пустынник был намного младше взгорья, когда услышал от буревестника похожую весть. он не успел прожить жизнь обыкновенного оруженосца: не ходил в те же патрули с дымолапом, не тренировался наравне с хвойником, не обсуждал с птицей, какую добычу принести после посвящения. лань — была старше: упрямо держалась за прошлую жизнь, пока не смирилась, не приняла свою травму и своё истинное призвание.

может, оттого он так вглядывается в лицо юнца: с толикой любопытства, со смешинкой, тлеющей искрами в раскосых глазах. что ты скажешь, дитя, так воспрянув от маленьких уроков, от упоминания звёзд? как ты примешь свою судьбу? согласишься? откажешься?

знаешь ли, что всё уже предрешено?

пустынник отслеживает реакцию, думает, что, будь они дома, он бы позвал буревестника и прошептал на ухо взгорью: не бойся его сурового взгляда. рассказал бы наставнику о том, до чего этот мальчонок тянется к знаниям и готов учиться — что звёзды благословили его преемником, в котором чувствуется потенциал. он бы познакомил его с ланью, отвёл бы к небесному древу, чтобы показать самому небосводу, он бы...

взгорье говорит: беззвёздная.
говорит: ей это не понравится.

пустынник вспоминает: похороны, оставленные скалы, созвездия над ними,
касается кончиком хвоста тёмного бока, мурлычет негромко:
— такова воля звёзд. — разглядывает черты морды, пока взгорье переполняют эмоции. — они видят больше, чем мы, и знают, в чём твоё истинное предназначение. — и взгорье этому посланию оказывается счастлив наперекор словам о наставнице, наперекор тому, что видят в нём другие. пустынник чувствует знакомое тепло, скопившееся под грудью.

произносит мягкое, известное до, не перестающее быть истиной, неизменное:
— всё идёт так, как должно.

признание взгорья напоминает пустыннику не только о том, что будет — о том, что было, тоже. он перебирает в памяти всё увиденное за вечер:  поведение племён, очевидно разрозненных так глубоко, что они больше не способны воспринимать себя единым целым, как было когда-то; состояние больных, по которым трудно понять, насколько они были истощены до обвала.

— вы так долго были без целителя. — совсем слабым полувопросом. он ещё не успел ни о чём расспросить беззвёздную, лилию, поговорить с багульницей, омелой. узнать, как лиственное племя выживало без врачевателя, и как помогало ему туманное. он лишь понимает самые обрывки: интонаций, фраз и поступков, — но в поднявшейся метели не рассмотреть целостной картины.

лишь подождать, пока уляжется буря,
наступит рассвет.

— я сообщу беззвёздной о полученном знаке. мы поговорим обо всём завтра, хорошо? — одобряюще улыбается взгорью, давая ему время обдумать услышанное. — а пока иди отдохни. я пригляжу за твоим братом. и за всеми остальными тоже. — пустынник поднимается: он и без того порядочно задержал юнца на морозе.

— добрых снов, взгорье. — прощается с учеником и возвращается в тепло палатки.
знает: пока за этими стенами бушует ненастье, он не сомкнёт глаз.

не отдаст больше ни одной души этой голодной зиме.

Палатка предводителя  ←


— Крапиву кто-нибудь видел? — негромко спрашивает Морозник, неспешно идя по главной поляне. — Ты видел Крапиву? Хм... а ты?

— Где ещё быть твоему Крапиве, как не в палатке целителей? — раздаётся недовольный намёк. Морозник ведёт ухом на звук, оборачивается с дружелюбной улыбкой и приветственно машет хвостом:

— Мирного утра тебе, Первоцвет. Ты с каждым днём всё больше ворчишь.

Полосатый воитель раздражённо скалит верхний клык, и Морозник насмешливо фыркает: почти никакого труда ему не составляет делать вид, что всё в порядке, чтобы не сеять панику раньше времени. С Первоцветом всё ещё проще: он снова замкнулся в себе и мало с кем говорит.

Они расходятся плечами, и Морозник под конец задевает Первоцвета хвостом по плечу в благодарность. Тот хмуро сопит, но уходит безмолвно, а Морозник, довольный своей маленькой победой, ныряет в палатку целителей.

Там же уверенность в себе его и покидает.

Крапива действительно здесь, и один только его силуэт возвращает Морозника в реальность: на самом деле случилось огромное горе, здесь точно теперь не до шуток, и нужно всё рассказать. В палатке кроме них никого нет: даже поймавшие пару заноз на охоте коты выбрались утром наружу, чтобы погреться на солнце и подышать свежим воздухом.

— Ночь была трудной, — говорит Морозник, не делая больше ни шага вперёд. — Горечь Звёзд умерла.
И замолкает, готовый к любому братскому слову.

Они оба знали, что сложно будет бороться, что победить у них вряд ли получится, но не сдавались до самого конца. Так и не понятно Морознику, почему, почему их выбрало Звёздное племя? Не в том ли был смысл, чтобы вдвоём они смогли предотвратить большое горе?.. Да, лишь недавно Звёздные предки наконец одарили их своим присутствием, но как можно в них верить, если их пути неисповедимы? Тутовник рассказывал, что когда-то давно Звёздные предки общались с предводителями и целителями почти как друзья, не говорили загадками, не молчали и не были так бессердечны. Сейчас всё не так. Сейчас их присутствие Морознику было совсем непонятно.

— Мне перед ней очень стыдно, — говорит он Крапиве. Смотрит на аккуратные пучки трав с сожалением. — Она нас когда-то спасла, а мы её спасти не смогли.

Он вздыхает с братом в унисон, не давая себе выпустить из тела все силы и упасть на ближайший лежак. Хочется прямо здесь и уснуть, а потом проснуться и узнать, что всё это было кошмаром.

— Остролист уже знает. Я сказал ему, что мы с тобой подготовим тело к прощанию и ночному Бдению. Извини, что решил всё за тебя, но я тогда думал совсем о другом... ты ведь мне поможешь? Позовём с собой старейшин, быстро управимся в несколько лап.

Про Лунный исток говорить не хватает духу. Морозник опускает голову вниз, вздыхая с повинной, и жмурит сухие, красные от слёз глаза.
— Я без тебя не справлюсь, Крапива. Ты знаешь больше меня, поэтому побудь сегодня, пожалуйста, старшим, хорошо? Мне очень не хочется оплошать.

При взгляде на осунувшегося Крапиву Морознику становится стыдно. Всегда бесстрастный, скупой на эмоции — брат и сейчас не в силах что-то такое сказать, а потому ждать и тем более требовать от него поддержки — неверно.

— Спасибо, — улыбается он тоскливо. — Сомневаться не буду.

Он подхватывает пучок трав, половину оставляя Крапиве. Нос тут же забивается обманчивым запахом свежести, сладости, умиротворения. Аромат мяты щекочет ноздри. «Останется только позвать стариков. Они уж точно найдут нужные слова...» Всё это ему пока в новинку, ведь не приходилось никого хоронить самому. «Научусь», — мрачно думает Морозник. Мысль эта его не пугает, но тяготит.

Крапива вдруг уточняет про Лунный исток, словно мысли умеет читать, и Морозник растерянно замирает на входе. Вздохнув, кладёт свои травы под лапы, сглатывает вязкую слюну.

— Да... я его сопровожу. Мне кажется, теперь это мой долг. Не обязанность, как целителя, а скорее... я видел, как теряет последнюю жизнь Горечь Звёзд, и теперь я должен помочь Остролисту получить его новые девять. Или что-то вроде того.

Он снова подхватывает погребальные травы, дожидается Крапиву у входа и бодает его горячим лбом в плечо.

— Как думаешь, — произносит, шамкая травами. — Папа был бы хорошим глашатаем? Он захотел бы..?


→ номинально в палатку предводителя → главная поляна → лунный исток

Отредактировано Морозник (2024-04-11 20:45:34)