[indent] Он знал, что услышит, жаждал увидеть этот проблеск негодования в ее глазах, и одновременно отрекался от своей причастности к этой внезапно перемене. Плещущее золото не позволяло сомневаться: ему удалось задеть ее за живое. Почти не дрогнув ни мускулом, Щетинник только глубже впился когтями в снег, оставаясь на месте и продолжая раздувать участившимся дыханием массивную грудь. Мог видеть, как дрожит ее тело от переполнявших ее эмоций — эта кошка была горазда их накапливать, даже не догадываясь, какую разрушающую силу они могли собой нести.

[indent] Последовал жесткий, бескомпромиссный выпад. Напряженно скованные в застывшем состоянии, бугристые мышцы пронзила волна дрожи, заставляя Щетинника рефлекторно дернуться, резко вырывая когти из мерзлой почвы, но не отступить. Остатки гордости или извращенное принятие неизбежного?

[indent] Щетинник сам не заметил, как пошатнулся и резко осел, придавленный к земле. Когти предводительницы глубоко вонзились в его шкуру, едва ли не доставая до костей, и он, хрипло рыкнув и непроизвольно дернувшись в стальном хвате, почувствовал жжение в заново распоротых ранах. Боль отрезвляла, заставляя напрячься — будто, чтобы отразить удар, но самец не шелохнулся; сквозь разбуженные инстинкты дробящего в висках пульса едва различал угрожающее рычание, сощурив янтарный взгляд и дернув губой в беззвучной усмешке.

[indent] — Я бы предпочел сдохнуть в муках, зная, что отдал жизнь за свою предводительницу, чем принял бы их циничные дары, — даже если бы это сулило обещания десятки возможностей увидеть ее снова.

[indent] Щетинник чувствовал нарастающую в теле бессильную дрожь —  его нутро расшатывало, как многовековую сосну под шквалистыми ветром Голых Деревьев, — и он, словно обезумевший в этом бесконечном цикле трагедий и собственной погоней в жажде контроля над каждой из них, цеплялся за любую возможность найти опору — надеялся? — что Горечь образумится и поможет ему понять, но она оставалась непреклонна. Продолжала говорить что-то про звёзды, — для него давно мертвые, — про жертвы, про какой-то выбор, которого у него на самом деле никогда не было. Доверять своей предводительнице Щетинник обязался с самого начала, был готов следовать за ней — добровольно, искренне, почти безоговорочно. Но не становиться средством достижения целей высшей меры правосудия — или его жалкого подобия.

[indent] Высвободившись из цепкой хватки, Щетинник не ощутил облегчения; он закашлялся, захрипел, пытаясь подняться и не поморщиться от тупой боли, стрельнувшей в плече. Вновь столкнувшись с прищуром пары глаз, воин чутко различал вибрации ее угрожающее клокочущего тона, медленно понижающегося и надламывающегося где-то на уровне связок, и, будто в контраст колебанию дрогнувших собственным несогласием век, услышанным удивлен не был, лишь угрюмо лязгнул зубами, сглатывая слюну, словно в этот момент воображение прокручивало моменты кровавой расплаты, а челюсти неистово вибрировали от желания вонзиться в горячую медвежью плоть.

[indent] — Я обещал быть рядом с тобой, — Щетинник медленно приподнимает тяжелый подбородок, с нажимом заглядывая в заманчивый отблеск золотистой радужки: ещё сверкающие отголосками былой ярости, ее глаза кажутся другими. — Поддерживал тебя, несмотря на осуждение и недоверие племени. И никогда не ставил кровь в укор твоим поступкам. Думал, я заслужил быть просвещенным в твои тайны. Даже такие жестокие, — рокочущий тон режет тишину, заглушая шелест воющего ветра.

[indent] — Впрочем, возможно, мое присутствие в твоей жизни было мною слишком переоценено, — жесткий изгиб губ выглядит неестественным и сухим, короткая усмешка почти не задевает черты грубой, обезображенной шрамами, морды.

[indent] Минуты откровений повисают разряженным воздухом, опутывая шкуры липкой паутиной сомнений. Все сказанное и услышанное враз отрезвляет, сводя необходимость продолжения диалога к минимуму. Щетинник, все ещё не избавившись от переменчивых ощущений, продолжает смотреть в глаза напротив, видя в них отражение знакомой, но сейчас как будто вымученной, уверенности: на ее долю действительно выпало слишком много испытаний, и опровергать этот факт он не мог.

[indent] В голове ещё был свеж тот разговор, когда он пытался донести до неё свои мысли в надежде оградить от тотального саморазрушения, грозящего падением в пропасть под тяжестью давящей вины. Навязчивая паранойя слишком прочно засела в мыслях, то и дело порываясь наружу: давил, требовал, ожесточаясь при малейшем намеке на близость — просто не мог делать иначе, — и ему даже в голову не приходило, что ей могла быть эта помощь в тягость. Только ли потому, что она не могла ее себе позволить?

[indent] — Я не Тенепляс, которому ты будешь рассказывать сказки про благие намерения Звёздных Предков и он будет в это верить. Он — твой глашатай, и вы можете интерпретировать с ним тайные послания как угодно, но будь добра, ставить меня в известность. Всего, что касается судьбы племени. И твоей, — подчеркивает он ровным сухим голосом, отстранившись, поворачивается спиной, обозначая разговор оконченным.

[indent] Янтарь стекленеет в угрюмом сосредоточении, но осадок от разговора прочно оседает на корне языка — не впервые, но будто бы в новизну, что-то отзывается внутри. Ощущение кажется столь неоднозначным, при этом не теряет первоначальной ценности — добирается до сердца, прочерчивая новой трещиной ребра.

[indent] — Я поохочусь в одиночестве, — и, глухо рыкнув от натуги, напрягает мышцы, перед тем как сдвинуться с места, скрываясь среди сосняка.

Отредактировано Щетинник (2023-04-07 23:22:01)

<< гл. поляна

[indent]Разойдясь с братом вскоре, как мы вошли  в лес, но обещая не расходиться в пределах определенного радиуса, двинулась каждый на свой клочок в поисках добычи. Я понимал, что, возможно, поторопился с выходом на охоту, ведь стоило отлежаться, но совесть не позволяла просто прозевать без дела. Спать мне уже не удавалось. А просить у Омелы маковые зерна для сна - хотелось еще меньше. И так было видно, сколько припасов осталось у кошки. И видно, как она устала.

[indent]Хотя властвование Мора было окончено, лес всё еще жил настороженно, едва дыша и прислушиваясь к малейшему шороху. Я тоже старался держать ушки на макушке, оглядываясь по сторонам, но ничего не мог обнаружить. Буквально. Ни следов мышей, ни достаточно близких трелей птиц.

[indent]- Гадство какое. Ну лаадно... - Ворча под нос, я двинулся еще дальше, по пути на одном из деревьев оставляя метки от когтей и потершись о него телом. Шерстинки засели в коре дерева, указывая более точное направление, если Падуб вдруг решил вернуться и не обнаружит меня в условно условленном месте. А я, стараясь не отвлекаться на покалывание в боку при ходьбе, двинулся дальше, принюхиваясь.

[indent]Но. Пусто.

[indent]"Чтоб его, дичь совсем переумирала что ли у себя же в норах?" Можно было представить, ведь в пещеры мы забились не хуже мышей в свои укрытия. И это подбешивало, но мысль о том, что медведь таки мертв, немного успокаивала и отрезвляла. И всё же, внимание распылялось то на одно, то на другое, от чего заметить и без того притихшую добычу было сложно.

[indent]Но сдаваться я так просто не собирался.

[indent]Где-то по верху бегали белки, и я, задрав голову, сощурился, заметив опадающие хвоинки с деревьев. Эти шкодницы часто сновали внизу в поисках припасов, или же в попытке их упрятать, но сейчас, похоже, у них были другие заботы - гоняться друг за другом. А я, задумавшись, смотрел на их игру.

[indent]"Чисто теоретически, возможно ли приманить добычу? Им же тоже что-то есть надо - откажутся ли они от семян или орехов, что лежат в свободном доступе на виду? Или не настолько глупые?" Я вздохнул. "Да и запах бы как-то перебивать. Вылизывания, конечно, хорошо, но полностью не смывают."

[indent]Вспомнилась Ежевичка. За ней, Невесомая и Сухоцвет, что так и не появились дома. Горечь сжала сердце и горло стальной хваткой. Пытался вспомнить, как использовалась маскировка от противников, можно ли применить это на охоте (да наверняка можно, елки и палки), а в итоге... Пригрустил.

попытка обнаружения Зимородка - провал (1/3)

Отредактировано Остролист (2023-08-02 17:52:10)

[indent]Лес укутала настораживающая тишина, но она очень быстро рассеялась. голосом. И еще. И вторым... Кажется, переполоха не случилось, и я положил птицу на землю.

[indent]"Ну хорошо. И перышки красивые." Я улыбнулся, глядя на добычу, а потом... вдруг наклонился носом в мёртвой птахе. "Спасибо за твою жизнь. Хорошего тебе пути."

[indent]Это было так... несвойственно. Обычно как-то забывалось, а ведь охота ради азарта была запрещена просто из соображений разумных. А когда-то, ходили легенды, что за удачную охоту благодарили Звездное племя. Я не знал, насколько предки причастны к этому... Ведь и раньше охотились, и всё получалось. Но жизнь была потеряна, чтобы накормить, продлить другие. И вот это было фактом.

[indent]После гибели стольких соплеменников за короткий срок... Да и предводителя Листвы. Находили и подобные мысли.

[indent]"Ну ладно." Я поспешно спрятал птицу в кустах, чуть прикрыв хвоей. "Что дальше?"

[indent]Двинувшись вперед, уже более сконцентрированный, приоткрыв пасть и пропуская воздух через все обонятельные рецепторы, я быстро уловил еще один запах. Теперь уже запах выдал местоположение добычи, подувший ветерок услужливо подсказал, куда двигаться дальше, и насколько настороженным следует стать. Что я и сделал, немного пригнувшись, смягкая поступь кошачьих лап больше, чем обычно при ходьбе.

[indent]Выглянув из-за дерева, я заметил еще одну птицу. На сей раз сойка сидела на ветке, низко склонившейся к земле, перебирала лапами и, то и дело, выдавала требовательную трель. но самое главное было то, что ветер дул в мою сторону. Слабый, в лесу вообще сильных порывов было не дождаться. Но этого хватало. А вот голове добычи была повернута напротив, в мою сторону. Что усложняло задачу.

[indent]"Это мне и сзади не подойти - почувствует, и спереди - увидит. Зараза... Ну ладно." Я двинулся по дуге, стараясь скрываться за зарослями и створами, то и дело пригибаясь к земле на совсем уж открытых местах. Мне везло до последнего, пока... Ветерок, до того иногда появляющийся на горизонте, не явился снова.

[indent]Уже задув мне в спину как раз в сторону птицы.

[indent]"Вот зараза!" Да, птицы с обонянием не слишком дружили. Но и расстояния было еще слишком большим, чтобы успеть добежать и сцапать сойку до того, как до неё всё же дойдет - "что-то поменялось". А это настороженность, а это кручение головой...

[indent]Это замеченный кошачий силуэт, что несется к тебе с явно одной целью.

[indent]Птица с криком подскочила в воздух, расправляя крылья, оставляя меня с большим, жирным "ничем", заставляя тяжело дыша провожать её взглядом.

[indent]- Проклятье... - Выругался я, цыкнув себе под нос. И, долго не стоя на месте, просто развернулся и пошел обратно к пойманной добыче, решив разворачиваться обратно, чуть взяв дугой дорогу. Может, повезет с чем иным.

***

заметил
провал при поимке

[indent]Дальнейший путь пролегал чуть более шумно. Кажется, глубже в лесу дичь была поувереннее, уже показывались и грызуны, и пробегали ящерки в кустах. Шевелились редкие опавшие листья с кустарников, то дело ветки елей и сосен качались от прыжков. Но всё - далековато, быстро, и лишь трижды удалось заметить и успешно словить здешних жителей.

[indent]Глаза приметили несколько провалов в земле, безошибочно определив по запаху и виду мышиные норы. С ними же и шевеление, вынудив тут же насторожиться. Птица на время была отложена в сторону, а я прокрался к норам, засев у одних из них на верхушке. Чтобы выбегающий житель не увидел меня сразу, а когда увидел - было бы поздно.

[indent]И принялся выжидать. Копошение доносилось до ушей - кажется, грызуны были необычайно заняты чем-то у себя дома. Но прождать время, чтобы понять, есть ли смысл тратиться на мелкую дичь, стоило, особенно когда шум начал становиться громче и быстрее. Застыл, и я вместе с ним насторожился, снова вжавшись к земле, а глаза округлились до двух бездонных лужиц.

[indent]Миг, и мышка решается выбежать наружу, чтобы добраться до другой норы напротив.

[indent]Второй, и кошачья лапа прихлопывает незадачливую хвостатую. Третий, и укус быстро умерщвляет поднявшую панику, ощутившую желание жить, добычу.

[indent]- Уж прости, -  усмехнулся я, подхватывая мышь и возвращаясь к птице. Подхватил уже обе добычи и двинулся дальше, оставляя немного осиротевшую семью в покое. Не было смысла ждать еще. Слишком долго, и охота на весь день не входила в мои планы.

[indent]Дальнейшее продвижение остановил шум сверху. Маленькие коготки царапали дерево, цепляясь за кору, и бегая туда-сюда. Те же это были белки или другие - было сложно понять.  Рыжие, чуть ржавые, негодницы с пушистыми хвостами стремились, как одуревшие, вниз. Взрослые, крупные, явно наевшиеся за сезон Зеленых Листьев, не жалующиеся на отсутствие припасов. Но ругань на их языке была так отчетлива слышна, как и попытки цапнуть одну другую за хвост, что вызывала само собой напрашивающийся вывод.

[indent]"Соперничают. Вот жадюги." Я хмыкнул, аккуратно складируя прошлую добычу и снова принял охотничью стойку. Пока было не понятно, куда колючки под хвостом занесут обе враждующие стороны. Может, они и играли, но злобный треск казался уж слишком не наигранным. А опыт подсказывал, что играть эти шустрики умеют, как котята, что представляют себя предводителем и вторгшимся чужаком. Я же скрылся за соседним деревом, стараясь держаться близко к тем стволам, по которым скакали ополоумевшие, но не дальше, чем в пределах двух прыжков.

[indent]Не дальше, чем я смог понять, что белки спускаются на землю, а значит я могу выдвигаться вперед.

[indent]В этот раз свезло. Кажется, соперницы - или соперники - настолько не поделили что-то, что забыли обо всем на свете. Охота часто сводилась к везению, невезению, и невнимательности одной из сторон. Искать, выжидать, наблюдать, и выцеплять, если случай предоставляется. Долго где-то нудно. Кролики были интереснее в плане погони. Но, увы. Надолго меня в беготне не хватало. Даже с моей выносливостью.

[indent]Будто мех мешал, перегревался.

[indent]Щелкая зубами и стараясь попасть друг по другу, пушистохвостые почти сцепились друг с дружкой, когда я, прокрадываясь, сократил расстояние до задир. Один прыжок до цели. Осталось выбрать, какую из белок схватить, но вцепившиеся уже в ком не давали мне избрать точно. Я сжал зубы.

[indent]"Ну хорошо, была не была."

[indent]Я сделал еще пару шагов, и прыгнул, выпуская когти, раскидывая лапы. Вцепился в плоть обеих, на одной сжимая лапу и старюсь пригвоздить к земле. Крючки держали дичь надежно, но поры и времени, особенно под её отчаянные попытки выбраться. Вторая... Пискнула разве что единожды. Зубы сомкнулись где-то у основания затылка, отключая беличье сознание от мира навсегда.

[indent]Не наслаждаясь моментом, второй лапой я придавил суетящуюся дичь, уже пытавшуюся меня кусить, лишь бы выбраться на свободу, и смертельным укусом покончил и с ней.

[indent]- Мдя, зря вы, - я выпрямился, глядя на два трупика, и покачал головой.  Что-то хмыкнул себе под нос, вспоминая единые действия двух племен недавно. После подцепил новую дичь, забрал прошлую, и двинулся уже целенаправленно в сторону лагеря. По пути заслышав зов Падуба. Ужа достаточно близко к лагерю, чтобы не перепугать округу кошачьим мявом. И трусцой поспешил к близнецу, с трудом удерживая всю дичь в зубах.

[indent]Травы собрать уже было не судьбой явно. Но, в сути, за ними я и не выбирался.

[indent]С набитой пастью что-то фыркнув в ответ своей копии, я шутливо толкнул его здоровым боком, получив толчок в ответ. Охота у брата тоже задалась, хотя бы временно даруя ощущение, что всё и правда закончилось. Скоро приключения на хвост можно будет искать намеренно. Но всё же не столь тягостные.

>> Главная поляна

Три добычи - поймано успешно

пещеры >>>
[indent] сумрак наперёд предчувствует молчаливое согласие своей бывшей подопечной с его ненавязчивым предложением и старательно пропускает мимо себя едва задетые его собственным вниманием признаки чужого дискомфорта, чужого неуюта от прозвучавшего чуть раньше вопроса. ему отчего-то коротко кажется, что совсем не стоит самостоятельно углубляться в эту неудобную для юной кошки тему и своими лапами раскапывать зарытую не одну луну назад яму костей и останков, и лишь молчаливо хочется верить, что, если только она захочет, сама всё скажет и посвятит черногривого в свои тайны да страхи. сможет довериться тому коту, который однажды уже отверг одно её сердечное признание и, возможно, даже растоптал девичью наивную душу в пережитых пепел прошлого, вынуждая ту неожиданно повзрослеть и изменить своё мировоззрение; лишь поэтому воитель неторопливой тенью соскальзывает следом за трёхцветной в гущу зеленеющего леса, позволяет тонким ветвям местных кустарников ласково коснуться его подтянутых боков и спины и подобно спутнице чуть расправляет широкие плечи.

[indent] — у тебя очень хорошо получается переоценивать свои силы, — негромко отзывается сумрак на самокритичные высказывания соплеменницы о собственных возможностях и надеждах и на несколько быстротечных мгновений задерживает едва задумчивый взгляд на пёстрой собеседнице. — но я тебя понял. ты не обращалась к омеле с вопросом о том, как ты могла бы избавиться от этого?

[indent] если бы воитель умел и вообще знал бы что такое сожаление и сочувствие, он бы сейчас в обязательном порядке мог проникнуться жизненной ситуацией несчастной озаряющей и, быть может, даже предложить ей своё плечо поддержки-жилетки для всех невыплаканных слёз, поддержал её в неожиданном факте практически заметного и ощутимого сироства со стороны младших сестёр, наговорил бы несколько сотен и тысяч воодушевляющих и поддерживающих слов в честь этого памятного ранения... если бы он только умел. но сумрак ничего из этого не знает и ничего из этого не умеет, а потому лишь неспешно, чуть развязно и расслабленно ступает рядом со своей соплеменницей и переодически подёргивает треугольными ушами в её сторону, наблюдает со стороны за её идеальным охотничьим прыжком и с мимолётным одобрение склоняет лобастую голову ближе к широкой грудине.

[indent] — ты нанялась в няньки всем котятам тумана? — вопросительно приподнимает небольшие чёрные брови на неожиданное признание собственной вины, после чего в ответ на ещё более шокирующее откровение с лёгким раздражением поджимает тонкие губы и резко взмахивает пушистым хвостом за своей спиной. — попросилась бы сразу изгнать тебя из племени, что уж там мелочиться? — несдержанно шипит на то, как озаряющая легко и просто смиряется со своей вынужденной участью и так называемой судьбой, и когтями острыми впивается в податливую землю под широкими лапами. — считаешь, что будучи воительницей, ты будешь большей обузой, чем отлёживающие свои бока на солнце старейшины? действительно уверена, что в свои луны не сможешь научиться жить со своим недугом? — отчитывает, как малолетнего ребёнка, трёхцветную кошку и шагами твёрдыми наступает на неё. — где же твоя хвалёная переоценённость самой себя сейчас? где твоё выпрашивание тренировок в таинстве ото всех, когда тебе это действительно нужно?

[indent] выслушивать все эти падающие с чужой едва приоткрывающейся пасти оправдания и наивные попытки защитить себя от рубящей и режущей прямиком по живому правды в какой-то мимолётный миг становится искренне неинтересно, и сумрак в подтверждение этому лишь вопросительно едва приподнимает практически незаметные широком лбу брови. его взгляд, льющийся на вновь взявшую слово трёхцветную соплеменницу, сейчас совсем не напоминающую ту девятилунную смелую юницу, которая решила признаться в чувствах старшему товарищу, сквозь небольшой прищур, по-прежнему серьёзен и напорист, пробиваясь самим собой как можно глубже в девичью душу и сущность; сам монохромный воитель остаётся абсолютно неприступным. безжалостным к чужому смущению, к чужой детской обиде и чужим страданиям, которые не вызывают в нём ни жалость, ни особого желания помочь или спасти из этой засасывающей пучины – только позволить вынести из всего этого самый наибольший урок. так раньше делал гроза, также теперь делает и сам сумрак.

[indent] позволяет озаряющей выговориться до самого конца, до того момента, в который чувства и эмоции уже будет абсолютно невозможно преобразовать в слова и предложения и когда прежний запал, прежний разгорающийся в душе огонь оставит после себя только тлеющие, практически уже затухшие уголки прежнего пережитого. вблизи, практически сталкиваясь из раза в раз то чернявой щекой, то носом с испещрённой несокрытым ничем зарубцевавшимся шрамом мордой, наблюдает внимательно за каждым малейшим изменением чужого настроения и состояния, впитывает в себя подобно губке каждую мимическую морщинку и невольное движение любой клеточки худощавого туловища. ловит самого себя на мысли о том, что ему вдруг стало нравиться осознавать себя жителем чьей-то тени, ассоциировать себя с той темнотой и мглой, что без сомнения хранится в девичьей душе, выступать тем самым бесом-демоном, жизнь чужую отравляющим и портящим, но в то же время открывающим завесу суровой, серой и до болезненного застревания в глотке сухой реальности.

[indent] — в таком случае проще и вовсе уйти из племени, — его голос сквозит надменностью и холодом, когда стальным лезвием секиры безжалостного палача отпускается прямиком на молодую воительницу. ничего не продолжает дальше, замолкает подобно немой рыбе, позволяет ей осознать каждую буковку озвученного слова и проглотить ту до самого сердца, выжидает реакцию. даёт возможность что-либо ответить на столь жёсткое (жестокое?) предложение, но, впрочем,  игнорирует это и следом всё же договаривает свою мысль. — ты так разве не думаешь? раз твоего желания идти вперёд недостаточно, может быть, проще просто остаться на месте, не следуя, как ты говоришь, обузой за развивающимся племенем, — взмахивает пушистым хвостом за своей спиной, обрисовывая окружающий их лес. — мне жаль, что ты так быстро сдалась, озаряющая. и необычно видеть твою эгоистичность из-за этого, пусть ты наверняка и думаешь, что наоборот пытаешься ради племени, — желтизна глаз едва становится теплее, когда голос начинает звучать чуть тише. — я готов тренировать тебя, если ты готова и хочешь учиться жить в своём новом теле.

[indent] Озаряющей абсолютно точно требовался этот жёсткий и жестокий, но отрезвляющий до никогда не испытываемого ранее состояния, пинок, и Сумрак прекрасно догадывался, как можно было бы сделать его максимально эффективно. Весь его характер и вся его натура сама по себе являлась некогда влюбленной в старшего соплеменника пёстрой юнице безвозвратной катапультой куда-то вперёд, во что-то новое и ранее неизведанное, и молодой кот отчего-то порой частенько этим пользовался. Грубил, разрубая всю правду на пополам и позволяя её щёлочному, местами даже отравляющему и ядовитому соку забрызгивать в свежие, ещё не затянувшиеся даже тоненькой корочкой раны, надавливал на самое больное и гниющей, разлагающейся занозой засевшей где-то в плоти, фразами и предложениями, когтями затупившимися царапал нутро. И после наблюдал внимательно, пристально и хищно, также, как занимается этим прямо сейчас, когда пасть трёхцветной собеседницы открывается вдруг в противоречащем ему слове.

[indent] Когда чужой голос (не)ожиданно принимается извергать из себя десятки вопросов, которые, быть может, толком даже не требуют ответа, когда содрогается в голосовых связках некая ещё только проклёвывающаяся твёрдость мысли и уверенность девичьей речи, когда желанным результатом отображается пусть уже не в таком идеальном, как было раньше, но по-прежнему по-детски чуть наивном и оттого невольно привлекающем взгляде нынче уже одного цветастого глаза. Сумрак молчит всё то время, пока молодая кошка издаёт хотя бы малейший звук, не торопится перебить её своим прохладным, железом да сталью отдающим голосом или каким выбивающимся из их эмоционального диалога действием, выжидает и позволяет юнице уже в который раз за всю эту вылазку высказаться, обрушиться на него нескончаемым водопадом и пропитать предложениями всю его длинную черняво-серую шкуру. Вопросы, впрочем, задаваемые Озаряющей, невольно оседают где-то в голове ненавязчивым, но тягучим и липким илом, вынуждая отложить те на более поздний промежуток времени и вернуться к рассуждения о них тогда, когда он освободится. Когда вновь останется один на один со своими чувствами и эмоциями.

[indent] — Вот и молодец. Приступаем к тренировкам с рассвета, — только и распоряжается кот в ответ на всю ту прозвучавшую несколько мгновений назад тираду и разворачивается в обратную к пещерам, откуда они не так давно выбрались, сторону. — И постарайся не просыпаться, иначе тебя будет ждать отработка, — добавляет негромко с беззлобной усмешкой сквозь буквы и слова и взмахом пушистого хвоста предлагает следовать за собой, протискиваясь широкими плечами между папоротниковых зарослей.
>>> пещеры >>> главная поляна

<<ущелье <<гл. поляна (номинально)

[indent] Минувший лагерь, оставленная на бережную опеку Озаряющая, вздох и острая необходимость пойти и проветриться. Одному. Клокотание унять в грудной клетке, унять тревогу, унять желание что-нибудь подрать с психоза. Избавление от пернатой тушки - наконец-то. И быстрый "юрк" в лесную чащу, стоит дослушать до конца вести со Скалы Собраний.

[indent] Надо же.... Котята. У Горечи Звезд." Еще одна весть. Переварить, ох срочно переварить всё требуется. Уши то и дело подрагивают - идет ли кто следом? Нет, не идет, или не дает знать, что идет, по в сердце что-то недовольно вьется и бурчит. "Что-то"... Ой, да понятно, что, и потому мысленно махаю лапой, продолжая путь по заснеженным тропам. Хочется унять рой в голове, ведь зацепиться за что-то одно в нём - тяжко.

[indent] Хотя, цепляться вообще не хочется. Не сейчас, ну хотя бы немного... И как спасение, трель птичья, что заставляет остановиться, глаза синие - поднять, уставившись в беззаботную (для этой-то поры?) птаху (больная, не иначе), что поем песню (поет красиво, ничего не скажешь).

[indent] Выдохнув под нос, выпуская из ноздрей облачко морозное, я пригнулся. Пригнулся и поспешил скрыться с глаз увлеченной пичужки, обогнуть её насест, обогнуть и сзади забраться на дерево, подобраться к суку, где трещала горлодралка. Тихо, осторожно, с удовольствием ощущая ноющую боль в пальцах, когда приходится бороться с притяжением. Расширив зрачки и медленно подбираться ближе, на допустимое расстояние, по ветке, по суку, не отходя далеко от ствола, пользуясь безветрием и заснеженностью в воздухе.

[indent] Снега уже много.

[indent] Падения можно и не бояться.

[indent] Главное - Поймать.

[indent] Прыжок желается быстро, резко, и взмывающую в воздух было птицу одна лапа беспощадно бьет вниз, сбивая с намеченной траектории. Туда, где клацнули зубы, немилосердно впиваясь в теплую плоть, пока собственное тело летит вниз... И ухается в сугроб.

[indent] Там и остается. Пока я, вздохнув, выпускаю мертвое тельце из пасти, и смотрю наверх, на медленно кружащиеся снежинки, что кружатся и оседают на землю...

[indent] "А жизнь - продолжается, вопреки всему..." Я глухо хмыкнул под нос. Вровень с появляющимся силуэтом над собою.

[indent] - Хорошо лежишь? - Раздается от брата, нависшим мордой над моею головой.

[indent] - За-ме-ча-тель-но, - отчеканил я, и метнул пригоршню снега в лукавые глаза близнеца. Не попал. Не удивительно. Не старался.

[indent] - Пошли, пока не отморозил себе что-нибудь, пуховый ты клубок, - Раздается в ответ уже где-то подальше. А я, пробурчав - "Зануда", - поднимаюсь, отряхиваюсь. У брата под лапами уже пара тушек. Успел где-то урвать, глядите-ка какой мастер. Хех.

[indent] Переговариваясь тихо сквозь забитые пасти на пути домой, шествуя скорее прогулочным шагом, нежели торопливым, обсуждая последние вести и события, внезапно замираем оба, услышав хлопанье крыльев. Синхронно поворачивая голову, навострив уши, обнаруживая красное пятно среди этой снежной круговерти. Но я пригибаюсь первым, а брат решает не мешать охоте, замерев где замер и просто наблюдая. Сторожа улов, пока я, крадучесь, на полусогнутых, двигаюсь к пичуге.

[indent] "Снегирь, что ли?" Удается подобраться совсем близко, вот совсем-совсем, от чего птаху практически снятьс сучка коряги удается. Быстро, без лишнего шума, по пути понимая: "Не, не снегирь. Ну и жаба с тобою."

[indent] - Чисто, - Удовлетворительно хмыкает близнец, от чего я шутливо кланяюсь, пока возвращаюсь к нему обратно. Остается лишь подобрать добычу и дотопать до лагеря, пополнив кучу с едой.

>> гл. поляна

<<< -------- Главная поляна

[indent] его попросили не нагружать сильно лапу, поскольку любое дополнительное усилие могло свести на «нет» все попытки морозца - он, оказывается, стал учеником целителя - привести взгорье в порядок после всего того, что ему пришлось пережить. сухим чужим голосом оруженосец пообещал быть аккуратнее, оставляя светолапа в надёжных лапах травников; но никак не смог отказать в предложении отправиться на охоту. он яро чувствовал свою бесполезность - не лучший воитель, даже не ученик целителя, беззвёздная и вовсе занималась больше делами племени - тут осуждать просто было бы неправильно и несправедливо - но взгорье изо всех сил хотел показать, что он хоть кому-то нужен и хоть что-то умеет в своей жизни делать. хотя бы вот, просто банально попытаться прокормить своё племя, которое умудрилось за одну ночь потерять больше, чем просто дом.

[indent] - будем считать, что в порядке, - сведя брови к переносице, негромко отозвался взгорье, рассматривая оказавшегося рядом друга. тот вызвался проводить их на охотничьи угодья своего родного племени, неожиданно став главой маленького патруля, несмотря на то что рядом с ними шагала пятнистая лилия. глашатая тоже выглядела не лучшим образом, как и всё лиственное племя, и невольно взгорье задался вопросом, сколько из туманных котов сейчас испытывают жалость к своим пострадавшим соседям. тигролов несколько раз оговаривался, что непримиримая борьба, которая разразилась между племенами во время правления рокота звёзд, наставила многие поколения туманных и лиственных котов друг против друга; но теперь вот одно племя - и второе, новое, - посреди ночи оказались рядом, подставляя плечо помощи и даже предлагая свои лагеря и своих целителей для пострадавших.

[indent] - угольник, - черногривый ученик чуть склонил голову в поклоне, поздравляя старого друга с новым именем и званием. вряд ли угольник задумывался о том, что лиственные коты теперь ему лично что-то должны; он с искренним беспокойством просил их быть осторожнее и не напрягать свои залеченные раны и травмы, и, казалось, готов был вообще приложить все свои силы, чтобы лично наполнить кучу с добычей для потерявшего дом племени. взгорью было приятно находится рядом со своим ровесником, невольно ему вспоминалось детство и присутствие поднебесной в этих воспоминаниях; но вот пятнистая глашатая как будто умудрялась молчаливо одёргивать ему мысли и напоминать о том, что сильно надеяться на туманных воителей не стоит.

[indent] - а я стал учеником беззвёздной как взгорье, - он старался поддерживать темп угольника, понимая задним числом, что тот тоже подстраивал шаг под своих лиственных сопровождающих. чуть наклонившись к уху ученика и снизив голос, чтобы до лилии могли долететь лишь обрывки звуков, молодой кот прошептал:

[indent] - я обещал подарить тебе камушек при нашей следующей встрече. видимо, моё обещание пока откладывается. извини.

[indent] взгорье останавливается, когда угольник припадает к земле, мастерски мимикрируя под снежный сугроб. оборачивается на лилию на мгновение, тянет носом и пастью воздух вокруг. стылый холод, взметённые в воздух снежинки, запах птицы, которую выслеживает туманный ученик. ничем больше. искоса вновь поглядывает на глашатаю, проверяя, успешен ли её поиск, и слышит мягкий звук впечатавшихся в снег лап - угольник блестяще и мастерски уложил горихвостку, наскоро присыпая теперь яркое тельце снегом.

[indent] повёл ухом, подходя к угольнику ближе, присаживаясь ненадолго, чтобы уменьшить напряжение в лапах. вопрос был хорош, но вряд ли взгорье сам до конца представлял, что именно произошло с лиственным лагерем.

[indent] - мы спали в своих палатках, когда раздался крик тигролова. мне кажется, отчасти я почувствовал, что земля и стены палатки трясутся, чуть раньше, чем дозорные подняли тревогу, но всё равно никто не успел ничего сделать и понять, что происходит. когда мы с туманностью пытались выбраться из палатки целителя, нас завалило сверху тем, что и было этой палаткой - камнем, деревом, снегом, - взгорье нахмурился, вспомнив про то, как своевольно, без указаний целителей, рассвет забрал с собой сестру разбирать завалы в лагере. - у меня нет объяснений тому, что произошло. только лишь, - «что это кара звёзд за что-то лиственного племени», - всего лишь покачал головой вместо того, чтобы продолжить и высказать свои мысли вслух.

[indent] - а почему у омелы два ученика? морозец не показался мне сильно счастливым, пока пытался понять, что случилось у меня с лапой, - в ответ поинтересовался лиственный ученик.

[indent] Губы тянутся вверх в улыбке: не каждому даётся шанс стать учеником самого предводителя, и Угольник, честно сказать, был рад за своего соседского товарища. Перед ним был не тот маленький котёнок, потерявший мать и какую-то часть себя, но уже повзрослевший оруженосец, и на мгновение Угольник задумывается: он тоже выглядит иначе? Не столько физически, ведь каждый рано или поздно взрослеет, сколько морально.

[indent] Он коротко кивает, глядя на собеседника с пониманием, и отзывается негромким:

[indent] - Ничего страшного. А я вот нашёл те самые камушки, которые похожи на вас. Они остались в лагере, спрятал их под постилкой, чтобы никто не утащил, — усмехается, вильнув хвостом, и перевод взгляд на Лилию, что отвечает ему таким же поздравлением.

[indent] И вправду. Он ведь уже больше половины пути, а значит впереди — новое имя, новая должность и новые обязанности. Казалось, словно ещё вчера они вместе с Морозушкой удирали из детской на главную поляну, путаясь под лапами взрослых, а сегодня он нещадно тренируется и охотится для племени, пока Морозец разбирает и изучает травы.

[indent] Он не был из тех, кто мечтал поскорее вырасти: понимал, что дальше — тяжелее и сложнее, и пока у него был шанс просто наслаждаться беззаботной воинской жизнью, пользовался этим как мог, оставляя свою серьёзность на потом.

[indent] Рассказ Взгорья кажется ненастоящим: Угольнику сложно поверить, что нечто может так просто, за всего лишь мгновение разрушить целый лагерь, лишая всё племя крова, но слова лиственной глашатой ясно дают понять, что это не сон и не выдуманная кем-то легенда из прошлого, а суровая и даже жуткая реальность.

[indent] Угольник дёргает ухом, словно поёжившись, и опускает глаза под лапы.

[indent] — Мне жаль, что с вами это случилось, — в его представлении никто не заслуживает переживать такие колоссальные потери. — но я рад, что хотя бы на время вам будет где пережить случившееся.

[indent] И хотя далеко не все разделяли его мнение, Угольник осознавал и то, что лишаться дома, пожалуй, тяжелее всего, и искренне хотел оказать хоть какую-то помощь и поддержку. Всё-таки даже закон говорит сплотиться племенам в минуты общей опасности.

[indent] Вопрос о Морозце застаёт его врасплох: Угольник и сам видел, что обучение идёт у него с трудом, словно каждый раз брат пересиливает себя. Он перестал быть громким и шумным, всё чаще хмурится и ворчит, напоминая в этом Крапивку, и чёрный оруженосец сам не до конца осознавал причину, хотя в глубине души и подозревал в чём действительно дело.

[indent] — Звёздные предки указали на моих братьев, ещё когда мы только появились на свет, — так, по крайней мере, ему говорили. — Морозцу просто непривычно. Он так грезил стать сильным воителем, но судьба повела его по другому пути. Думаю, он не до конца с этим свыкся, и ему нужно для этого время, — если бы Угольник попросил Омелу — она бы его отпустила? Значит ли это, что он пойдёт против самих предков? Угольник коротко хмурится, поджимая губы, и встряхивает головой. — давайте пойдём чуть подальше?

[indent] Снег хрустит под лапами, а ветер становится всё сильнее с каждой минутой, но даже они не могут отвлечь от главной цели. Очень скоро Угольник вновь улавливает запах птицы, определяя её местоположение, и в этот раз кивает Лилии и Взгорью, приготавливаясь к охоте. Он осторожно двигается вперёд, подбираясь как можно ближе, и дожидается, пока его спутники занимают свои позиции, после чего по команде бросается вперёд, спугивая птицу из укрытия и открывая возможность Взгорью и Лилии нанести удар.

[indent] Как только птица оказывается повержена, Угольник с довольным видом вскидывает голову.

[indent] — Получилось! — он разглядывает крапчатое оперение кукушки, переминаясь с лапы на лапу. — ой, вам же нужны травы! Багульнице наверняка нечем вас лечить, — при упоминании белой кошки вдоль хребта пройдёт небольшой холодок. — я видел по дороге сюда некоторые растения, которые мне показал Крапивка, — и, направившись к ним, вскоре принимается осторожно собирать найденное. — отдадите это Багульнице, хорошо? — сам он, честно говоря, не слишком хотел лишний раз контактировать с ней, до сих пор помня небольшой инцидент из детства.

>> гп листвы >> гп тумана (номинально)

     
     — Мерзавцы. Лисьи душонки! — уши Туманности яростно трепещут, то прижимаясь, то вставая торчком. Шерсть на загривке всклокочена, плечи ходят ходуном, пока она переставляет лапы в широком шаге, позабыв о неуклюжести тощих конечностей. — Вывести всех в лес и выпороть крапивой, — она приостановилась, вспомнив какой нынче сезон, и досадливо зарычала себе под нос: — Сосульками. Поколотить их сосульками.

     Небольшая история преображения Туманности стартовала с момента, когда она доковыляла до лагеря племени Тумана. Желание попросить бросить её, оставив волкам, почти достигло своего пика, и от долгожданного окончания перехода она едва не выронила из пасти собранные травы, позволив себе вздох облегчения. Сложив результат своих сборов вместе с остальными, Туманность растерянно оглянулась, пытаясь понять, куда ей теперь идти. Незнакомый лагерь, по которому бродили и свои, и чужие, показался чересчур большим и незнакомым, чтобы в нем сориентироваться. Она положилась на то, что Рассвет найдёт для неё какого-нибудь целителя, и даже приготовилась к тому, чтобы быть вежливой и обходительной. Внезапное «палку в рот» от юного лекаря и стремительное развитие последующих событий выбили Туманность из колеи. Когда лапу в первый раз пронзила боль, она ещё держалась , но на второй самообладание покинуло её, и Туманность занесла палку над головой Крапивки. По воле случая, кто-то из воинов поблизости оказался обладателем хорошей реакции, и схватил кончик палки прежде, чем Туманность пустила её в ход.

     Окончательного исцеления в лапах Омелы она не запомнила, находясь в болезненной дымке после предыдущего сеанса мануальной терапии. Озверелый взгляд при повисшей в уголках губ пене говорил о том, что лекарские неудачи соседей Туманность запомнила лучше, чем их доброту. Оставаться в лагере она наотрез отказалась, даже понимая, что потеряет тем самым общество дорогих братьев.

     — Лягушачий помёт им в подстилки, — продолжала негодовать Туманность, вышагивая за Рассветом к их новому (временному?) лагерю, который должен был располагаться в лесу. Она понятия не имела, где именно. Возможно, на правах первопроходцев они сами выберут, где им теперь обитать? Туманность выдохнула с пониманием, что бешенство её отпускает. Впрочем, не сразу и не до конца.
— Ты что-нибудь знаешь об их лесе? Может, они разрешили нам остаться здесь в надежде, что всех недовольных сожрут лисы?
Туманность нахмурилась и подозрительно взглянула в гущу ветвей, задумываясь над тем, кто ещё может обитать в краях, не заселенных тигроловами.

     Где-то там, за массивами деревьев и буграми холмов, вместе с разрушенным лагерем и погребенным под завалами плюшевым котиком осталось, вестимо, и её хладнокровие. Клубок растравленных нервов, едва начавший остывать, затлел от неосторожной фразы. Наверняка то произошло бы в любом случае — после раскрученной в чужом лагере лапы у Туманности почти всё вызывало раздражение, в том числе снег, через который приходилось пробираться. В один момент ей даже захотелось пнуть Рассвета, чтобы тот по инерции прошел вперед, не ставя высоко лапы, и она могла отдохнуть, ступив несколько шагов по образовавшейся колее. Она, впрочем, вовремя остановилась, напомнив себе, что всё ещё не настолько плохо, чтобы распускать лапы.

     — Я начинаю жалеть, что ты не выломал сустав, когда бился о те камни, — «ого, всё-таки что-то запомнила, пока тебя чинили?» Туманность сжала губы. Ей захотелось, чтобы Рассвет тоже, подобно ей, прошёл на трёх здоровых лапах весь этот путь. Помогал разгребать завалы, собирал травы — «лишь бы ими не перетравили наше племя» — топал до самого лагеря чужаков, и всё ради того, чтобы ему унизительно бросили фразочку в приказном тоне,  неправильно вывернули лапу, заставив корчиться от боли, и потом сказали, что он жалкий. — Да, я жалкая, — Туманность подняла больную лапу и встряхнула ей, нарочно, чтобы напомнить себе о травме. Даже с её высоким порогом боль была вполне ощутимой. — А знаешь, почему? Потому что ты жалкий наставник. У тебя было четыре луны, чтобы сделать из меня что-нибудь интересное. Она усмехнулась, указав на Рассвета лапой. — А ты сделал «это». И теперь я буду, — Туманность нехорошо улыбнулась, зловеще. — позорить тебя.

     «Ну и ладно. Почему мне вообще должно быть дело до того, что о нём подумают? Или обо мне?» Её всё ещё жгло стыдом перед Взгорьем — перед добрым Взгорьем, что искренне переживал и старался заботиться о ней — но последние луны изменили её. Она стала увереннее — хотя и осталась рассеянной и слабо ориентирующейся в пространстве. Научилась ругаться — и продолжала запинаться при попытке высказать важную мысль. И, в конечном счёте, Туманность, казалось ей, несколько отделилась от остальных. Обвинять в том Рассвета на удивление приятно. Ей не хочется, чтобы наставник страдал — не хочется же? — но мысль о том, чтобы увидеть его сконфуженным, потерявшим в самодовольстве, звучит теперь куда привлекательнее, чем в первые дни после посвящения. Тогда Рассвет казался удивительным. Практически всемогущим. Теперь же... он всё ещё кажется удивительным. Но уже не в том ключе, в каком воспринимал его разум вчерашнего котёнка.

     — А ведь еще будут требовать посмотреть, неужто дашься? — Туманность прищурилась от отраженного в чужом оскале снега.
— Задницу барсучью пусть посмотрят, — плюнула она, мрачно радуясь, что рядом нет никого, при ком ей не хотелось бы бросаться ругательствами. «Лучше сгнию, чем снова пойду в их целительскую».

     Туманности не стыдно. Не перед Рассветом. Они вместе немало прошагали. Его задранный победным флагом хвост успел стать и её флагом —оборотная сторона которого, впрочем, периодически заставляла её закатывать глаза. Кончик палевого хвоста коснулся её мордочки, и Туманность, словив спонтанный нервный импульс, клацнула зубами, пытаясь поймать его и сжать. Хвост оказался юрче, и её челюсти бесполезно стукнулись друг о друга.

     — Хочу верить, что у нас будут хотя бы подобия палаток и подстилок.
«Понятно, ты ничего не знаешь ни об их лесе, ни об этом загадочном лагере».
— А ещё подобие дичи, подобие собеседников, чтобы не помереть со скуки, подобие отхожего места, чтобы не гадить друг другу в уши..
Туманность устало поморщилась и взглянула на больную лапу. «Палка бесполезная. Возвращай уже свою мышеловность, или мне снег есть?»

пц тумана (номинально) »

[indent] Когда ели и пихты, окружавшие в большинстве своём лагерь Туманного племени, уступили место соснам, дышать стало свободнее и легче. Тмин инстинктивно ускорила шаг, не переставая тревожно оглядываться на шедших позади  соплеменников, чтобы после снова упереться  взглядом в широкую черную спину и выдохнуть уже на порядок тяжелее, скованнее. После разговора в палатке они большее не обмолвились ни словом, и воительница только тихо хмыкнула в усы, когда черногривый ожидаемо отказался от любой помощи. Спорить с самоуверенным дурнем у нее не осталось сил: ни моральных, ни физических — поэтому она молча пошла рядом, неизменно ощущая его присутствие каштановым боком где-то вблизи.

[indent] Тмин чувствовала, как неприятно покалывает шерсть на загривке от чувства, что ей здесь совсем не хочется находиться — и потому малодушно искала поддержки хотя бы в ком-то. А поскольку пепельной шкуры сестры в рядах соплеменников по-прежнему не наблюдалась, приходилось пользоваться тем, что имеешь: хотя, признаться, на деле не такая уж плохая альтернатива. 

[indent] Расположиться в лесу им не составило особого труда, и за несколько часов воители вместе с оружесносцами даже умудрились натаскать из ближайшего подлесья немного мха, чтобы выстлать им землю у подножия деревьев и кустов, слушающих им навесом. Не желая оставаться в строю тунеядцев и мучеников, Тмин перехватила несколько принесенных пластов и, раскатав, притоптала их лапами. С уютными гнездышками, конечно, не сравнится, но придирки следовало оставить на потом, а для капризов обстоятельства были не самыми подходящими. В какой-то момент ей показалось, что время успело перевалить за полдень, когда на деле солнце только коснулось верхушек сосновых крон — а усталость уже норовила свалить каштановую воительницу с лап.

[indent] — Пару незначительных царапин, а ты уже готова сдать позиции. Так не годится, — мысленно посетовала на себя кошка, выдыхая облако пара в морозный воздух, напитанный все еще кажущимся слишком непривычным хвойным ароматом. Только легкий, металлический шлейф, сопровождавший его, неизменно  возвращал в реальность, не позволяя расклеиться окончательно. Иронично, что именно он, но, пожалуй, уже неудивительно.

[indent] После полудня и минувшего разговора с сестрой время однако пролетело почти незаметно. Проводив Беззвездную мутным от внезапно навалившейся дремы взглядом, Тмин еще какие-то несколько мгновений — минут? часов? — пролежала на подстилке, разглядывая узорчатые следы аккуратных кошачьих лап на снегу и гадая, сколь долгим окажется путь предводительницы и целителя к истоку. Сколь долгим и сколь оправданным. Возможно, у Звездного племени найдутся оправдания? Или хотя бы малейшее объяснение того, какого Звездоцапа в этом лесу происходит и почему раз за разом происходит именно с ними? Воительница громко выдохнула, не слишком веря в то, что у их небесных потомков будут такие желаемые им ответы. Зная их любовь к загадкам и неожиданным пророчествам, вероятно, ожидать можно, чего угодно.

[indent] Кончик бурого хвоста коротко дрогнул, и она, усилием переборов в себе эту ужасную, непреодолимую тягу к подстилке, поднялась на лапы, намереваясь принести еще мха, — на большее ее возможностей пока что все равно не хватало, — но в последний момент ее остановило приближение черношкурого оруженосца. На мордочке ученика застыло мрачное выражение растерянности и смятения, и Тмин, неосознанно поймавшая его взгляд, в который раз подумала о том, как сильно Взгорье все таки отличался от Сгоревшего в его возрасте.

[indent] Она вскользь мазнула шершавым языком по угольной макушке прильнувшего к ее плечу ученика и осторожно потеснилась, освобождая соплеменнику место под навесом и на теплом мху.     

[indent] — Да, и правда, удивительное стечение обстоятельств, — воительница с сомнением глянула на мальца. Глаза ученика потемнели от обуревавших его мыслей. Похоже, Взгорье был по-своему впечатлен новобранцем, но Тмин, наравне с сестрой, такого однозначного мнения не имела. Возможно, она ошибалась? — У Звездного племени на все найдется свой замысел. Впрочем, сейчас их решение пришлось нам очень кстати, было бы глупо судить их и отказываться, — кошка едва слышно хмыкнула в усы на упоминание сестры. Не доверять первому встречному и противиться воле звезд? Вполне в ее духе. — Беззвездная просто мыслит, как предводитель, ответственный за жизни соплеменников. Это нормально, что она опасается вверять наши судьбы в лапы незнакомому коту. Хоть и с виду он вполне себе безобидный и хорошо знает свое дело. Нам всем потребуется время, чтобы притереться друг к другу, — Тмин в очередной раз скосила голубые глаза на Взгорье, едва щурясь. — Вы с ним, значит, поладили? — бурая успела только вскользь перекинуться парой незначительных фраз с Пустынником, когда просила его осмотреть Кромешника, прежде чем их отпустили к племени. То, что песчаному травнику удалось найти подход к черногривому самцу, и не остаться без пары лишних клоков шерсти, заслуживало если не уважения, то хотя бы любопытства. — Не переживай. Даже наша суровая предводительница способна проявлять лояльность и участие. Своеобразно, но способна, — она усмехнулась, поплотнее обвивая хвостом лапы. — Или тебя что-то другое тревожит?

[indent] — его отправило к нам звёздное племя, — от этого робкого, но подкрепленного тихой уверенностью, ответа губ кошки коснулась улыбка. Пожалуй, было даже приятно видеть, что, несмотря на закостенелость старшего поколения и невозможность привития им веры, молодняк все же поддавался их влиянию охотнее. Быть может, через пару десятков сезонов, в лесу не останется заядлых атеистов, взращенных на абсолютной идеологии старых порядков времен Рассветной Звезды. Сама Тмин, сколько себя помнила, так и не смогла перебороть в себе сомнения, но искренне желала их отсутствия молодым котам. И сейчас как-то язык не поворачивался подвергнуть скептицизму сказанное учеником.

[indent] Тмин тепло улыбнулась и позволила себе, тихо урча, взъерошить носом черную шерсть в ответ на касание ученика, очевидно, так нуждающегося в тепле и поддержки. Перед глазами отчего-то всплыла картина занесенной в лагерь Багульницей, окровавленной груды черного меха. И, Тмин, глядя в потухшие глаза котика, кажется, искренне обеспокоенного комфортом целителя, нехотя снова искала черты бывшего предводителя в матереющей морде, крепнущих лапах и раздающихся плечах вдумчивого не по лунам оруженосца. В голове ее, вопреки услышанному, крутилось совсем другое: как так случилось, что такой долгожданный и наверняка ставши бы горячо любимым сыном своей матери, лишился семьи в столь раннем возрасте, еще и при живом отце? Почему судьба была так несправедлива к лиственным котам?

[indent] В какой-то момент мутный, подернутый глубокой задумчивостью, взгляд остановился на Взгорье, когда кончики ушей любопытно дернулись: какие планы у Звездного племени могут быть на простого оруженосца, которому осталось каких-то пару лун до окончания обучения? Переглянувшись с учеником, Тмин успела заметить в его глазах отражение собственного смятения — она знала этот взгляд, которым обладал молодняк, когда нужно сознаться перед старшими в какой-то провинности. И вздохнула не то с облегчением, не то с удивлением, когда Взгорье наконец поведал свою «страшную тайну».

[indent] — Вот как, — отозвалась она после повисшей паузы, в замешательстве качнув кончиком бурого хвоста. День не переставал ее удивлять. Внимательный взгляд продолжал изучать выражение мордочки оруженосца, ища подтверждение возможному разочарованию или, напротив, радости, но видела только обеспокоенность, вызванную ожиданием реакции наставницы. Ожидаемо, впрочем. За спиной ученика остался значительный пласт усвоенных знаний и навыков, необходимых будущему воителю, а, зная дотошный и требовательный подход сестры к обучению своих оруженосцев, скорее всего там не оставалось места сентиментальностям и душевным разговорам. Вполне логично, что котик испытывал вину за уготовленную ему, иную судьбу и искал совета у кого-то другого. Кого-то, вроде нее.

[indent] — Я думаю, Беззвездная оценит твою честность, если увидит в ней искреннее желание исполнить свой долг перед племенем, — мягко протянула Тмин, и что-то подсказывало, что предводительница действительно будет рада узнать, что у Лиственного племени появится свой будущий целитель.

[indent] — Ты, наверное, растерян? Или расстроен? — все же спросила она, осторожно прощупывая чужие эмоции. Наверное, какие-то задатки лекаря в нем правда были. Хотелось на это надеяться. До последнего Тмин хотела думать, что это будет зов сердце, а не отчаявшийся разум — и еще одна сломанная судьба, насильно втиснутая в предначертанную ей роль. — Ты ведь знал, что Поднебесная тоже была ученицей целителя какое-то время? И что она в итоге сама захотела пойти другим путем? — черты морды бурой слегка омрачались, а в голубых глазах блеснула плохо скрываемая печаль. Взгорье они потерять просто не могли. — Иногда наш выбор не зависит от нас, и приходится чем-то жертвовать во благо племени и его будущего. Звездное племя возложило на твои плечи великую честь, но и большую ответственность, и только ты можешь решить, как этим распоряжаться. Я понимаю, что для такого юного кота этот выбор кажется невероятно сложным, но племя тебя всегда поддержит, а Пустынник — направит. И Беззвездная, я уверена, все поймет, — воительница бегло улыбнулась. Впрочем, даже если Взгорье попросит сообщить о своем выборе ее или присутствовать при этом разговоре, она поймет и не станет осуждать.