» главная поляна

     В свою силу убеждения Туманушка до сей поры не верила. Но наблюдая за преображением Пёрышко, которая совсем недавно доказывала ей непогрешимость Тигролова, а теперь сама выдвигала одну страшную теорию за другой, Туманушка неловко улыбалась, понимая, что теперь уже ей придётся успокаивать подругу. При всей той мистической энергии, которая исходила от мрачноватого и замкнутого Тигролова, он всё ещё был для неё соплеменником. И даже если Туманушку расстраивало то, что Тигролов не пустил её проститься с матерью, она не исключала его из списка тех, кому ей хотелось бы помочь.
— Если норка живая, совать ей в пасть голову я точно не буду, — вздохнула Туманушка, поёживаясь от мысли о том, что неприятное вытянутое тельце может ожить и поползти за ней на своих коротких лапках. — но ты права: если они оставят её в Детской, я туда больше возвращаться не хочу.

     Даже окажись норка дружелюбной, Туманушку всё равно будет передергивать от мысли о сожительстве с такой диковиной. А по травмам Тигролова и остальных участников патруля (привычному, впрочем, делу, которому она уже отвыкла удивляться) она бы не предположила, что общение со зверьком может окончиться чем-то хорошим. Туманушка прокралась к воинской палатке и, отодвинув носом прикрывающие вход стебли, вошла внутрь. Несколько лежавших там подстилок находились в легком беспорядке, и она невольно принялась поправлять их, расставляя так, чтобы они лежали на равном расстоянии друг от друга. Надорванные края мха она аккуратно заправляла, чтобы гнёздышко приняло округлую форму. Дойдя до отцовской подстилки, Туманушка нахмурилась и на пару мгновений замерла, но затем как ни в чем не бывало продолжила свое дело.
— Мне бы пошли пятна, как у Чертополох, не находишь? — усмехнулась она, невольно вспоминая очередную родственницу Тигролова. Кем они друг другу приходились Туманушка запамятовала, но их внешняя схожесть, так или иначе, бросалась в глаза, невзирая на разные тона шубок. — Хотя мы можем просто не окружать Тигролова, разве нет? Если он не заманит нас в свою ловушку, как остальных котят, то не будет никаких пятен. Раз мы смогли уйти, значит на нас его таинственный дар не подействовал.

     Туманушка довольно оглядела расставленные подстилки и примостилась у стеночки норы, не занимая ни одну из них. Она уважала чужую собственность, и хоть не смогла удержаться от того, чтобы не поправить подстилки, не собиралась взаимодействовать с ними каким-либо иным образом. Даже с подстилкой Сгоревшего, полежать на которой, казалось, имела некоторое моральное право, как его дочь.
— Может быть, Тигролов неплохой отец, — неопределенно повела она плечом, пытаясь представить в голове пестрошкурое братство, порожденное старшим воином. — Те пятнистые воины странные, и мне не по себе рядом с ними, но они выглядят... довольно дружными? Я с трудом вспоминаю, кто из них кто по имени, но если бы кто-то казался брошенным или одиноким, то наверняка бы запомнился.
Туманушке стало неловко от того, что у неё не получалось наладить такой крепкий контакт со своими братьями, но она промолчала об этом. Ей и так удалось загрузить Пёрышко странными мыслями, не стоило добавлять к ним ещё больше. К тому же, она опасалась, что в любой момент подруга «раздвоится»: из-за её плеча выпрыгнет ещё один, такой же рыжий котёнок по имени Клычок, и они вместе начнут показывать ей, как должны общаться братья и сёстры. А Туманушка будет наблюдать за этим, щурясь от мелькания ярко-рыжего и с трудом понимая их звонкие голоса, что-то объясняющие ей наперебой.

     — Как тебе эта нора? С трудом верится, что в ней вмещается всё наше воинство, — из-за полумрака и низкого потолка нора казалась менее просторной, чем была на самом деле. Нора несильно отличалась от Детской, как впрочем почти все убежища в Лиственном племени. — Если честно, мне палатка старейшин больше нравится, — призналась Туманушка и, не удержавшись, легонько качнула лапой свисающий с потолка бледный корень. — Не люблю норы. В них безопасно, но как-то не по себе от того, что можно просто закрыть её, и никто не выберется.

     Она зябко поёжилась, несмотря на то, что в палатке было тепло.

клюквенная поляна — лагерь

Яросвет входит в лагерь в паре с отцом, мельком провожает взглядом бывшую наставницу и мать, но не находит для них слов, лишь кладёт пойманного грача в кучу с добычей и отправляется к воинской палатке. Лилия, кажется, как и Тигролов, находят что-то особенное в вечно говорящих комках шерсти, с шилом в ясно каком месте, так и желающим узнать как можно больше о мире, их окружающим — вечно ворчащий сын скупо усмехается. Но, тем не менее, доволен такому вниманию по отношению к котятам, при всей едкой оболочке. Некоторым из них так вообще не повезло по судьбе потерять мать в раннем возрасте, и Яросвет невольно задумывается, что было бы, попади он на их место. Но ничего обнадёживающего в этих мыслях, само собой, не находит. Независимо от того, поставить ли на место именно мать, либо же сестру, кого-то из братьев, отца. Они, одно дело, родственники. Одна большая семья, и всегда ею были. Яросвету уж очень не хочется вырезать любую фигуру — даже с пониманием того, что никто не бесконечен, и всё это вне его сил. Но, быть может, в силах этакого великого Звёздного племени?

Он фырчит с читаемой насмешкой, в ответ на мнимой голос в собственной голове. Ныряет вглубь норы, чувствуя тёплые запахи детской — неладное. Найти источник запаха не составило труда, ибо двоя недорослей будто бы себя и не скрывали. Беседовали, как ни в чём не бывало. Удобно устроились. Первое время Яросвет непонимающе выгибает бровь, молча. Потом подаёт голос, низкий, колючий.

— Привет вам, девчушки, — щурится, проводит по ним взглядом. Туманушка с Пёрышком, как полная противоположность. Начиная с окраса, заканчивая характером, и ведь при этом... Проводят время вместе. Яросвет находит в этом нечто забавное, но словесно это не выражает, не изменяется в лице, — Детская не по вкусу, как местечко для светских бесед?

— Неужто вам так сильно норка не нравится, а? — припоминает предложение отца использовать шкуру норки, как подстилку для королев или котят. В этом Яросвет ничего впечатляющего находит — возможно из-за того, что природа отца ему с малых лун известна, и будь на месте этой норки медведь, в его фразе поменялось бы лишь одно слово. Впрочем, детская фантазия всякого может накрутить. И ожившую норку, и племя норок, и ещё что-то и где-то там, связанное с норками.

— Или кого-то ищете? В чём дело?

Отредактировано Яросвет (2023-09-19 15:42:08)

Пёрышко сводит брови к переносице, не понимая Туманушку. Не отчаивается - половину её слов не понимает каждый день и лишь выдыхает с улыбкой, будто ждала всю свою жизнь именно этих слов. Неаккуратно мажет мокрым носом по шёрстве подруги, заваливаясь на бочок и чувствует себя по-особенному. Туманушка - по мнению самой Пёрышко - не от мира этого, будто звёзды подарили её такую аккуратную и задумчивую племени, чтобы остальные посмотрели и прекратили быстрый бег в неизвестность. Туманушке впору останавливать Пёрышко и получать за это нескончаемый поток защиты, опеки и переживаний за ее сребристую шкурку. И Пёрышко готова любой ценой защищать её, даже если слишком мала:
- Спасибо, - шепчет, не скрывая удовольствия, жмурит глаза, точно готовая уснуть прямо здесь - на воинских подстилках, не боясь быть укушенной за свой бочок: - за поддержку. Не смотри, что я еще слишком маленькая: защищу от любого хищника, дай только повод.

Она вздыхает, лишь слышит непонимание Туманушки относительно пятен. Конечно, Пёрышко и сейчас боится, что покроется ими с лап до головы, и Багульница будет пытаться решить эту нелёгкую проблему, попутно раскрывая весь свой запах да Пёрышко в уши. Вздрагивает - точно зябко становится - трясёт головой, отрицая какое-либо удовольствие от пятен: - я совсем не то имела в виду!

Страх, что Туманушка подумала, будто бы Пёрышко уже превращается в Тигроловьего ребёнка сковывает лапки, и Пёрышко едва-едва ими вздрагивает, опустив маленькие треугольные ушки. И смотрит большими-большими глазами на подругу: - я имела в виду, что если смириться с болезнью пятен - смотреться будет неплохо. Н-но это не значит, что будет правильно, и…

Она выдыхает, понимая, что не сможет объяснить свой поток мыслей, неловко ведёт плечом, чувствуя какой-то внезапный стыд. Но все же радуется - смогла отвлечь некогда грустную Туманушку от бед насущных, вырисовывая перед ней иные линии сюжета и отвлекая от смерти Поднебесной. Смеётся заливисто, но по-доброму, когда Туманушка рассказывает о встрече с одним из Тигроловьих детей, пытаясь представить, кто же это такой. И не находит ответа в своей голове: - ну, я не знаю даже, кем он может быть. Не Алоцвет разве что точно - она бы явно сказала что-либо. И не Лилейник, само собой. Эти двое могли бы тебя не то, что в палатку не привести - увели гулять! Может быть, это…

Она осекается и встаёт недвижимо, стоит тени прикрыть их маленькие тельца. В палатку заходит Яросвет, к которому чуть раньше Пёрышко пыталась пристать на поляне, но тот был слишком занят и отправился в патруль - возможно? - с Тигроловом. А теперь он здесь. Пёрышко тянет улыбку и подскакивает тут же от испуга на месте, едва Туманушка здоровается с ним.

«Алоцвет?»

Смотрит с непониманием, но не видит тех черт, которые есть у единственной дочери Тигролова, отчего еще больше ерошит загривок и вскакивает перед Туманушкой, преграждая дорогу старшему соплеменнику; защищая подругу:
- Ты что, ты что! - беспокойно шепчет, лишь бы воитель не услышал: - это Яросвет, и такое приветствие может его очень расстроить!

То, что Яросвет и Алоцвет не ладили на почве своих раздоров знало, наверное, все племя. С позволения Алоцвет, конечно. Знала и Пёрышко, не единожды замечая их небольшие перебранки, которые ни шерстинкой не походили на общение ее и Клычка.
- Здравствуй, Яросвет, - поправляет Туманушку и мягко улыбается пятнистому воину: - мы просто решили погулять и посмотреть на воинскую палатку, чтобы знать, куда перебираться будем уже со-овсем скоро! А вон та - дальняя - твоя подстилка, да? А вы кого поймали с Тигроловом? Это ещё одна норка, да? Не пускай ее к нам только, пожалуйста!

     Туманушка честно, честно пыталась запомнить. Но в её голове имена тигролововых детей образовывали заколдованный круг. Из этих гибких и сильных, но весьма своеобразных котов и впрямь можно было сформировать отдельное маленькое племя. Тигролов, по мнению Туманушки, был котом, который преуспел бы почти в любом из начинаний, которыми бы задался, и если небольшое розеточно-полосатое воинство было одной из них — что ж, она могла лишь восхититься тем, что он создал. Им не нужно было даже ранить Туманушку, чтобы победить — имён хватало, чтобы запутать и дезориентировать её. Однажды она их запомнит. Непременно запомнит. С каждым сходит в патруль и подговорит Пёрышко выдрать ночью по клочку шерсти — наглядный образец.

     — Это Яросвет, и такое приветствие может его очень расстроить!

     — Яросвет. Хм-м, а почему расстроить? Назови меня кто Лучиком, я бы не обиделась, — заметила она, разглядывая Яросвета с безопасного расстояния из-за рыжего плеча. Тот действительно напоминал Тигролова, хотя и с менее зашрамованной шкурой и без сурового оттенка прожитых лун во взгляде.

     — Чего сразу притаилась, как крыса запуганная? — поинтересовался Яросвет, заставляя Туманушку вытянуть шею из-за плеча подруги.
— Это не испуг, это стратегия, — поправила она, не забывая, что Пёрышко сама вызвалась защищать её от хищников. И даже если Яросвет не был таковым, от сына того, кто поймал и растянул норку, стоило держаться на некотором расстоянии. Не из-за испуга. Из соображений здравомыслия.
— Не злишься? Вид Пёрышко тебя присмирил? — спросила она, действительно заинтересованная в потенциале запугивания подруги, которой ещё предстояло стать грозной воительницей, чтобы помимо племени защищать среброгривую Туманушку с её страхом нечаянно убить кого-нибудь во время бойни.

     — Ну вот подстилка да, моя.     
— Мы это запомним, — загадочно произнесла Туманушка, не уточняя, в какой области собирается применить обретенное знание.
Посвятив котят в результаты своей охоты, Яросвет прошёл мимо них и улёгся на подстилку. Туманушка с интересом взглянула на освободившийся выход из палатки. Детская всё ещё не манила её... в лагере становилось всё меньше и меньше безопасных мест. Хотя стоило ли считать воинскую палатку «опасной»? При первом мрачноватом впечатлении, Яросвет всё же не показался Туманушке таким уж похожим на Тигролова. Грубоватый, но вроде бы не строгий, и даже не стал ругаться и прогонять котят из чужой норы. Вполне себе сносный кот, получается?
     — А у Тигролова есть какие-нибудь... слабости? — не удержавшись, любопытно спросила Туманушка, воспринимающая соплеменника как воина с идеальной бронёй, к которому и не поймёшь, как подступиться, чтобы одолеть. Не то чтобы она собиралась одолевать Тигролова, но всегда интересно, на чём может споткнуться кто-то уважаемый и умелый. Особенно когда ты скучающий котёнок, которому взрослые не придумали, чем занять лапы.

<<гл. поляна << опушка (номинально)

[indent]  Без добычи, расстроенная донельзя, уставшая от эмоционального перегруза, в палатку я забралась почти и не помня, как это сделала. Ни на кого не смотрела. Рухнула на своё место, теряя всё своё изящество и аристократичность. Пожалуй, мне впервые было настолько... наплевать на это всё. Не было сил.

[indent] Устала.

[indent] И ломаться - не желала. Но злость съела все мои силы, все, и льдистый взгляд уставился в стенку с каким-то мертвенным безразличием. В голове шевелились мысли, на подобии недобитой птицы, что цеплялась за жизнь. Верила, что у неё еще есть шанс. Но сейчас мне было не до обращения внимания на них.

[indent] Я подняла голову, скользнув взглядом по соплеменникам, и, в том числе, по новым, что пополнили собою ранее свободные просторы палатки. Мне всё еще было... всё равно. Но одну фигуру я всё же выцепила.

[indent] - Поздравляю, Ярость, - практически бесцветно, лишившись будто своих обычных эмоций, игривости, достоинства, произнесла я, и, не ожидая ничего, никакой реакции, рухнула головой снова на мох, снова уставившись в "никуда".

[indent] С этим всем нужно было что-то делать. Вопрос оставался лишь в методах... в них, и как остаться незамеченной, ведь многие соплеменники были просто бесхребетными созданиями, что боялись и слова произнести. Боялись даже помыслить заиметь своё мнение, и проявить его. Не из "неуважения". Просто потому, что "так не принято". Ну, и, видимо, из-за "наказания".

[indent] "Упасите, за что мне это всё..." Я поджала под себя лапы, передними накрыв морду, свернувшись в тугой комочек так сильно, как только могла, обнимая себя хвостом до кучи. Как обычно, одна. Тем более, после ухода Белки. Так одна и задремала, проваливаясь в спасительное "ничто", что обещало восстановить все мои силы, и снова позволить бороться.

[indent] Каким бы ведомым не было племя - я не собиралась бросать будущее родного дома на растерзание никчемных Тумаников. Пусть с тем были бы не согласны, пусть это шло бы в разрез с наставлением матушки "тебя должны любить, признавать, восхищаться и восхвалять"... Приятно. Но реальность предоставляла выбор - и выбор в виде "благополучие Лиственного племени" был моим решением, за которое мне еще предстояло отвечать и бороться.

***

[indent] Грохот казался каким-то проявлением беспокойного сна - если таковым можно было назвать дрему. Как видение, от которого хотелось просто отмахнуться, как от еще одной помехи, как от неприятного "кошмара", что пытался казаться большим и страшным. Только вот это не помогало. Гул никуда не уходил, и даже более - будто нарастал. Я открыла глаза, с видимым читаемым недовольством "ну что опять?", но с каждой секундой мордочка хмурилась всё больше...

[indent] Я вскочила на лапы, готовая выскочить на поляну и обрушить на голову новой напасти всё, что я о ней думаю, но пока лапы несли меня наружу, и глаза привыкали к белоснежной, пусть и ночной, картине - сердце стыдливо пропускало удары. ЭТОМУ было наплевать на моё мнение не хуже, чем многим соплеменникам. Только вот и сделать с ЭТИМ я едва ли что-то могла.

[indent] Хотя и слабо понимала, что именно это ЭТО - вообще такое.

[indent] - Что происходит?! - Забывая недовольство, не вспомнив с пробуждения еще ни позорного собрания, ни опасных решений, ни отвратительных новостей - ничего, что вызвало ранее такой лютый приступ гнева, - спросила я дозорных, что оставались сегодня на главной поляне.

[indent] Чертополох оказывается рядом незаметно и окутывает свое подросшую подопечную знакомым теплом, выманивая из Подснежной тихое, но на редкость искреннее мурчание. С пятнистой приемной матерью новоявленная воительница для сих пор ощущает себя мышеголовым несмысленышем, благодаря этому ощущению кончики кремовых ушей начинает покалывать от смущения. Мягко улыбаясь, пятнистая отстраняется первой, кивает, глядя на Чертополох благодарными и по-щенячьи преданными лазурными глазами.
[indent] - Этой ночью меня ждет ночное бдение, но давай подготовим подстилку на ночи после него, - напоминает мирно и соглашается с матерью Подснежная, следуя за ней и утрамбовывая лапами свежий мох, касаясь взглядом угадывающихся по силуэтам и запахам в полутьме палатки фигур Ярости и Лед.
[indent] - Поздравляю с посвящением, - адресует свои слова соплеменнице, возвращаясь вниманием к работе, критично осматривая результат.
[indent] - Спасибо за помощь, - изгибает губы в улыбке, невесомо погладив Чертополох кисточкой своего хвоста.

***

[indent] Ночь в дозоре проходит в относительном спокойствии, чего не скажешь о последующей за ней спустя дни катастрофой под луной-праматерью. Подснежная просыпается от непривычных, пугающих звуков, ощущая под своей подстилкой четкие толчки земной тверди.
[indent] Сквозь гул и панику снаружи раздается звучный голос Тигролова, а рядом – обеспокоенный зов Чертополох, на который золотисто-кремовая спешит, чтобы успокоить и почувствовать подобие безопасности, которое дарует обычно присутствие опекуна. Ее потуги останавливает особенно сильный толчок, который заставляет прижать к голове уши и прибивает брюхом к земле. Лазурные глаза скрываются за веками в инстинктивной защите от осыпающейся с потолка палатки земли и пыли. Горло спирает сдавленным кашлем, но Подснежная упрямо ползком передвигается вперед, надеясь выбраться.

[indent] - Я здесь, Чертополох. Тут слишком... кха-кха... пыльно.
[indent] Старшие должны были уже позаботиться о молодняке, сейчас как ни прискорбно, стоило подумать о собственной безопасности.
[indent] Если погибнет, пятнистая не поможет уже никому.

Отредактировано Подснежная (2024-01-13 12:25:07)

---->>> Из разрыва

[indent] Сон у Одуванчика был крепкий. Стоило его телу коснуться подстилки, как даже холод сезона не смог помешать ему заснуть: день был хлопотливым, прошлую ночь ему не спалось, а потому сил у котика совсем не осталось и свалило его в этот раз достаточно рано. Возможно, если бы не последующие события, то он бы еще сладко проспал около часа, а может и двух, но у судьбы на это были совершенно другие планы...
[indent] Полотно сна разрывал шум. Страшный, ужасающий грохот, что заставлял кровь в жилах стынуть, а сердце в панике дрожать, не зная, куда же себя в этот страшный миг деть...

[indent] Воитель открыл глаза не сразу. Он противился этому "неправильному" пробуждению, а потому с особым усердием закрывал глаза вновь и вновь, пока до него наконец не дошло, что происходило что-то страшное. Об этом свидетельствовали голоса вокруг, а также прорезающий страшный рев и грохот, крик Тигролова с поляны. Следом его уха доносятся уже более разборчивые голоса Лёд и Чертополох.
[indent] Одуванчик вскакивает на лапы, но тут же припадает всем своим телом обратно к земле, чувствуя, как все его тело одолевает сильная дрожь. Страшно. Очень страшно. Взять в лапы себя было необходимо, но на какие-то мгновения это кажется невозможным. Среди шума он различает голоса соплеменников — пожалуй, не менее обеспокоенных, чем сам рыже-белый котик. Воин приподымается и пытается сделать пару шагов вперед, попутно осматриваясь по сторонам, в попытке найти среди остальных свою мать, но, быть может, она сейчас не была здесь, в палатке? Они редко контактировали в последние луны, но даже так, пожалуй, кот все равно ощущал ее присутствие: будто за ним все время наблюдали. Но не сейчас. «Может, она уже вышла?». В нос ударяет запах пыли, что сеет в его душе еще большую смуту, разлад.

«О предки... Неужели мы здесь сегодня умрем?».  Он уже не понимает, бьется ли это сердце от страха так громко, что заставляет громыхать в ушах, или рёв приближающейся "смерти" стал настолько оглушающим.

Дикий раиский сад

[indent] Выход вот-вот схлопнется. Выход, который еще чуть ранее зиял как пасть зверя, как открытая рана, на фоне темноты палатки... Осыплется сверху вместе с гулом, погребая и мой выкрик.

[indent] Вопрос, который уже едва ли кто услышал, потому что природа - ревела разъяренным, голодным чудовищем.

[indent] Глаза едва заметили происходящее на главной поляне, как огромный, неистовый ком грязи, льда, снега, палок, бревен, камней, живым, голодным зверем... размашистым ударом наискось... всем своим существом, вдарила по лагерю. И по всем, кто был в нем...

[indent] - Ярость, назад! - Рыкнула я, хватая воительницу за шкирку и рывком пытаясь затянуть ту назад. Назад под своды палатки, будто бы те могли спасти наши головы от этого потока, что поглотил бы нас, шагни мы наружу. Кошка будто оцепенела, в то время как мой собственный разум, пропитанный ядом, - что будто умертвил эмоциональность, а последние крохи вырвал там, на опушке - остался каким-то безумно хладнокровным. Страх... Страх был, конечно.

[indent] Но лапы "делали" быстрее, поддаваясь каким-то неосознанным командам, которыми распоряжалась лишь хлесткий указ "действуй!" Не стоять на месте, не вжиматься на месте. Нора, что всегда служила нам прелестнейшим убежищем, куда не мог попасть никакой надоедливый ветер, сейчас грозила нам стать нашей могилой.

[indent] Дороги были не секунды, а крохи тех, и я попыталась, насколько успевала, кто попадался под лапы вытолкать в палатке каждого, кто не успел ранее выбраться, прочь от несущегося потока.

[indent] "Лучше живым в могиле, чем первым под открытым небом." Да и деваться, особо, было некуда. Туда? Наружу? В пасть обезумевшей природе? Прямо на встречу комьям твердой породы, холода и щепок? Казалось, что уж лучше было пробраться ближе к стенам, что выдержат этот натиск, а после, лапками-лапками, разгрестись да выбраться...

[indent] Правда...

[indent] Пророческие слова на главной поляне... стали слишком быстрыми в исполнении...

[indent] - Проклятье... - Всё-таки ощущение загнанного зверя кусало за хвост. - Я же говорила... Я ЖЕ ГОВОРИЛА, МЕРТВЫЕ ВАС РАЗДЕРИ! - Вдруг воздух прорезал вой, на грани горя и гнева. С таким кличем проклинают небеса, когда те забирают что-то невыразимо важное.
[indent]

Когда остынет день и падшая листва
Напомнит о тебе и что внутри меня

[indent] Если их кто-то слушал.

Я больше не хочу смотреть в твои глаза
Немые, видеть боль и нож спасения

[indent] Если их кто-то вспомнит.

Я больше не хочу встречать тебя во снах
Вживую видеть боль прикосновения

[indent] Если...

Хотелось лишь взглянуть на дикий райский сад

[indent]  [indent]  [indent] Серебристо-прозрачные, льдистые глаза с тоской мазанули по головам соплеменникам. Стеклянные. Горькие. С отчаянной обидой и злостью, идущей вразрез с той, что была на поляне ранее.

Больше Ничего

[indent]  [indent] Перед тем, как мир начал погружаться во тьму.

[indent]  [indent]  [indent] Одновременно - или позднее, - когда я поняла, что в моих зубах уже давно не было холки соплеменницы, - или почти сразу, как ты освободилась от хватки.
Вместе с тем - или позже - или раньше, - как по голове что-то прошлось, как ударом. ударом на тренировке.

[indent]  [indent] Тяжелым.
[indent]  [indent]  [indent] застилающим твой взгляд темнеющим пятном.

[indent] [indent]  разрастающимся с каждым ударам сердца всё больше.

[indent] сознание уплывало сквозь лапы. были ли они вообще? будто не было, прозрачные словно, неосязаемые. обвал же накрыл резко, оставив в плотно сплетенных тенях.

[indent]  [indent] одну.

[indent] уже не улавливающую, как так получилось.

[indent] шум давил всё остальное.  все звуки. всё, что могло бы быть где-то извне. где-то уже там.

[indent]  [indent] зрение... тоже прощалось: глаза закрывались тяжело, медленнее уплывающего, упрямого самосознания, которое цеплялось уже ни за что.

[indent] я даже не успевала выдать смешок - ничего не успела.

[indent] тело... я его уже не ощущала. лапы? голова? хвост? соплеменники? шум?..

[indent]  [indent]  [indent]  [indent] Холод?..

[indent]  [indent]  [indent] Темнота с пустотой в обнимку, что протягивали лапы.

Сердце отнимут затопчут и выкинут [indent] И ты снова падаешь в жизнь [indent]  [indent] Где люди не слышат, где люди не видят Где люди не умеют любить [indent] И в комнате пыльной до пепла сгорает [indent]  [indent] Ещё один бессмысленный день Все серое стало совсем безымянным [indent] В безмолвном дыхании стен

[indent]  [indent] Я не чувствую больше ничего, Я никак и ничто

конец игры.

Отредактировано Лед (2024-01-17 21:20:35)