[indent] Время обладало удивительно неприятным свойством идти неукоснительно вперёд, не задерживаясь на одном моменте дольше желаемого — необходимость ухода Буревестник не то чтобы встречает с энтузиазмом, но, в конце концов, принимает, как должное. Прежние края становятся непригодными для жизни, и племя покидает горы, двигаясь в направлении долины — к истокам, как поговаривают старики, иногда предаваясь ностальгии. Трав остаётся столько, сколько могут понести они втроём да соплеменники — Буревестник убеждается, что каждый приносит свою пользу, и никто не остаётся с пустыми пастями. Приходится делать привалы, чтобы успевали отдохнуть котята  с королевами и предводитель, прежде чем их длинный путь увенчивается успехом.

[indent] Они останавливаются в очередной раз — у края гор, и Буревестник окидывает взглядом пустоши, с высоты птичьего полёта рассматривает незнакомую местность, удивляясь такому многообразию растительности. Ему, привыкшему к серости неприветливых скал и скудности горной флоры, это кажется любопытным. Но Буревестник знает, кому эти территории принадлежат, чувствуя сдержанный интерес, и потому терпеливо дожидается результатов разведки: пока патрули не исследуют здешние места, спускаться вниз может быть небезопасно.   

[indent] Птицы кружат в небе, но кажется ни одному хищнику нет дела до новоприбывших котов внизу, пусть это и был вопрос времени. Буревестник провожает прищуренным взглядом скрывшийся в тумане облаков крылатый силуэт и снова погружается в работу. С этим переходом на него сваливается, помимо забот о нерадивых юнцах, сворачивающих шеи в тренировках, ещё одна проблема: болезнь Ливнезвезда прогрессирует, усугублённая трудной дорогой, и каждое утро целитель начинает с осмотра кота и контроля динамики его состояния.

[indent] Стабильно — хорошо. Ухудшается — плохо. Любые незначительные перемены стоит сразу подмечать, чтобы не довести их до точки невозврата и не расплачиваться с последствиями вдвойне, чему он заодно учит Лань, напоминает — Пустыни.   

[indent] Лань справляется неплохо, но ему видно, что ей непривычно заботиться о таком большом количестве котов. Пустынь не изменяет своему характеру — даже хорошо, что кто-то может отвлечь воителей и вывести их из себя из-за какой-нибудь мелочи. Эта стабильность оказывает благотворный эффект на самого целителя, пусть и в глазах большинства он все чаще видит ожидание и немой вопрос, будто Буревестник способен раскрыть им секрет панацеи, что вернёт их предводителю утраченные годы жизни и чудесным образом обратит вспять процесс старения, выведет из отравленного хворью организма неизвестную ему болезнь.

[indent] Но целителю не хочется заранее их разочаровать.

[indent] В действительности, единственное, на что он способен — облегчить симптомы и на время придать сил. В юности ему казалось это странным и неправильным, однако Ласка и приобретённый опыт убедили его в том, что зачастую эта самая верная тактика лечения. Сломанную конечность можно вправить, кровь остановить и не допустить ее заражения, с болезнью — пациент должен справиться самостоятельно.

***

[indent] Впрочем, с течением лун ничего не меняется. Злой ветер снаружи треплет жёсткую шкуру, обнажая белёсые шрамы, когда Буревестник заходит в убежище предводителя, появляясь на пороге ещё до рассвета. Как оговорено, без лишних ушей и глаз, дабы не сеять панику и не стращать восприимчивые умы участившейся регулярностью визитов целителя к вожаку. Ему нет дела до сохранности чужого авторитета и репутации, но в ситуации с систематически-неэффективным лечением, бесполезной траты трав и его времени, он использует любые методы, чтобы приглушить чужое расстройство и внушить веру в лучшее.

[indent] В то, что, рано или поздно, это закончится, и они найдут лекарство, которое поможет Ливнезвезду выздороветь.

[indent] Едва ли это произойдёт. Буревестнику хватает здравомыслия, чтобы не гнаться за несуществующим средством. Возможно, будь Ласка жива, она бы нашла его. Возможно, ему все таки стоит обратиться за помощью и советом к ней — найти способ связаться с Предками. 

[indent] — Патрули принесли.. — Ливнезвезд не успевает договорить, когда его прерывает приступ сухого кашля. Слух режут свистящие, хрипящие звуки, и Буревестник с неудовольствием отмечает, что характер кашля за ночь не изменился — и такая стабильность отнюдь не радует. Целитель хмуро дёргает ухом, молча глядя на предводителя. Тот озадачен будущими патрулями и странной активностью в низине, но Буревестника больше волнует не безопасность племени, а упрямство Ливнезвезда, настроенного возглавлять такие вылазки лично.

[indent] — Когда ты в последний раз пил? — вопрос риторический. У него сводит мышцы от напряжения между лопаток и он позволяет себе прикоснуться хвостом к плечу вожака, доверительно к тому склоняясь — на самом деле, убеждаясь в отсутствии жара. — Если будешь забывать пить, я начну тебя пичкать травами для укрепления памяти, — Буревестник умалчивает о том, что таких трав в его арсенале, к сожалению, нет, но когда дело касается капризных пациентов — в данном случае, капризных предводителей, — приходится изощряться. — Когда свалишься с обрыва, имей ввиду, никто не полезет тебя оттуда доставать, чтобы похоронить со всеми почестями, — негромко напутствует целитель, складывая у чужой подстилки охапку укрепляющих трав и покидает пещеру, оставляя те на совесть предводителя.

[indent] После визита к Ливнезвезду Буревестник направляется пополнять запасы в одиночестве. До полудня Лань в надёжных лапах Пустыни, а значит у него есть время заняться своими делами и тщательнее исследовать территории на богатство их растительностью. За несколько лун их пребывания здесь целители успевают изучать лишь половину, но Буревестник уже подмечает для себя те, что представляют наибольшую ценность.   

[indent] К тому времени, как он возвращается в пещеру, внутри уже во всю хозяйничает Пустынь. Янтарный взгляд оценивающе скользит по собранным сверткам, убеждаясь, что все сложено по порядку, прежде чем сосредоточиться на морде младшего целителя: плавленое золото искрит, сталкиваясь с вечными льдами. 

[indent] — Надеюсь, вам хватило ума не убеждаться в происходящем лично, — сухо произносит, дёргая ухом на новости о благодатной погоде и странных звуках. В благоразумности своих подопечных, благо, не было поводов сомневаться.

[indent] — Я заходил к нему утром. Кашель так и не проходит и не меняется. Остаётся сухим, потому что он пренебрегает режимом, — кончик чёрного хвоста напряжённо вздрагивает, выдавая недовольство лекаря. — Может быть, приставить к нему Лань, чтобы лично следила за выполнением всех рекомендаций? — он низко хмыкает и аккуратно складывает собранные травы в выемку в стене, прикрывая их мхом. Помедлив, добавляет, снова обернувшись на Пустынь. — Где Лань? — в хриплом голосе едва слышимые нотки любопытства: отсутствие ученицы может говорить о двух вещах — либо она опять примкнула к одному из охотничьих патрулей, либо развлекает молодняк в детской.

[indent] — Ещё немного, и нам понадобится отдельная кладовая для их хранения, — фыркает, слизывая с усов остатки растительных песчинок. — Попробуйте пустырник и крестовник. Но больше двух тонизирующих не смешивайте, — в случае передозировки может случиться обратный эффект, и тогда предводитель не то что не сможет выбраться в горы — не выйдет за пределы палатки. — И добавьте немного шалфея. Мне не нравится его кашель.

[indent] Буревестник только дергает ухом, не меняясь в выражении морды, когда Пустынь подтверждает его догадки касаемо Лани.  Пока личные дела его ученицы не идут в ущерб ее обучению и лечению больных — он готов мириться с ее интересами.

[indent]  Даже если целительству там отведена не первостепенная роль.

[indent] — Славно, — он мог бы привычно промолчать, но вместо этого заполняет пустоту словами. — Займётся перетасовкой тысячелистника, как вернётся, — прохладно бросает, вновь сосредоточивая внимание на кладовой. Напряжения и препираний становится заметно меньше, стоит ученице перестать убегать и принять наконец своё предназначение, пусть и понимания чужому поведению не добавляется.

[indent] Пока он рассматривает принесённые Пустынью травы, проверяя старые запасы и отсеивая испорченные, тот упоминает пчел, предлагая использовать их мёд в качестве поощрительной добавки за примерное поведение. Буревестник вскользь кивает, находя эту идею занятной, пусть и понимает, что это не изменит отношение Ливнезвезда к своей болезни. К капризам, как верно замечает Пустынь, он уже привык и не воспринимает их всерьёз: на его памяти ещё не встречалось ни одного кота, добровольно следующего всем указаниям целителя; большинство шарахаются от этой пещеры, боясь провести здесь лишнюю минуту — зато когда дело доходит до осложнений, приползают на брюхе за помощью. Буревестнику это кажется удивительным и утомительным одновременно, потому что в таком случае лечение затягивается.

[indent] — Ожидайте раннего подъёма в ближайшие дни, — пчёлы, разумеется, в горах не живут, поэтому придётся проделать немалый путь, чтобы отыскать улей в долине. Буревестник заранее готовится к тому, что придётся выслушивать непринуждённое щебетание двоих.

[indent] — Он истощён после последнего перехода, поэтому болезнь не покидает его организм, — отвечает целитель  вполголоса, произнося, впрочем, очевидные для обоих факты. Ливнезвезд посвящает себя племени, но целитель замечает, как у него не остаётся сил позаботиться о себе.

[indent] Буревестник берет в пасть охапку трав, перекладывает ее на соседнюю полку, и продолжает:

[indent] — Мы достаточно заботимся об его самочувствии, чтобы он уже шёл не поправку. Но я не наблюдаю никаких перемен. Возможно, болезнь имеет не физический характер, а затронула его разум, — всего лишь предположение, не подкрепленное ничем, кроме слепых догадок. Ласка рассказала ему о существовании такого недуга, однако за последнюю сотню лун ни один из целителей не сталкивался с ним. Никто не знал истинного происхождения этой заразы — лишь то, что за одну луну она могла превратить кота в тень себя прежнего, оболочку, набитую костями и кровью. Кашель же может быть проявлением присоединившейся простуды, которой ослабленный организм  оказывается особенно подвержен — он же может усугубить течение основного заболевания. В этом замкнутом круге Буревестник неизбежно начинает думать, что он что-то упускает, но тут же отметает в сторону эти усталые, иррациональные мысли. Они делают все возможное, чтобы облегчить состояние Ливнезвезда — запасов трав хватит ещё на несколько лун, чтобы если не продлить ему жизнь, то хотя бы улучшить ее качество.

[indent]  — Нет, — помедлив, произносит глухо, вспоминая последний сон несколькими лунами назад, в котором разговор с Лаской ограничился кратким напутствием перед предстоящим переходом. — Но я уже думал о том, чтобы самому попытаться выйти с ними на связь, — старейшины любят говорить, что на все — воля звёзд, но когда дело касается спасения жизней, они оказываются поразительно молчаливы.

[indent] горлица мягко улыбается, глядя на дочерей, в очередной раз проглотивших новую сказку лани о потерянном хвосте. она до сих пор удивляется тому, какие они у неё разные и прекрасные; сизонька, обмеревшая на месте, прижавшаяся к бокам сестричек, бесстрашная клювик, тут же оказавшая внимание сизоньке, и хитрюжка огонёчек, чьи глаза засверкали жаждой аналогичных побед над змеями.

[indent] поднявшись со своего места, горлица нежно лижет сизоньку в макушку, успокаивая, а затем ловит взгляд лани - и, чуть подумав, безмолвно кивает. сестра заберёт котят, а у неё появится время навестить ливнезвёзда одной - дочерям до сих пор она не могла объяснить, почему отец так редко к ним заглядывает, а если и случается такой праздник, то ненадолго. он даже от них старался скрывать свою болезнь, силясь показать, что он её победил-переборол и никакие травы ему больше не нужны.

[indent] когда задорные хвостики исчезают из поля зрения, горлица потягивается и выходит в главную пещеру, дав возможность лани увести котят подальше. оглядываясь по сторонам, она на секунду думает - не отправиться ли следом? - но лапы уже сами несут её к палатке предводителя, где горлица находит лишь пустоту. и запах трав.

[indent] по привычке следующий разворот прочь от порога пустой подстилки ливнезвёзда - обиталище буревестника, пустыни и лани. светлая кошка стремительно спускается по серпантину пещер вниз, душу обуревает понятная злость на любимого - он совершенно не умеет подчиняться приказам кого-либо ещё, кроме самого себя.

[indent] - буревестник, пустынь, - мяукает горлица, останавливаясь на пороге и предупреждая о себе целителей. затем тихо скользит внутрь, глазами повторно здороваясь с соплеменниками, кончик бурого хвоста выдаёт её тревогу.

[indent] - лань решила показать малышкам наши территории, - иногда кажется, что сестра была бы лучшей матерью, а ей, горлице, звёздным племенем предназначено было быть в палатке целителей. с того момента, как она узнала о своей беременности и заболел ливнезвёзд, воительница бывала тут чуть ли не каждый день последние три сезона.

[indent] - может, помочь вам со сбором трав для ливнезвёзда? - когти нервно ходят туда-судя, скребя по устланному мхом полу пещеры. ей бы отправиться следом за его патрулём, схватить за загривок и притащить обратно к буревестнику в лапы, но этот путь для неё слишком далёк. половина сердца ушла вместе с ланью и котятами, а другая изнывала от тревоги за предводителя, ещё чуть-чуть - и этот выбор разорвёт её напополам.

в словах буревестника пустынь находит обречённое отрицание: у них нет чудесных трав, исцеляющих все болезни сразу, даже хронические — нет возможности найти такие, даже облазив каждый уголок их новых территорий. только предки знают, сколько ещё лун уготовано прожить ливнезвёзду — целителям остаётся только облегчить их, пусть непонятно, с чем они борются больше: с инфантильным упрямством предводителя или с самой болезнью.

но буревестник соглашается попробовать достучаться до звёзд — пустынь, просияв от новых планов на эту ночь, оборачивается ко входу и обнаруживает на пороге горлицу.

— привет, дорогуша. — ласково здоровается с королевой, выглядывая из-за массивной фигуры буревестника. пустынь замечает охватившее кошку волнение, присматривается к её шагу, но не замечает повода для тревог: горлица уже восстановила форму и не жаловалась на самочувствие. он прислушивается к её голосу, задумчиво дёргает ухом на вопросе — у всех из них на уме одно: состояние их предводителя.

пустынь смешливо фырчит под нос, заслышав наставника, тут же строит нарочито невозмутимое выражение, наткнувшись на его взгляд, и подскакивает с места: лишние лапы им никогда не помешают, раз уж на то пошло, вправду можно сходить за травами ещё раз — лишним не будет.

— ой, не переживай, лань там всё-всё идеально разложила. — щебечет он буревестнику и, коснувшись носом плеча горлицы, торопится с ней наружу, не дожидаясь многозначительного взгляда целителя. — у буревестника длиннющие лапы, я тебе вот что скажу, так что один его шаг это наши два, нам стоит поторопиться, милая, я хочу знать все новости, которые пропустил за утро... — увлечённо забалтывает горлицу, жаждущий узнать самые свежие сплетни без осуждающего взгляда старшего.

буревестник, конечно же, скажет: некогда болтать, когда ещё столько работы.
но пустынь-то, конечно, знает получше, что тот сам не прочь послушать, и он ему обязательно всё расскажет, даже если наставник об этом не попросит, и вообще...

→ небесное древо

← небесное древо ← гп (номинально)

[indent] лань тихо смеётся на сетование пустыни, опускает взгляд на его лапы, мягко качая головой и думает, что из них двоих лучше плавать вышло бы как раз у него, но вслух этого не озвучивает, послушно следуя за целителем в лагерь.

[indent] уже там она окидывает поляну взглядом, замечая ливнезвёзда и беседующего с ним буревестника, ловит себя на желании подойти ближе, бессовестно встревая в чужой разговор и также беспардонно отдать предводителю собранные травы, но не успевает сделать и шага, когда под сводами пещеры показывается отряд птицемлечника, принёсший на своей шерсти запах крови.

[indent] она совершенно спокойным взглядом встречает вернувшихся соплеменников, бегло осматривая их и зажатого в зубах ястреба, чуть дольше всматривается в силуэт можжевельника, совсем незаметно для других нахмурившись, замечая на его теле глубокие порезы, и коротко выдыхает, направляя голову в сторону пустыни, который тут же приглашает их в целительскую, и лань беззвучно ступает следом, ровняясь с птицемлечником, омежников и дуновение, боком касаясь наследника.

[indent] — не перестану восхищаться вашими навыками. настоящие охотники и бойцы, — тянет сладким голосом, исчезая в сводах палатки.

* * *

[indent] пустынь тут же отводит каждому место, принимается копошиться в травах и приступает к лечению; лань с минуту дожидается, пока целитель перестанет расхаживать от одного угла к другому, и тихо подходит к нему, услышав своё имя.

[indent] — не волнуйся, я о нём позабочусь, — одаривая бывшего наставника нежным взглядом и мягкой улыбкой, она осторожно достаёт из запасов пижму и фиалку, поправляя слегка нарушенный порядок кучек с растениями, и останавливается подле серого воителя, усаживаясь поудобнее.

[indent] ловко пережёвывает подготовленные травы, всматриваясь в ранения, а затем осторожно и бережно принимается наносить полученную кашицу на повреждённые участки кожи.

[indent] — не шевелись, — строго, но всё же заботливо обратится к можжевельнику, склоняя голову набок. — и правда камень. немного пощиплет, но постарайся не трогать это место, чтобы не смазать мазь. когда начнёт зудеть — терпи, это значит, что раны затягиваются. кажется, всё прошло не слишком гладко? — произнесёт с полуулыбкой. — но я не сомневалась, что вы справитесь. теперь мы все в безопасности благодаря вам. я дам тебе маковых семян, чтобы притупить боль, и запрещаю покидать лагерь, как минимум до завтрашнего утра. на рассвете ещё раз осмотрю раны, и если всё будет в порядке — выведу тебя на прогулку, но никакой охоты, если не хочешь, чтобы раны воспалились.

с нагорья -> из лагеря (номинально)

[indent] Как бы Можжевельник не храбрился, тем ближе оказывался лагерь, тем сильнее утомляла его дорога и надобность быть глазами и ушами их отряда. Шею и челюсть ломило от тяжёлой ноши, плечи и спину саднило, но он держался - ради соплеменников, ради самого себя.

[indent] Первым входит в пещеру, которой представляется их лагерь, ловит взгляд Пустыни на Дуновение и наконец опускает свою ношу. Скользит блёклым, слегка светящимся янтарём по пещере, с всколыхнувшей усталое тело радостью подмечает Ливнезвёзда, и переводит взгляд на подошедшего ученика целителя, лишь слабо боковым зрением коснувшись стана Лани.

[indent] Улыбается слегка сдержанно, но не менее искренне на предложение помощи от песчаного целителя, принимает его порыв благодетели, но всё же старается не наваливаться на низкорослого целителя слишком сильно, оставив улов патруля в лагере.

[indent]  Лишь мельком вытягивает длинное перо из крыла.

☆☆☆

[indent] — так, так, значит, звёздные предки благословили вас сегодня на хорошую охоту. но, похоже, ястреб попался вам донельзя упрямый. - мяучит Пустынь по пути, на что Можжевельник благосклонно дёргает уголками губ, оценив попытки лекаря подняв воякам дух.

[indent] - Горцы обладают не меньшим упрямством, особенно когда дело касается прокормки племени и выживания. - отзывается тем же сдержанно-мягким тоном, в прочем, не лишённым толики самодовольства - пусть не лично он оборвал жизнь птицы, но свой вклад в победу определённо внёс.

[indent] Пустынь деловито указывает ему куда ложиться, и Можжевельник повинуется, послушно укладываясь на подстилку, покорно подставив плечи и спину целителю, дабы тому не пришлось эксплуатировать Буревестника.

[indent]  — ястреб случаем не пытался тебя унести? такое чувство, будто не рассчитал своих сил.

[indent]  - Пытался, - незамедлительно отзывается нарочито серьёзным тоном, который через миг сменяется смешливым. - да только я ему не по клюву оказался.

[indent]  Да только Пустынь оказывается тем ещё прохвостом - о, предки, Можжевельнику стоило знать - и с лёгкой лапы подзывает Лань, аргументируя своё решение тем, что спина у Можжевельника слишком широкая да рельефная. Незаметно поводит ушами, стушевавшись - нечасто ему приходилось обращаться к своей бывшей ученице как пациент, но деваться в прямом смысле некуда.

[indent]  - Благодарю тебя, Пустынь, - оторвав взгляд от приближающейся ученицы целителя, тепло произносит Можжевельник, вернув внимание усердному небольшому лекарю, и лёгким дружеским тоном отшучивается. - Если на твоей подстилке станет слишком холодно, то ты всегда можешь погреться на моей спине.

[indent]  Лань заверяет, что позаботится, и Можжевельник всецело ей верит, едва взглянув в нежные глаза да заприметив улыбку. Убеждает ли он себя или и вправду аккуратные лапы Лани делают своё дело, но даже неприятных ощущений от трав он почти не ощущает.

[indent]  - кажется, всё прошло не слишком гладко? - поднимает взгляд на кошку. - — но я не сомневалась, что вы справитесь. теперь мы все в безопасности благодаря вам.

[indent]  На миг сердце сжимается - Лань бы тоже могла быть с ними, с гордостью шагать бок о бок и нести добычу. Её бы так же встречали как героя, а он бы видел воочию плоды её труда и упорства.

[indent]  Потом с пронзительной ясностью понимает - могло и не обойтись. Он явственно крупнее Лани, да и патруль подоспел вовремя, но раз на раз не приходится. Её могли утащить или изувечить и...в конце концов, это всё ещё та самая Лань, которую он воспитывал под своим началом, наблюдал, как она растёт и превращается в первоклассную охотницу.

[indent]  Он уверен, что в навыках её ничего не изменилось. Просто теперь лапы Лани не отнимают жизни, а спасают их.

[indent]  - Теперь ты мне что-то запрещаешь? - с лукавой улыбкой чуть склоняет голову набок, но глазами смеётся, приняв наказ кошки. - Как ты тут? - делает тон ниже, но не от недоверия целителям, - знает, что те Лань не обидят, да и сама она плохого отношения к себе не допустит - и устремляет взгляд на лекарей.

[indent]  - У тебя замечательная компания здесь. - на мягкой улыбке, но после серьезнеет, незаметно приподнимает лапу, под которую убрал выдернутое перо, слегка придвигает его к себе. - Омежник и Птицемлечник будут в порядке?

[indent]  Молчит несколько мгновений, даже не пытаясь представить, о чём думает его бывшая ученица, и внезапно кладёт возле её лап ястребиное перо.
[indent]  - Моей спасительнице.

♫ two steps from hell - blackout

главная поляна --->

Хмуро смотрит на раненных. За прожитые луны научился оценивать состояние соплеменников на предметь опасности для жизни. Охотники выглядели неважно. Ливнезвёзд останавливается недалеко от входа в пещеру целителей, не заходя вглубь, не отвлекая лекарей от работы. Они отточенными движениями обрабатывали раны, потрошили свои свертки с запасами, внимательно осматривали каждого. Предводитель одобрительно кивнет сыну, встречаясь с ним взглядом, когда тот разговаривал с Пустынью. На лапы поднимается медленно, зубы сцепляет, чтобы самому не охнуть от прокатившейся волны боли, отдающей в позвоночник. Но несмотря на боль, спину держит прямо, приближаясь к беседующим. Приветливо кивает ученику целителя, отмечая его выдержку и доброжелательность. Внутренне гордится им - сыном горного племени - как и каждым своим соплеменником.

Во время разговора с Буревестником краем глаза видел, как быстро Соколица вылетела из чертогов детской и покинула пещеру, а следом за ней вышла и Горлица. Ливнезвёзд не знал, что произошло между кошками, но следом за дочерью отправился Пустынь.

- Соколица в порядке? - Спрашивает ученика целителя не скрывая тревоги в голосе. Юным умам присуще ошибаться. И он, как отец, хотел защитить от возможных ошибок её.

- Достойная охота, - Ливнезвёзд одобрительно проводит хвостом по спине Дуновения. - Молодец. - Смотрит прищуренно на сына, словно оценивая его, сам же отмечает, как тот уже вырос. Как быстро пролетели луны - и  вот перед ним уже взрослый кот. - Думаю ты уже готов взять на себя обучение оруженосца. - Молвит сдержанно, внимательно следит за реакцией и небесными глазами.

Ему еще предстоит поговорить с Птицемлечником перед собранием, но сына он хотел уведомить сам.

[NIC]Ливнезвёзд[/NIC]
[AVA]https://forumupload.ru/uploads/001b/bd/30/60/918851.png[/AVA]

[indent] лань улыбается, надевает на себя суровый и серьёзный взгляд — слишком наигранный, чтобы казаться настоящим, — и склоняется к самому уху можжевельника, шепча одними губами: — пришло время поменяться ролями, ты же не станешь спорить с целительницей? — и тут же отстраняется, вопросительно-ожидающе вскидывая брови.

[indent] на его вопроса она мягко пожимает плечами, продолжая сосредоточенно всматриваться в раны, пока наносит мазь, убеждаясь, что та закреплена достаточно прочно, чтобы не слететь в первые же дни.
[indent] впервые она не находит, что ответить.

[indent] наверное, потому что в действительности ответ приходит слишком быстро? и это, честно говоря, её почти пугает.

[indent] — буревестник не такой страшный, каким пытается казаться, — она начинает издалека, украдкой кинув взгляд на наставника. — ну а пустынь... сам знаешь, с ним скучно не бывает. да и я, кажется, уже привыкла, — мягкая улыбка касается губ. — оказывается, всё не так уж и плохо, как я себе представляла, хоть и поняла я это не совсем своими силами.

[indent] лань отстраняется, ещё раз окидывает наставника взглядом, коротко кивая, удовлетворённая своей работой, и выдыхает, понижая голос, чтобы её не услышали.

[indent] — но я не буду против выбраться на охоту как в старые добрые времена, когда твои раны затянуться, — она пристально наблюдает за движениями бывшего наставника, замечая ястребиное перо, и благодарно и приглушённо смеётся, осторожно подцепляя его лапой с пола. — жаль, что моя шерсть недостаточно длинная, чтобы всегда носить его с собой, но оно украсит подстилку, — лань кладёт его на моховой коврик, поправляет, расправляя тонкие нити пера, и поднимает взгляд на можжевельника. — спасибо, мой герой.

[indent] когда со стороны слышится голос ливнезвёзда, лань машинально напрягается, но внешне этого не показывает. следит взглядом за предводителем, мажет глазами по воркующим пустыни и буревестнику, и, совершенно не обращая внимания на разговор отца и сына, зажав в зубах крестовник, валериану и фиалку, неторопливо подходит к лидеру, кивая в знак приветствия.

[indent] пока другие говорят — лань не ждёт и делает.

[indent] — ты ведь не думал, что сможешь спокойно покинуть палатку целителя, если окажешься в ней? — она вновь лукаво улыбается, протягивая ливнезвёзду травы. — ты знаешь, что с ними делать, — лань заглядывает в чужие глаза, и отчего-то на секунду ей кажется, словно она видит в них понимание; то самое, которое каждый в племени упорно игнорировал, но которое казалось очевидным.

[indent] они — не звёздные предки, а значит не всесильны, и если бы ливнезвёзду было суждено прожить ещё более долгую жизнь, его недуг давно бы отступил.

[indent] — прошу прощения, что вмешалась в ваш диалог, но можешь на меня так не смотреть, — отзывается с наигранной строгостью. — если будешь возмущаться — положу тебя рядом с дуновением, уж так вам точно хватит времени обо всём поговорить.

[indent] Лань смотрит сурово, серьёзно, и Можжевельник, не знай бы он её столь долго, может, действительно поверил бы. Но хмурости предшествует улыбка, за которую Можжевельник подрал бы ещё сотню ястребов, лишь бы увидать снова.

[indent] — пришло время поменяться ролями, ты же не станешь спорить с целительницей? - вопрошает она, и Можжевельник слегка лукаво улыбается, а после с деланно смирным видом опускает голову.

[indent] - Никак нет. Полностью отдаюсь в лапы твоей воли, великая целительница.

[indent] Он слушает её, смотрит на котов, что были её сопалатниками уже долгое время, и негромко вздыхает, коснувшись взглядом птичьего пера. Ни одним пером, ни целым крылом не может он заставить Лань быть с ним воительницей, а не искать с ней редкие встречи возле палатки целителя.

[indent] С другой стороны, как и любой порядочный кот, он должен был уважать её желания и решения, и так Можжевельник и делает.

[indent] Кивает покладисто, будто одной Лани и подчиняясь, и искренне тепло улыбается, когда перо его находит место если не в шерсти ученицы целителя, то в её подстилке, и просветлевшим взглядом смотрит в скол небес напротив, принимая предложение позже поохотиться.  Оборачивается синхронно с ней на зашедшего Ливнезвёзда. Слегка подбирается, с уважением взглянув на лидера, и проводит хвостом поддерживающе по боку Лани, молчаливо давая понять, что желал бы поддержать её.

[indent] Сам окидывает взглядом палатку ещё раз и вытягивает натруженные лапы вперёд, устало уложив на них морду.

начало игры
[indent] До Барсучьего Клыка запоздало доходит известие о произошедших событиях; честно говоря, большую часть дня он попросту... проспал. Весь вчерашний день он только тем и занимался, что тренировался (похоже, изнуряющие занятия в гордом одиночестве остались с юношества дурной привычкой), так что как лёг спать, так и проспал барсуком всё это время, о чём сейчас уже горько жалеет. А вот проснувшись, он сразу же узнаёт от отца последние новости и тут же спохватывается, стремясь выбраться из лагеря.

[indent] У него нет друзей. Ну, как минимум, так считает сам Барсучий Клык. Но Омежника он считает необходимым навестить — хотя бы из благодарности к тому, что терпел его все шесть лун его обучения. Да и остальных больных проведать было бы неплохо, поинтересоваться об их самочувствии, но... опять язык отнимется, как только я их увижу, — мрачно думает здоровяк, уже возвращаясь домой с небольшой белкой в зубах. Охота не то что бы добрая — пара ушибов да царапин виднеется, но это не смертельно, да и ему не привыкать.

[indent] Протиснувшись в уже знакомую сухую пещеру, пропахшую целительскими травами, Барсук старается сделаться как можно менее заметным — конечно, смущённо кивает, когда его замечают и здороваются, а после делает глубокий вдох, опуская пойманную добычу на землю. Голова уже плывёт от происходящего — здесь столько котов, так ещё и Ливнезвёзд, что в последнее время плох здоровьем, на ногах... но отступаться от цели визита уже слишком поздно, хотя в какой-то момент воитель хочет предательски повернуть обратно, сделав вид, что зашёл по ошибке.
[indent] — Я хотел... Омежника проведать, — говорит в сторону целителей, стараясь не глотать и без того спутанные слова. — Надеюсь, я вам не помешаю...

[indent] Глазами тем временем ищет фигуру того, кто когда-то его обучал.

[indent] маркое липнет к медным бокам: противно стягивает кожу, противно режет нос медью, противно пропитывает шерсть, иссыхает в ней и хрустит.

[indent] у него нет никаких перьев — он сам их себе ободрал.
[indent] у красного — нет никаких преград.

[indent] заволакивает заря зрачки.

[indent] он шагает на заученном импульсе — чешет взглядом смятые спины и смаргивает расползающиеся по ресницам тёмные бусины, подолгу задерживаясь на росчерках облаков курчавых и припыленных, светлых, пасмурных, в равной степени — запятнанных боем.

[indent] они хорошо постарались.
[indent] они справились так, как должно.

[indent] (но-)

[indent] пещера встречает их родным шорохом, взглядами, которые он не различает или только умело притворяется, что не, преследуя осыпающуюся песком грёзу о покое кратком, но скором, о собственной панацее и, <о не>возможно<м>, сне — беспробудном и затяжном до боли в мышцах. не сбавляя темпа — окунается целиком в душистый аромат целебных трав, разноцветных ягод с причудливыми названиями. запах выжженного приюта. запах солнца.

[indent] перед самым входом вымученно прикрывает изумруд очей, стараясь улыбнуться встречающему их буревестнику ободряюще, привычно и беззаботно — это вертлявый жест.

[indent] целитель оценивает его немо, скупо и безрадостно, без промедлений подзывая своего ученика — это недобрый знак.

[indent] птицемлечник вздыхает.
[indent] с затаенной усладой проскальзывает в лекарское пристанище, оставляя за порогом все свои досады.
[indent] и ни с чем не спорит.

[indent] — я бы хотел, чтобы перед, — опускается на подстилку и плавно выгибает шею, покорно обнажая порезы перед полосатым котом. тот смывает кровь с золоченных щек, щекочет уши мурчанием-колыбельной. а птицемлечник думает, что без пустыни и его наставлений звезды едва ли имеют свой смысл — с зорким взглядом, с отсутствием глаз. они светлячки, неясные вспышки, лишь пыльца, подсвеченная на солнце. он нарочно спутает и уйдет туда, где за лапами-ветками и густой листвой неба не видно. из вредности, любопытства ли. всего разом. но сегодня ему совсем не хочется поддевать будущего горного врачевателя. только прошелестеть учтивое: — можно?

[indent] раны щиплет странная смесь, украшает венец макушку. в редкой неге советник почти успевает провалиться в хрупкую дрему и забыть, что не все из них так откровенны с целителями при осмотре — касается зеленью кремовых линий, замерших где-то в стороне от общей суматохи.

[indent] — скорее его талантов, — задерживается на аквамариновых отсверках с довольством неявным, но мягким, — но разок он ударился, — и, устало выдыхая, добавляет: — убедись, что с ним всё в порядке.

[indent] со всеми ними.

[indent] хотя, в способностях целителей сомневаться не приходилось.

[indent] буревестник уже закончил колдовать над омежником и теперь терпеливо отвечал на вопросы наследника, рассказывая о тонкостях восстановительного периода. 

[indent] а лань…

[indent] советник затаивает дыхание с оттенком нежного на устах, аккурат проскальзывая взором по фигурам воркующих соплеменников.

[indent] ему всегда нравились истории.
[indent] красивые — особенно.

[indent] он хмыкает куда-то под самый нос, украдкой перекидываясь к пустыни, дабы обменяться догадками_впечатлениями.
[indent] и спотыкается о причитания.

[indent] уязвленный — негромко хохочет, расплачиваясь за краткое веселье тупой и резкой болью в височной доле, но не тают, не меркнут, а лишь пуще расходятся изумрудные тени в лужицах прояснившихся глаз, колышутся и выплясывают, прикипая чернью сузившихся полос к лимонным дискам. птицемлечник не может определиться, что ему хочется сделать с пустыней больше: укусить или обсыпать всеми перьями поднебесного мира.

[indent] лукаво щурится, норовя перейти на вкрадчивый шепот. тянется чуточку ближе. но, проследив за направлением чужого взгляда, обрывает секундные затеи и оборачивается тоже, окидывая затененной зеленью силуэт ливнезвёзда.

[indent] пришел — сам, по доброй воле, хоть и знает, что травники замучают его в этих стенах, покуда он не слижет с шершавого камня каждый горчащий лепесток до единого. впрочем, птицемлечнику не приходится долго думать, дабы выявить причину столь внезапного визита. он, признаться, готов отправляться к бескрайним лугам и заснеженным шапкам на поиски новых шрамов в ежедневном порядке, если это хоть как-то поможет предводителю выработать дисциплину в своевременном приеме лекарственных трав.

[indent] упрямец, — созерцает, как ливнезвёзд поглощает предложенное снадобье сквозь паузы да смешки, а у самого тем временем под ребром царапается пасмурное, гудит.

[indent] звезды не расскажут, сколько каждому из них отмерено.
[indent] но они же бессильны, если земные дети делают всё, только бы этот срок сократить.

[indent] моргает.

[indent] не сразу понимает, что в простуде мыслью собственный взор потерял всякий цвет.
[indent] и, прикрыв ресницами потемневшее, ласково вскидывает уголки губ да неторопливо помахивает кончиком хвоста, подзывая брата поближе.

>> кедровая роща

     — Илька, что-то случилось? Почему ты меня… отвергаешь?
Просящий и тоскливый взгляд Воздушной терзал хуже острого клюва. Илька как мог уклонялся от него, нервно фокусируясь то на её плечах, то на своих лапах. Он мог сдаться, подойти и прижаться к ней, и всё было бы как раньше. Она лизнула бы Ильку в нос, заулыбалась, сказала пару теплых фраз. Проиграет сейчас — и его ждёт ласка, мурлыканье, мягкая шерсть у бока. Выиграет — и не получит ничего, кроме обиды и осуждения. Но почему? Почему он в принципе должен сражаться за право отказать кому-то? Почему сам он не смотрит на других с таким горестным укором, когда отказывают ему?

     Илька вздохнул. Сейчас он обязан что-то сказать, утешить Воздушную, обнадежить. Она ведь не примет, если он признается, что устал от липкой семейной теплоты. Вымотался от игры в другого кота, который на самом деле требовался им с Перелётной. В Ильке, как в таковом, никто из них не нуждался. Они ждали другого. И он знал, что сам виноват в этих ожиданиях. Незачем было притворяться для них.
— Всё не так, — негромко возразил Илька, поморщившись от своей жалкой попытки оправдаться. — Я никого не отвергаю.
«И всё-таки... наверное, это так»

     — Цап с ним, Воздушная.
Он скосил взгляд на сестру, но ничего не сказал. Слова были резкими, но от них стало легче: теперь Ильке не надо придумывать, что говорить дальше. Перелётная спасла его от ещё одной мучительной волны раздумий. И, в общем-то, она права: цап с ним.

     Вроде бы, всё успокоилось. Воздушная нарвала бурачника, пока Илька задумчиво облизывал плечо и старался не глядеть на Перелётную. Когда-нибудь им придётся всерьёз поговорить обо всём этом. Но Ильке наступление этого момента хотелось оттянуть. Он не верил, что кто-то из них поймёт и поддержит его. Хотя его отчужденность подкреплялась не только личными мотивами. Илька делал это и ради племени: если он хочет защищать всех, то не должен позволять другим опекать себя.

     — В его имени есть то, что мы можем потрогать?
Последний вопрос из четырех, которые он разрешил задать, чтобы отгадать его маленькую тайну. Илька рассеянно глянул перед собой, припоминая ощущение, которое испытывал от звучания этого имени.
— Нет, — освободил он воздух из лёгких. «Но есть что-то, что может потрогать нас».

     — Пожалуй, я теперь на все ваши вопросы буду так отвечать, — Илька косо улыбнулся, попытавшись обратить ситуацию в шутку. Однако настроения шутить не было. Пасти спутниц заняты: одной — птицами (и как только не надорвалась, охотница?), другой — травяным букетом. Ильке позволили идти налегке, чем он охотно воспользовался. Перелётная пристроилась сзади, её взгляд прожигал его спину. Он знал о трепетном отношении сестры к Воздушной. О том, что она охотно вывернула бы Ильку наизнанку, если бы это помогло открыть его объятия для подруги. Ему было грустно от мысли, что Воздушная увлеклась им и Гусёнком слишком сильно, чтобы видеть, насколько ценна и желанна для Перелётной. Илька отмечал лёгкую горчинку в выражении сестры, когда Воздушная в очередной раз прижималась к нему и таяла в восхищении. Перелётная не могла заменить Гусёнка. Илька — мог. Этим определялось многое.

     Тень пещеры накрыла шкуры троицы, сделав их темнее. Илька первым пролез в целительскую пещеру и слегка качнулся, поймав дурманящий запах Ливнезвёзда. Повезло же ему, что предводитель ушёл из палатки до его прихода. Иначе целители рисковали не поднять Ильку и втроем.

     Первым делом взгляд коснулся выделяющейся белоснежной шкуры Омежника. Илька, не удержавшись, скривился, будто его схватила судорога. Отвёл глаза. Продолжая бродить по пещере, взгляд цеплялся за чужие фигуры — сидящие, лежащие, стоящие. И всякий раз Ильку дёргало нежеланием приближаться. Строгий Буревестник, один вид которого навевал мысль о жестких прикосновениях и сухих словах. Лань, о предки, избавьте его от надобности подбирать слова для разговора с ней. И Можжевельник, верным псом сложивший лапы около целительницы. Барсучий Клык, заботливо, с мягкой стеснительностью глядящий на Омежника. Вниманием Пустыни завладел галантный Птицемлечник, чей изящный профиль слегка виднелся Ильке из полумрака. За спиной — Воздушная и Перелётная, следящие за тем, чтобы он дошёл до целителей и не посмел забиться в свою пещеру, позабыв про лечение.

     Илька оглядывался в поисках местечка, куда сможет приткнуться и не думать о том, что на него будут пристально смотреть и требовать чего-то. Его напряженность отдавалась в постукивающем сердце. За чужими фигурами он разглядел Дуновение. Слегка повернул голову вбок, пытаясь рассмотреть, кто же сидит рядом с ним и удивился, обнаружив наследника в одиночестве. Ему уже показалось, что Буревестник установил в этой палатке негласное правило собираться парочками. Он хотел было шагнуть вперёд, но...

     Поднял лапу. Опустил. Конечно, Дуновение заметил, что он зашел. Как и все остальные. Мог не приметить в полумгле его разбитую голову, но наверняка учуял запах крови. Он коротко взглянул Дуновению в глаза и не увидел чего-то такого, что должно было его остановить.

     Илька двинулся по пещере, мягко коснулся хвостом Пустыни — «я твой, но немного погодя» — и дальше. Зашёл за спину Дуновения и опустился в паре шагов, у самой стены. Прижался головой к холодному камню и закрыл глаза. Пусть попробуют выковырнуть его отсюда, если захотят.
— Мы убили вяхиря, — поделился он, но как-то вяло, без обычной бойкости или дерзости, с которой должен был рассказать о «подвиге». Да и... к чему выпендриваться? То, как Илька выступил в том бою — позор, не более того. Хорошо, если Перелётная не будет смеяться над ним ближайшие луны. — Почему ты здесь? Заболел?

     Илька сжал зубы при мысли о болезни Ливнезвёзда. Не стоило задавать этот вопрос. Хотя какая-то его часть в тот момент желала, чтобы он сам заразился болезнью. Ильку привлекла перспектива хотя бы несколько дней полежать в одиночестве на своей подстилке, пока Воздушная с Перелётной будут на тренировках.

Отредактировано Илька (2023-09-22 04:37:47)

птицемлечник смеётся — щекочет пустыню рёбра изнутри, под левым рядом что-то плещется, беснуется детским. ему хочется, как бывало раньше, впору их ученичества, когда птице (не) везло остаться в целительской на ночь, извести буревестника их разговорами и сущим, по факту, баловством: даже сейчас, когда голова советника рассечена свежей короной, а у пустыни забита палатка прочими пациентами — есть ли разница.

выиграть чуточку времени, уходящее песком сквозь пальцы.
ливнезвёзд, покорившийся лечебным рекомендациям лани, уже о чём-то с ним беседует — пустынь не сразу отводит взгляд, полный изнеженной обречённости.

и обнаруживает на пороге целительской грузную фигуру барсучьего клыка.
— привет, дорогуша. — пустынь приветливо мурлычет воителю, забыв про глухую, кратковременную судорогу где-то глубоко внутри себя. — конечно, проходи. — мимоходом окидывает его взглядом с головы до пят, но тот оказывается в порядке — пустынь пропускает его мимо, давая подойти к отдыхающему после оказанной помощи омежнику.

провожает взглядом уходящего ливнезвёзда.
им всем стоит набраться сил.

оруженосцы приносят с собой добычу, травы — и запах крови. пустынь чувствует прикосновение хвоста, смотрит на ильку — потом встречается глазами с буревестником, кивает наставнику: он займётся его ранами.

— здравствуй, милая. поохотились, я погляжу? ты в порядке? — ласково здоровается с воздушной и благодарно мурлычет, стоит ей показать ему знакомые голубые цветы. — какая ты умница! спасибо, нам это очень пригодится. — аккуратно касается лапой стеблей бурачника, прежде чем взглянуть на ученицу, заслышав дрожащую ломкость в голосе. — если тебя не затруднит, можешь принести воды раненым. а я пока обработаю раны ильки, не переживай, всё будет в порядке. — мягко поддерживает воздушную, потершись щекой о её плечо, и относит находку к общим запасам.

спрятав бурачник, пустынь рвёт паутину, отбирает достаточно календулы и маковое зёрнышко, чтобы затем направиться к ильке. по пути оглядывает перелётную («айда охотники!»), но та тоже обходится без серьёзных травм («не забывай про отдых, золотце, на сегодня вы потренировались достаточно») — пустынь только секунду-другую смотрит на знакомую птицу, убитую в бою, прежде чем отвернуться к пациенту, исправно появляющемуся у него на пороге каждые пару недель, если не чаще.

— илька, дорогой, можешь не подпирать так стену — она не упадёт, иди-ка сюда. — указывает оруженосцу на свободную подстилку. — ложись, мне нужно тебя осмотреть. принял весь удар на себя, я погляжу? — умывает ильку от крови, точно маманька своего котёнка. — только не хмурься так, мне-то можешь сказать как есть, знаешь ли, чем тяжелее ромашки ты носишь, тем больше между нами доверия... — посмеивается беззаботно и, подмигнув ильке, обрабатывает его раны кашицей из календулы, даёт обезболивающее и закрепляет лекарство паутиной.

— вот так, теперь отдыхай. это вас тоже касается, юные охотницы! — обращается он к воздушной и перелётной. — на сегодня с тренировками всё, не перегружайте мышцы. спасибо за помощь, милая. — мурлычет воздушной, разнёсшей мох соплеменникам.

пустынь выдыхает, расправив плечи.
и вправду, сегодня выдалось уже достаточно работы для каждого из них.

[ условный таймскип ]

пустыни снятся вечные горы, рассыпающиеся под его лапами тёплым песком: песчинки скатываются с каменистых уступов, оседают светлой пыльцой на дне прозрачного озера. в нём ли он купался с горлицей? или возле него говорил с ланью, когда они собирали травы?
— ...но что — не помню. а тебе?

пустынь подходит к серому берегу, вглядывается сквозь прозрачную гладь: песчаная пыль внизу повторяет контур созвездий в небе — он без труда находит то, что совсем недавно нашло себе приют на чёрном полотне.
— ничего конкретного...

поднимает взгляд вверх — видит над головой лишь сомкнутый потолок пещеры.
вдыхает старую как этот мир, переменчивую вечность.
— ...кроме ощущения близости перемен.

пустынь просыпается до того, как сделать шаг.

он сонно моргает, различив перед собой стену пещеры, ворочается, прежде чем подняться. зевает и быстро потягивается, сгоняя с себя остатки дремы, оглядывает целительскую, не находит, чтобы к кому-то нужно было срочно подойти, и торопливо умывается.

слышит: ливнезвёзд созывает племя на собрание.

— ох-х-х, неужели горлицу пора поздравлять с посвящением дочурок! — приведя себя в порядок, пустынь обходит оставшихся в целительской пациентов, проверяя, всё ли в порядке. — ну что, выспались? дай-ка сниму повязку... — илька был уже здоров: пустынь удовлетворенно кивает сам себе, сняв паутину и увидев, что полученные на последней охоте раны затянулись. — жив, цел, орёл! или куница, ладно. пойдёшь на собрание? — улыбается оруженосцу, пощекотав хвостом его нос, прежде чем обернуться к другой фигуре, уже собравшейся на выход.

— так, так, на месте сто-о-о-ять! — деловито подскакивает к птицемлечнику слишком близко: будь они одного роста, могли бы столкнуться носами — но пустынь только касается щекой его плеча и заглядывает в глаза с хитрым прищуром. — голова больше не болит? всё видишь чётко? не двоится? сколько меня, а? — забалтывает, уже проскользнув мимо, обходит полукругом, осматривая советника. — что же, состояние стабильное. но всё-таки... — мурлычет, став уже у другого плеча. — требуется сопровождение, от которого ты не можешь отказаться.

своё звание поводыря пустынь так просто не забудет.

— илька, идёшь с нами? ох, ну вы только гляньте его... — выглядывает из-за плеча птицемлечника, удачно спрятавшись за ним. — всегда восхищает сила юности: так быстро идут на поправку. прекрасно! — довольный тем, что ни у кого из пострадавших не выдалось осложнений, пустынь на секунду утыкается носом в шерсть у бока птицемлечника. — ну всё, пойдём, пойдём, что стоим, столько всего пропустим! — и, дождавшись ильку и остальных желающих послушать предводителя, идёт на выход, касаясь плечом то своего прекрасного советника, то очаровательного помощника по ношению ромашки.

→ главная поляна (переход для всех желающих)

Отредактировано Пустынь (2023-09-25 20:20:26)

[indent] — Привет, дорогуша, — здоровается с ним Пустынь, и Барсучий Клык с большим трудом выдавливает из себя робкую улыбку. К голове мигом приливает кровь, но он держится на лапах, как может, чувствуя, как они превращаются в вату, но цепляясь за реальность, не поддаваясь смущению. — Конечно, проходи, — его оглядывают, а после — пропускают мимо, на что здоровяк лишь отвешивает неловкий благодарный кивок и движется к белоснежной фигуре бывшего наставника. Омежник смотрит на него безмятежно, с полуулыбкой, будто бы не лежит сейчас раненный, а просто отдыхает. Это... не то страшно, не то просто странно — но, наверное, и к излечимым ранам рано или поздно привыкаешь, гораздо быстрее, чем к тем, что останутся с тобой навсегда.

[indent] — Слышал, что ты пришёл меня проведать, — в знакомом голосе — чёткое хрипение, следы прошедшего боя. Бурый здоровяк снова кивает, не зная, что ещё добавить, кроме простого "да". — Мне очень приятно. Я рад знать, что тебе небезразлично моё состояние.
[indent] — Й-йя не мог по-другому, — бормочет, спотыкаясь о собственные слова от нахлынувшего смущения. Кто-то ему рад, ух ты. Для кого-то это нормально, но для Барсучьего Клыка слышать такое до слёз приятно. Каждый раз. А слышит он такое нечасто.

[indent] — Видел, Ливнезвёзд идёт на поправку? — сходу начинает диалог Омежник; воитель на это лишь растерянно моргает, не ожидавший диалога на тему этого. — Это самое настоящее чудо...
[indent] — А-ага... — выдаёт всё, что может из себя выжать, а сам — думает: а надолго ли это? Сразу же ругает себя за эту мысль, ведь собственному предводителю нужно желать только добра. Но верить в лучшее ему уже давно стало тягостью, что тяжелее всех тех долгов, что он несёт на широких плечах; поэтому эта мысль сидит в голове, когда он бросает янтарный взгляд на Ливнезвёзда. Но из пасти вылетают неуклюжие слова совершенно о другом: — А т-ты... ты сам как..?