоминаниях был переход из света дня в холодную тьму пещеры и обратно. Переход, разделивший ее жизнь на до и после.
[indent] Кошка снова крепко зажмуривается, следуя за давшей согласие Цветением словно слепой котенок. Дышит шумно, медленно, гоня от себя прочь все тёмные воспоминания. Страх перед медведем борется в ней с ужасами прошлого, и не ясно до сих пор какая сила в конце концов одержит вверх.
[indent] - Спасибо тебе… - благодарит касаясь носом пушистой шерсти. Ресницы подрагивают являя вновь наполовину зрячий взгляд. Они внутри, травы переданы в лапы Омелы, а ее все еще никак не оставляет мелкая противная дрожь. Озаряющая садится, крепко обнимая хвостом лапы, чтобы не выдать себя остальным. Сидит без движения не реагируя на переговоры Остролиста с соплеменниками, отмирая только после того как в пещеру пробирается Щетинник, окликающий ее.
[indent] Смотрит устало. На подругу, затем на полосатого глашатая.
[indent] - Я в порядке, буду поблизости, - и ступает к нему, в смятении прижимая к голове уши. Каменные своды давят и будто бы сужаются, но кошка мерно дышит, не позволяя вновь панике руководить собой.
[indent] - Один из узких тоннелей здесь ведет к подземной реке, - говорит негромко, но даже для самой себя неожиданно, напоминает. – Там резкий обрыв. Свалиться – нечего не стоит по неосторожности.
[indent] - То, что ты мне сказать хотел, касается моих сестёр? – смотрит напряжённо, нервно дергая кисточкой пестрого хвоста, ухом поворачиваясь в сторону присоединившейся к ним предводительнице, судя по виду которой, вот-вот начнется внеплановое племенное собрание.

Отредактировано Озаряющая (2023-06-20 14:35:39)

<< гл. поляна лагеря

  Трясло... Лапы дрожали от ужаса, от непонимания. Куда идти? Зачем? Ведь дом был тут, дома было безопасно, но всё племя... все многочисленные коты и кошки, некоторых из которых я видела впервые, собирались-собирались-собирались... Выстраивались в странную процессию. И я жалась к родным ближе и ближе, боясь потеряться где-нибудь в водовороте этого кошмара. Быть затоптанной более крупными и сильными лапами.

  Я абсолютно не хотела никуда идти.

  И слова родных про "приключения" выдавили из меня скорее жалобное поскуливание, чем возглас восторга. Я и "приключения" не вязались от слова "совсем". Любые проделки и выдумки были ближе Воробушку и Черноклювик, в то время как я могла быть разве что наблюдателем... Иногда лапы сами тянулись подойти ближе. Попробовать. А потом сердечко сковывал леденящий ужас, и лапы врастали в землю. И я лишь смотрела, как веселятся родные, слабо улыбаясь...

  Сейчас же никто даже не спрашивал, хочу ли я участвовать. Сейчас просто не было выбора, и эта безысходность внушала еще больше жути.

  - Я не хочу никуда... нихочу-у... - тихо выла я, но конечности сами пошли за близкими. Остаться одной в бездушном, неживом лагере, казалось еще мучительнее. Воображение так и рисовало, как ветер властно расхаживает по оставленным палаткам. Уже никто не шикнет, никто не проворчит, что ты запуталась в чьем-то хвоста, не заметила, попалась препятствием на дороге. Тоскливо озираясь назад, сквозь проломанную стену, которая казалась непроходимой... а теперь лежала ничком, по веточкам раскиданная... я шла.

  Уши прижимались к голове, но постепенно стресс спадал. Он никуда не делся, но воркования родных, коими я их слышала, немного успокаивали, и я осмелилась хотя бы поднять глаза, оторвать синие глазенки от земли под лапами. Оглянуться. А потом еще раз. И еще. Ловя смешанные чувства. В лесу было... красиво. И страшно одновременно. Огромные деревья казались такими недоступными, в то же время такими многочисленными... лапу протяну, и нащупаешь под ней шершавую кору. Наверняка эти гиганты повидали многое, и группа котов, что гуляла под их ветвями, была лишь крупицей в долгой жизни.

  Мечтательность заволакивала, отгоняя дурман ужаса. Я даже начала то и дело отвечать родным, первое время лишь упрямо прижимая ушки и почти всю дорогу жмурясь, неловко запинаясь при ходьбе, но дальше - больше. За мечтательностью и игрой в слова - наблюдательность и отвлечение от страшный теней вокруг. От морозящего "щелк" где-то впереди - хотя впереди идущий воин и сказал, что всё хорошо. Проходя мимо, я не могла не отцепить взгляда от жуткой блестящей штуки очень долгое время... Будь совой - наверное так бы и шла, повернув голову назад.

  А так, пришлось развернуться, чтобы опять в кого-нибудь не ткнуться.

  - Я же их не вижу! - даже возмущенно мяукнула Воробушку, нахмурив эти самые "синие" глазки. - И ничего они не синие, они голубенькие! Юлишь! - казалось, еще немного, и меня опять сорвет в истерику, но как-то обходилось... То ли я настолько была привычна к братским хитростям, то ли настолько его любила, чтобы всерьез обижаться. По итогу, только осуждающе хмурилась, так и говоря: "Нашел кого обдурить". Что с глазами, что с солнцем, за которое я, к своему ужасу, ощутила ужасно чесучее желание стукнуть котика по уху... Но как ощутила, так и остановилась, мгновенно сникнув.

  - Не хочу с тобой больше играть, ты обманываешь... - горечно промяукала я, снова утыкаясь взглядом в землю и поджимая хвостик, который в пути как-то даже умудрился выпрямиться. Что ж, ненадолго. Но следующее внимание привлекла сестра, а за ней и попытка Воробушка перебить кошечку. И я даже чуть хихикнула. У меня отлегло. Во всяком случае, не только меня пытался надуть братец. И было уже не так и одиноко... И не так обидно. Ведь, выходило, что он и правда не смог выиграть, а просто придуривался.

  Наверное.

  Даже со штрафным временем. Даже неловкое утягивание за собой, хотя я сперва тоже не сильно хотела идти с Воробушком. Но по инерции, по шажочку, не сразу сообразив... А там и вовсе, позже, увлеченная рассказом котенка, позабыв о всех неприятных колючках на сердце.

***

  "Снеег..." Почему-то это был образ, который вызывал во мне едва ли не самые сильные ощущения. Сама я помнила снег плохо. Немного, но многая часть поляны была утоптана так, что нельзя было и нырнуть в сугробы. Да и не разрешалось, будто были слишком маленькими. Мне было сложно ослушаться, даже ради такого дела, и сейчас, все приключения Золотого Копытца, казались каким-то дивным сном. Не было вокруг племени, куда-то бредущего. Не было тревожных перешептываний и снующих то и дело туда-обратно воителей.

  И очнуться, когда вокруг стемнело, будто ночь укрыла героя повести своим хвостом, чтобы Звездное Племя смогло спокойнее пройти к нему в видения, было странно. Я проморгалась, не сразу понимая, где мы находились. Темно... Так темно, будто ночь, но совсем недавно было светло! Настолько, насколько может быть в лесу, конечно, но не кромешная темнота... Я повернулась к родным, с удивлением отмечая, насколько большими теперь казались их зрачки. Такого не было даже в Детской, даже в самую-самую тьмущую ноченьку!

  Или же мне так казалось на впечатлениях.

  - Наконец-то... - Черноклювик казалось уставшей, а я с удивлением обнаружила, что не особо-то и чувствую боль в лапках. Скорее, вымотанность в целом - больно насыщенный день. И ведь он даже не заканчивался. И в сон и правда клонило... Но настороженность гнала его, как кот гонит лисицу в рассказах старейшин. Или Воробушка. Беспощадно, без шанса. Я настороженно озиралась, и:

  - А вы представляете, как хорошо тут можно спрятаться... - Совсем тихо проговорила я, больше будто и под нос себе, будто сама удивленная этой реплике. Пока крутила головой, пока пыталась отличить "право, лево", где что находилось? Проход, откуда тянулся хвост процессии, начал даже слепить... зато остальная тьма - расступилась. Немного, но уже были заметны очертания. Глазки привыкали к такому мраку.

  Воробушек крутился вокруг, точно его ужалила большая полосатая... мышь. Или пчела. Я поняла, что мысли заплетаются, а лапы, хоть и не устали, будто норовят уронить меня на пол. Пол вообще казался запыленным, хотя в ушах звучал ветер... То ли всё еще от рассказов брата, то ли и правда тут был сквозняк, и он напевал уже свои истории. Жуткие. Заунывные. Я попыталась поозираться на взрослых, но морды некоторых из них были еще более... сложные, чем в лагере. Суматоха сменилась каким-то тяжелым молчанием и шепотками. Кто-то и вовсе стоял, будто... лапы вмерзли.

  Я потрясла головой. Знакомое чувство. Но совершенно непонянтое здесь, если дело было и правда тако...

  - Ай, Воробушек! - возмущённо шикнула я на брата, когда тот, внезапно, начал методично врезаться мне куда-то в плечо и бок. До меня не сразу дошло, ой не сразу, чего хотел братец, и еще меньше после этого мне захотелось отходить далеко от взрослых, но котенок был настойчивые, и проще было согласиться. Сил сопротивляться и в обычное время было не то, чтобы много, а сейчас уж... Когда то и дело тянуло зевнуть, сла-а-адко, еще разочек...

  – Так, смотрите. Помните, Горечь Звезд говорила, что пещеры выходят… к логову Мора? – тихо, но восторженно вещал брат. ЯЯ уже слышала эти интонации, и значили они лишь то, что его обладатель намерен попасть в какую-то историю...

  - Я не помню... - всё также тихо, то и дело жмурясь от сонливости, мяукнула в ответ, покачав головой. Я сейчас даже слаба помнила, кто этот Мор, от чьего имени бросало в дрожь. Переход вышел крайне изматывающим, да и когти ужаса постарались. Сейчас отпускало, и сразу же тянуло забиться куда-нибудь под теплый бочок, провалившись в...

  ...

  - Что?.. - Я проснулась мгновенно, округлив глаза, с непониманием смотря на Воробушка. Правда не понимая - о чем он говорил? Как? А, главное, как мы вообще бы поняли, что это Мор? Ведь в глаза его не видели. А некоторые глаза... в общем, Мор был тем последним, что пришлось им увидеть, прежде чем исчезнуть. Одноглазая кошка до сих пор вызывала у меня смешанный чувства, и отнюдь не восторга, как и одноглазый воин.

  - А как... - начала было я, но замолчала. Голова неуверенно втянулась в плечи. Мне не нравилась эта идея, где-то на подсознательном уровне. Но, если честно, пытаться гнуть свою линию у меня выходило еще хуже, чем участвовать в задумках близких. К тому же, я так растерялась, что не могла сообразить, как сформулировать свою мысль, как передать этот вихрь ощущений, обличить их в слова, донести до упрямого донельзя братца.

  С немой надеждой повернулась к Черноклювик, глядя на неё голубыми глазками. У сестры-то наверняка бы получилось... донести до Воробушка, что это очень страшная затея, лучше не надо.

>> переход в отыгрыш

Отредактировано Хрусталёк (2023-06-20 20:01:16)

пц листвы >>

[indent] Отвратительный запах трав, казалось, проследовал его до самых туманных земель. Рябинник все ещё чувствовал его резкий, вяжущий привкус на языке, с раздраженно-уставшим выражением перекатывая в пасти густую слюну. 

[indent] — ..Или их новый предводитель окажется настолько злопамятным, что приманит псов к нашему отряду и трусливо сбежит. А мы окажемся в западне между Двуногими и медведем, — Рябинник бурчал все это с ироничной ухмылкой, пока выслушивал озвучененый план. Конечно, вероятность такого исхода была крайне мала. Не могли же Лиственные оказаться более вероломны и жестоки, чем их соседи? Но подобные размышления об их внезапных союзниках его забавляли. Тем более, что Рябинник самолично успел убедиться, что не все из них такие белые и пушистые, какими кажутся на первый взгляд.

[indent] — Ты доверяешь им? — риторический вопрос. Рябинник, вопреки своей настороженности, продолжал следовать за предводительницей, в сторону племени, пока не менее важная его часть осталась за спиной — в логове чужаков, — постоянно хмуро поглядывая на кошку. Была ли она так уверена в великодушии соседей или просто отчаялась, ища любые доступные способы защитить соплеменников? В конце концов, котята могли бы пожить с племенем в пещере, чтобы у Рябинника сохранился хотя бы призрачный шанс их защитить. Вместо этого приходилось наивно полагаться на честь и совесть Лиственных котов, к тому же пользоваться зависимым положением. Унизительнее не представишь. 

[indent] Когда все трое наконец вошли в сень сосняка, ступив на болота, воитель чуть напрягся, продолжая взглядом выискивать намёки на опасность. Медведь скрылся в лесу, но следов его недавнего присутствия здесь было не счесть. Мысль о том, во что мог превратиться их лагерь, заставила его глухо рыкнуть и впиться когтями в землю.

[indent] К назначенному месту они добрались к заходу луны. Когда впереди показались очертания скал и в морду отчётливо пахнуло запахом племени, Рябинник почувствовал ощутимый прилив сил. Он надеялся, что остальные тоже, но никто из них не проронил больше ни слова. Пещера, о которой ходило множество слухов и  которая завлекала внутрь каждого оруженосца, жаждущего ее исследовать, внешне ничуть не изменилась с тех пор, как он бывал здесь во времена своего ученичества, как сейчас, помня тот роковой день, унёсший жизнь Закатника. Интересно, каково вернуться сюда Озаряющей? А Яросвет? Обеим кошкам пойдёт на пользу столкнуться со страхами своего детства. Рябинник же, ступив во мрак каменного туннеля, почувствовал только исходящий от камня холодок, пустивший по взмокшей шкуре приятную, будоражащую дрожь. Почти как во времена ученичества. «Надеюсь, в этот раз обойдётся без случайных жертв.»

[indent] Узкий проход постепенно расширился, выпуская отряд к племени, где Рябинник смог уверенней расправить плечи и отряхнуться, скользнув взглядом по хаотичным силуэтам.

[indent] Когда предводительница поспешила удостовериться в целости племени у глашатая, Рябинник даже не стал встревать — молча кивнул, не утруждая себя излишней озабоченностью о сохранности каждого соплеменника. Все же марш-бросок через все территории порядком его утомил, и он отошёл, намереваясь воспользоваться заслуженным отдыхом. Горечь Звёзд наверняка захочет сообщить племени о результатах их визита к соседям, а Рябиннику оставалось лишь дождаться следующих распоряжений.

[indent] Подушечки лап неприятно кольнуло, и самец распушился. Голый камень быстро вытягивал тепло, так что стоило ещё и озаботиться поиском мха для подстилок. Приметив свободное местечко в углу пещеры, воитель шагнул было прочь, когда ему наперерез скользнула чья-то миниатюрная фигурка. Янтарные глаза пытливо сверкнули в темноте, наткнувшись на пёструю шерсть Озаряющей.

[indent] — Осторожней, — он рефлекторно взглянул на ужасные шрамы, пересекающие некогда миловидную мордашку воительницы, лишь немного укрытые тенью, и сморщил переносицу в скрытом жесте пренебрежения. — Лучше не отходи от своей домашней подружки, а то, знаешь ли, пещеры коварны, даже зрячие могут потеряться, — небрежное подобие заботы. Голоса вокруг становились активней, и в их назойливом, беспорядочном гуле сложно было упустить новости о пропаже трёх соплеменников. — Удивлен, что ты ещё не побежала их искать. Хоть кто-то в этом племени сохранил остатки рассудка, — Рябинник снисходительно фыркнул и повёл плечом, делая шаг в сторону, чтобы освободить соплеменницу от своего давящего присутствия.

гул голосов быстро доносит до его ушей весть о вернувшемся щетиннике — как и подтверждение, что невесомая и сухоцвет не были обнаружены поблизости лагеря и пещер. тихолап едва морщит нос от досады, разом почувствовав всю бесполезность своих недавних слов, и украдкой смотрит на лиходея, надеясь, что кот не злится на него.

вьюжный — он же вроде учился у рокота звёзд? — не даёт ему внятного ответа на вопрос. хотя не то чтобы тихолап вообще думал, что на него кто-то обратит внимание — что хоть кто-то сможет объяснить ему логику чужих поступков. но тропы, проложенные погибшими и покалеченными, действительно приходят к ним на помощь: может быть, это всё вправду не зря.

тихолап поневоле вспоминает о своём наставнике- бывшем наставнике, но в толкучке не разобрать, насколько близко он может стоять.
спокойнее от этого не становится.

в полумраке едва различишь, кто где идёт, но тихолап безошибочно узнаёт запах горечи звёзд, по инерции кивает на её вопрос — и морщится повторно, почувствовав себя глупо: вряд ли предводительница обратила на это внимание. патруль возвращается уже без котят и королевы — взамен приносит новости из лиственного племени.

тихолап недоверчиво выдыхает: остаться совсем без целителей? даже если туманное племя решит помочь им, омела никак не сможет жить на два лагеря — и это притом, что у неё самой нет ученика. смена власти, лагерь двуногих охотников, план натравить их и медведя друг с другом — тихолап напряжённо вслушивается, вытянув шею, в каждое слово горечи звёзд.

— значит, частокол поведёт патрули только с одной жизнью? — бормочет озадаченно. что, если и с ним что-то случится — до того, как он успеет отправиться к лунному истоку? он уже назначил себе глашатая? если лиственное племя лишится верхушки окончательно, что они будут делать? тихолап негромко вздыхает — от вороха вопросов, на которые ни у кого нет ответа, начала гудеть голова.

горечь звёзд не называет имён — даёт воителям возможность выступить добровольцами. и те сразу откликаются: остролист тут же вызывается отправиться в составе патруля. тихолап не хочет, но всё-таки думает, что будет почти смешно, если он потеряет нового наставника, едва его обретя — и точно смешно, если по итогу придётся вернуться к прежнему.

мысли накатывают нервно, дёргано, впиваются ежиными иголками сквозь кожу. тихолап чувствует себя неуютно в толпе и неопределённости их будущего — ему хочется вернуться в лагерь, забыть об этом всём и беспокоится только о том, чтобы у воронёнка было достаточно мха, который она может украсить перьями и цветами.

определённо, тихолап нисколечко не хочет в этом всём уч-
голос вьюжного выдёргивает его из мыслей — тихолап поднимает на него растерянный взгляд.

— куда? — спрашивает, сначала не поняв. потом вспоминает всех пропавших — не только за сегодня — и с дискомфортом ёрзает на месте, благоразумно умолчав, что те, возможно, устроились получ- тихолап обрывает дурацкие мысли, выравнивает дыхание. о какой ерунде он только думает?

— нет. — отвечает он, погодя, и только затем начинает осознавать затаенный смысл своих же слов. тихолап сконфуженно понимает, что, кажется, вправду уже никуда не сбежит: не под таким взглядом и не с таким тоном, с какими к нему обращается вьюжный. горечь звёзд говорила ему о необходимости повзрослеть — о неизбежности ответственности за свои поступки и решения, которые придётся принимать, хочет тихолап того или нет.

тихолап, честно говоря, всё ещё не горит таким желанием. и он точно не хочет встречаться с медведем. он не герой, не храбрец и не опытный воин, ему бы сейчас вместе с этой гурьбой котят лазить по пещерам и дожидаться возвращения настоящих воителей, которые непременно с этим всем справятся, но-

но.

— я пойду в патруль! — подаёт голос, и слова дерут тихолапу глотку.

тихолап невольно смотрит на воронёнка:
немного растерянно
и самую малость обречённо.

во что он только что ввязался?

Отредактировано Тихолап (2023-06-21 09:10:03)

До того, как Цветение попала в Лес, она и не знала, как много слов для неё будут просто пустым набором звуков, которые вдруг обретут плоть и смысл, нарастят мясо на костях. "Охота", "сражение", "холод", "озеро", "друзья", прочее, прочее; она вроде бы пообвыклась тут жить и не прижимала уши от каждого шороха, но то и дело находились новые пустые места, которые только предстояло наполнить каким-то опытом.

Вот, например, пещеры.

Цветение шла бок о бок рядом с Озаряющей и смотрела на проступающий впереди горный хребет. Само по себе жилище из камня было ей знакомо - жильё её Двуногих, например, было сложено из камня - но то были безопасные, тёплые, обтёсанные, один к одному уложенные камни, а в саду вокруг было не так уж много деревьев, которые были бы ниже жилища. Эти горы были дикими, другого слова и не подберёшь, и отличались от знакомой ей постройки также, как отличается лесной кот - от домашнего. В туннели, разумеется, не проникает солнца, и Цветение уже ощущала ту дрожь, которая будет от перепада температуры, от разница между тёплым днём снаружи и стылым воздухом внутри. Группа котов растянулась вереницей и когда Цветение поглядывала назад, ей казалось, что она видит светлый мех Ледошёрстки. Это её успокаивало. В последние дни, когда на неё обрушилось горе, она совсем не находила времени как следует поговорить со второй дочерью - теперь единственной дочерью - и чувствовала вину за это. Цветение положила себе непременно сделать это, когда они доберутся и устроятся. Ей было плохо, но ведь не только Цветение потеряла дочь, ещё и Ледошёрстка потеряла сестру. А она даже не удосужилась толком с ней поговорить...

Ладно. Надо только добраться.

Гора выросла перед ними. В долине лежала прохладная тень, которая отзывалась на вкус и запах уже ушедшими холодами. Первые коты уже исчезли в тёмном провале, как в воду окунулись. Цветение распушила густую шерсть и глянула на Озаряющую - как она там? - и встретила её напряжённый взгляд. Подруга остановилась и смотрела на вход в пещеру со смесью безысходности и страха, как казалось Цветение. Её наполовину изуродованная мордочка (причина постоянной тихой печали Цветение, для которой уродование прекрасного всякий раз было личной трагедией) была искажена таким выражением, что Цветение как будто очнулась ото сна.

- Ну что ты, милая? Конечно сможешь. Мне тоже страшно...

(и это не было ложью)

- ...но нам как будто некуда деться. Давай, иди ко мне поближе.

Цветение, опережая просьбу, прижалась к Озаряющей мягким боком и кинула на пещеры оценивающий взгляд. Они были уже не так далеко и она чувствовала, чем пахли внутренности гор; примерно тем же, чем она и ожидала - сыростью, затхлостью и ещё каким-то запахом, который заставлял шерсть на её спине встать дыбом от затылка до кончика хвоста - влажный, жирный, густой запах...

(могильной земли)

...который напоминал о погребении.

Цветение глубоко вздохнула и нежно улыбнулась Озаряющей. Это было не так просто. Она ощущала, как у неё подрагивают все мышцы морды, мелко дёргаются усы.

- Сколько тебе нужно, - шепнула она подруге. - Давай, я держу тебя. Пойдём. Вот тут сейчас будет камень... осторожнее, не споткнись...

("стоит ли тебе, Картошка, кого-то вести? ты ведь знаешь, чем это заканчивается")

- А здесь сейчас вроде как порожек... полпути уже позади, мы молодцы.

Так, мелкими шагами, они наконец оказались под каменным сводом и тёмное нутро пещеры обдало Цветение ожидаемым холодом; но наличие других котов, их голоса, запах и дыхание наполняли сыроватый воздух теплом. Озаряющая присела и Цветение устроилась рядом с ней. Ей не нравилось в пещере: было похоже, будто её запихнули в коробку, в которой когда-то, в прошлой жизни, её возили к Доктору. Однако она старалась не показывать этого и только сдержанно мурчала в надежде, что Озаряющая это почувствует.

Короткий чужой оклик и подруга вдруг поднялась на лапы. Цветение посмотрела на неё неожиданно потерянно, но лишь кивнула. Она так привыкла постоянно быть рядом с подругой в последние дни, что сейчас сразу почувствовала себя брошенной. Но если задуматься, дело было совсем не в Озаряющей.

- Конечно, - эхом откликнулась она ей вслед и проводила взглядом. Рядом с Озаряющей вдруг оказался Рябинник и Цветение хорошо услышала его слова; внутри зацарапало, но не оттого, что он сказал про "домашнюю подружку" - ей захотелось вдруг потребовать, чтобы Рябинник не приставал к Озаряющей и она была готова это сделать, но почувствовала себя слишком усталой, чтобы устраивать неожиданный скандал и тревожить и без того нервных сейчас соплеменников. Рябинник напоминал ей Сумрака: своими манерами, своей сладковатой речью свысока. А Сумрак, если хорошенько подумать, не заслуживал особого внимания. Цветение отвернулась.

Она бросила взгляд на вход в пещеру, потом, рассеянный - на собравшихся в пещере соплеменников и вдруг скверное понимание озарило её: она видела Ледошёрстку в лесу... нет, ей показалось, что она видела Ледошёрстку в лесу, но сейчас её тут не было. Цветение резко поднялась на лапы и ещё раз тревожным взглядом прошлась по всем, принюхалась в попытке учуять родной запах - но нет, её тут не было. Может быть, она просто была ещё среди тех, кто не дошёл.

Может быть.

- Ледошёрстка? - напряженно окликнула она в глубину пещеры.

Отредактировано Цветение (2023-06-21 19:39:34)